прохода, мы улыбнулись друг другу, как заговорщики. Когда мы по очереди произносили наши клятвы – обе, конечно, написанные мной, – мы изо всех сил старались не заржать. Когда пришло время поцелуя, наш поцелуй длился столько, что это было уже неприлично. А когда судья объявил нас мужем и женой, мы с Кеном выходили под музыку Битлов «All You Need Is Love», как это было в его новом любимом фильме с Хью Грантом.
Когда обед прошел, и все речи были сказаны, и могила фараона Тутмоса разрезана, диджей превратил внутренности особняка в ночной клуб, полностью оборудованный диско-шаром и светящимися штуками, а его зубодробительный плейлист состоял из поп-музыки, хип-хопа и нескольких джемов из 90-х специально для нас.
Мой папа надел остроконечную шляпу и сплясал канкан. Кто-то нажрался и обоссал цветок в горшке возле танцпола. Джульет вылила свой бокал с шампанским прямо мне на платье примерно за час до того, как я зацепилась каблуком за подол и оторвала его. А Кен, Аллен и братья Александер пели нам серенады – да, Кен пел перед другими людьми, и плевать, что в качестве серенады у них была матерная песня.
В общем, наша свадьба была совершенно провальной и позорной с начала до конца, но, поскольку мы были вместе, мы с Кеном веселились до упаду. И разве не это самое главное в партнере? Чтобы он смеялся, когда подгорает обед, и заказывал пиццу? Чтобы воспринимал твою ошибку с поворотом на шоссе как возможность подольше послушать твою любимую музыку? Чтобы любил тебя в худшем виде, понимая, что ты находишься на пути к лучшему?
Той ночью мой муж перенес меня в порванном, заляпанном платье через порог нашего дома… В волшебный мир, наполненный крошечными свечками и лепестками роз цвета нашей парадной двери. Он помог мне снять платье, которое осталось стоять само по себе, когда я вылезла из него, а я помогла ему снять костюм.
Кен лежал на спине, а я забралась на его обнаженное тело. Он отвечал на мои жаркие поцелуи. Я заскользила вниз, и он приподнялся мне навстречу. Когда я вцепилась в его светлые волосы, он торопливо вытащил из моих волос тиару. Когда я кусала его за мочку уха и шею, Кен осторожно вытаскивал жемчужные булавки из моего пучка, пока все мои рыжие кудряшки не рассыпались по плечам. И тогда, продолжая массировать мой ноющий скальп, Кен вошел в меня, глубоко и медленно.
– М-м-м-м-м-м… – застонала я в экстазе, прикусив средний палец его свободной руки.
Когда я поглядела на Кена, он поймал мой взгляд и приподнял бровь.
– Насколько ты пьяная?
– О-очень пьяная, – промычала я в его палец.
Кен ухмыльнулся, блестя глазами.
– Достаточно пьяная, чтобы надрать задницу?
Я замерла, подумала и кивнула, и рука Кена, зажатая у меня во рту, закачалась вместе с моей головой.
– Точно достаточно.
40
Февраль 2009-го
Следующие несколько лет, пока мы оба оканчивали университет, мы с Кеном были страшно бедны, потому что жили только на его зарплату в кинотеатре и на те крохи, что я получала, будучи интерном, но мы никогда этого не ощущали. У нас было все, что нужно, – друзья, семья, наш прекрасный домик и машины, которые все еще ездили, несмотря на то что Кен вечно жалел денег на какой-то уход за ними.
Но когда я наконец завершила учебу, когда получила свою первую взрослую работу, когда у меня завелись деньги и свободное время… мне захотелось ребенка. И сильно.
К несчастью, мой муж отнесся к этой конкретной идее совершенно однозначно.
– Может, мне перестать принимать таблетки?
– Нет.
– А в следующем месяце?
– Нет.
– А на будущий год?
– Нет.
Я умоляла, торговалась и клянчила у Кена позволения завести ребенка почти два года, потом к процессу подключилась моя новая лучшая подруга и коллега Сара Сноу.
Нас с Сарой одновременно взяли на работу школьными психологами. Мы встретились на занятиях по профориентации для новичков, и это была любовь с первого взгляда. Она – единственная в моем окружении, чье чувство юмора еще более извращенное и отвязное, чем мое. Вот то, о чем я только подумаю, но не скажу вслух… она как раз выскажет.
– Как ты думаешь, меня уволят, если я внесу пункт «пойти и утопиться» в перечень рекомендаций? – Сара с ее огромными карими глазами, длинными черными ресницами и коротенькими афрокосичками, поднятыми в пухлый пучок, выглядела совершенно невинно, но внутри она была воплощением зла.
Я фыркнула прямо в стакан гранатового мартини.
– Вноси. Все равно наши рекомендации никто не читает.
– Ну, если на то пошло, то, может, я внесу туда и «стерилизовать родителей». Знаешь, Биби, у мамы того пацана, – Сара наклонилась ко мне через столик нашего любимого кафе «Багама Бриз» и поглядела мне прямо в глаза, – у нее бесцветная борода. Как у Спенсера Пратта.
Я чуть не подавилась своей розовой водкой.
– Нет!
– И она носит майку с надписью «Пухлая и опасная».
– Замолчи! – закашлялась я.
Ухмыльнувшись, Сара откинулась на спинку скамьи.
– Я тебя не разыгрываю.
– Ну, мне однажды одна мамашка на консультации сказала, что ее сын не может нормально учиться в школе, потому что он Телец.
– Ха, да ты сама когда-нибудь такая будешь. – Сара приподняла в мою сторону свой мартини. – Я вижу тебя с пятью детишками, и все будут названы в честь каких-нибудь созвездий, и ты будешь писать мне в школу записки вроде «Пожалуйста, отпустите сегодня Кассиопею из школы. У нее ретроградная Луна».
– Не смешно. – Я округлила глаза. – Луна не бывает ретроградной.
Сара хихикнула.
– Кроме того, мне повезет, если Кен хоть на одного согласится, – буркнула я. – Он совсем ни хрена не хочет, Сара. Хочет подождать еще лет пять. А когда я наконец забеременею, он наверняка захочет назвать его как-нибудь финансово, типа нам Налик, или Бенджамин, или…
– Доу Джонс? – усмехнулась Сара.
– Именно. – Я с преувеличенной грустью затрясла головой. – У меня будет единственный ребенок по имени Доу Джонс Среднепромышленный Истон. Помолись за него.
– Если тебя утешит, я на той неделе тестировала ребенка по имени Божественная Любовь.
Я хмыкнула.
– Ну, вообще-то да. И как ему живется?
– Без понятия, – пожала плечами Сара. – Я просто называю его Тед.
– Тед! – ахнула я, привлекая взгляды с соседних столиков.
– А на прошлой неделе у меня был ребенок по имени Семмь, с двумя м.
Помолчав, я поднесла к губам бокал.
– Погоди, разве это не из того кино? «Женаты и с детьми»?
– Ну да! – завопила она, опрокидывая последний глоток своего мартини. – Эй, а ты видела это новое, «Джон, Кейт плюс 8»?
– Да я на него подсела.
– Так вот, я думаю, что Кейт надо развестись с Джоном и выйти замуж за того парня из Бенгалии, и они смогут переназвать все это «Кейт Плюс 8 Плюс Очочинко».
Я заржала, с силой опуская стакан на стол.
– Пожалуйста, скажи, что ты никогда не заведешь
