28
Джейлин Слайд
– Господи, – Бобби посмотрел на Джекки, – может, ты это завяжешь или еще что?
Из-за ожога Джаммера в конторе стоял запах, похожий на вонь от подгоревшей свинины, и у Бобби выворачивало желудок.
– Ожог не перевязывают, – отрезала она, помогая Джаммеру сесть в кресло. – У тебя есть обезболивающее? Дермы? Хоть что-нибудь?
Она начала один за другим выдвигать ящики письменного стола. Джаммер покачал головой, его длинное лицо побледнело и осунулось.
– Наверное. За баром есть аптечка…
– Принеси ее! – бросила Джекки. – Пошевеливайся!
– Чего это ты так над ним трясешься? – начал Бобби, задетый ее тоном. – Он пытался впустить сюда готиков…
– Принеси аптечку, дурак! Он просто сорвался на секунду, вот и все. Испугался. Принеси мне эту коробку, иначе она тебе самому понадобится.
Бобби метнулся в клуб, где обнаружил, что Бовуар подсоединяет провода от розовых «бутербродов» взрывчатки к желтой пластмассовой коробке, похожей на пульт управления игрушечным грузовичком. «Бутерброды» были налеплены вокруг дверных петель и по обеим сторонам замка.
– А это зачем? – спросил Бобби, перелезая через стойку.
– Кто-нибудь может захотеть войти, – сказал Бовуар. – Если так, то мы им откроем.
Бобби помедлил, любуясь конструкцией.
– А почему не наклеить их на стекло так, чтобы его просто вынесло наружу?
– Слишком очевидно, – выпрямился Бовуар. В руках он держал желтый детонатор. – Но я рад, что ты думаешь о таких вещах. Если сделать, как ты говоришь, взрывной волной хоть что-то да занесет внутрь. А так… аккуратнее.
Пожав плечами, Бобби нырнул под стойку. Там оказались проволочные полки, заваленные пластиковыми пакетами крилевых вафель, коллекция забытых зонтов, пухлый словарь, синяя женская туфелька, белый пластмассовый чемоданчик с как будто подтекающим красным крестом, нарисованным на крышке лаком для ногтей… Схватив чемоданчик, Бобби выбрался из-под стойки.
– Послушай, Джекки… – начал он, кладя аптечку рядом с декой Джаммера.
– Забудь об этом. – Щелкнув замком, она порылась в содержимом аптечки. – Джаммер, здесь больше попперов[34], чем всего остального…
Джаммер слабо улыбнулся.
– Ага, вот это подойдет. – Она развернула листок красных дермов и, сорвав с трех заглушки, налепила их в ряд по тыльной стороне сожженной руки. – Но лучше бы какую-нибудь местную анестезию…
– Я вот тут подумал, – сказал Джаммер, глядя на Бобби. – Возможно, теперь самое время, чтобы ты налетал сколько-то часов в матрице…
– То есть как? – спросил Бобби, не сводя глаз с деки.
– Наверняка же, – продолжал Джаммер, – тот, кто привел этих ублюдков, которые снаружи, подключился и к телефонам.
Бобби кивнул. Бовуар, объясняя им свой план, говорил то же самое.
– Ну так вот, когда мы с Бовуаром порешили, что нам с тобой стоит врубиться в матрицу и поглядеть, что происходит, у меня, по правде говоря, было на уме кое-что другое, – оскалился Джаммер, показав частокол белых мелких зубов. – Видишь ли, я в это влип, потому что должен Бовуару и Лукасу. Но есть люди, которые мне тоже кое-что должны, правда, дело это сильно прошлое. И эти долги у меня не было надобности взыскивать.
– Джаммер, – сказала Джекки, – тебе надо расслабиться. Просто посиди спокойно. Ты можешь довести себя до шока.
– Как у тебя с памятью, Бобби? Прогонишь цепочку кое-каких команд? Попрактикуйся на моей деке. Без тока, не подключаясь. Идет?
Бобби кивнул.
– Так вот, прогони это пару раз всухую. Код доступа. Чтобы тебя впустили через черный ход.
– Чей черный ход? – Бобби развернул деку к себе и занес пальцы над клавиатурой.
– Якудза, – сказал Джаммер.
Джекки недоуменно воззрилась на владельца клуба:
– Эй, что ты…
– Именно то, что ты слышала. Это давний должок. Но, знаешь, как говорят, якудза ничего не забывают. Ни плохого, ни хорошего…
На Бобби сладковато пахнуло паленым мясом, и он поморщился.
– Как случилось, что ты не сказал это Бовуару? – Джекки убирала лекарства обратно в белую коробку.
– Со временем узнаешь, золотко, – сказал Джаммер. – Иногда приходится учиться помнить о том, что кое-что следует забыть.
– Теперь слушай, – сказал Бобби, пригвождая Джекки, как он надеялся, самым тяжелым своим взглядом, – это мой рейд. Так что обойдусь без твоих лоа, ладно? Они действуют мне на нервы…
– Не она их вызывает, – сказал сидящий на корточках у двери конторы Бовуар. В одной руке у него был детонатор, в другой – юаровский дробовик. – Они просто приходят. Они хотят прийти, и вот они уже здесь. Что ни говори, но ты им нравишься…
Джекки надвинула на лоб тиару тродов.
– Бобби, – сказала она, – все с тобой будет хорошо. Не волнуйся, просто включись.
Она сняла шарф. Между бороздками блестящей коричневой кожи ее курчавые волосы колосились древними резисторами, вплетенными через случайные интервалы, маленькими цилиндриками коричневой феноловой смолы с цветокодированными кольцами краски.
– После «Баскетбольной корзины», – сказал Джаммер Бобби, – нырни на три периода решетки вправо и прямо на дно, я хочу сказать, вниз…
– После чего?
– «Баскетбольной корзины», это Сфера Взаимного Процветания «Солнечный пояс», Даллас – Форт-Уорт… Быстро гони на самое дно. Потом двигай, как я тебе сказал, еще периодов двадцать. Там кругом лоты подержанных машин и налоговые инспектора, но ты просто поддай газу, идет?
Бобби, ухмыляясь, кивнул.
– Если кто-то увидит, как ты летишь мимо, ну что ж, пускай смотрят. Люди, которые врубаются у самой решетки, привычны ко всякому странному дерьму.
– Твой ход, друг мой, – сказал Бовуар Бобби. – Мне пора возвращаться к двери…
И Бобби включился.
Бобби следовал инструкциям Джаммера и, летя вниз в будничные глубины киберпространства, был втайне благодарен Джекки за ее присутствие. Над ними, уходя ввысь, уменьшалась светящаяся «Баскетбольная корзина». А с такой декой – легкой, суперманевренной – он чувствовал себя быстрым и сильным. Теперь он начал гадать, как так вышло, что якудза оказались у Джаммера в долгу и что за должок тот так и не потрудился востребовать. Бобби как раз перешел к сочинению возможного сценария – и тут они врезались в лед.
– Господи…
И Джекки исчезла. Что-то опустилось между ними, нечто, что он ощутил как холод и молчание, и как будто ему перекрыли кислород.
– Но тут же ничего не было, черт побери!
Он застыл, чем-то крепко скованный. Матрицу видит, но рук не чувствует.
– Елки зеленые, да кто же пускает таких, как ты, за такую деку? Этому старью место в музее – а тебе еще сидеть и сидеть в школе.
– Джекки!
Вопль вышел рефлекторно.
– Хотя… я, конечно, черт-те сколько не спала, но готова поспорить, ты совсем не то, на что я расставила тут ловушку… Сколько тебе лет?
– Отвали! – крикнул Бобби. Это все, что он смог придумать.
Голос расхохотался:
– Услышь это Рамирес, он бы животики надорвал от смеха. У него было особое пристрастие к нелепицам. Блин, как мне его не хватает…
– Кто такой Рамирес?
– Мой партнер. Бывший. Теперь мертв. Совсем. Я думала, может, ты мне скажешь, как так вышло.
– Никогда о нем не слышал, – выдавил Бобби. – А где Джекки?
– Висит в отключке посреди киберпространства, пока ты отвечаешь на мои вопросы, вильсон. Как тебя зовут?
– Бо… Граф Ноль.
– Ну да, как же. Имя!
– Бобби, Бобби Ньюмарк.
Молчание. Потом:
– Ладно… Эй, Бобби, да? Слушай, тогда в этом есть хоть какой-то смысл. Это за квартирой твоей матери я наблюдала, когда «маасовские» безопасники шмальнули по ней из ракетомета, да? Ну, думаю, тебя там тогда не было, иначе ты не торчал бы здесь. Подожди сек…
Квадрат киберпространства прямо перед ним тошнотворно завибрировал, и Бобби оказался в очень просторных апартаментах, где контуры низкой мебели были намечены тоненькими линиями голубого неона. Перед ним стояла женщина, точнее, несколько светящихся мультяшных закорючек, сложенных в женскую фигуру, с пятном коричневого дыма на месте лица.
– Я Слайд, – сказала фигура, уперев руки в бедра. – Джейлин. Ты мне тут не придуривайся. В Лос-Анджелесе все знают, – она взмахнула рукой, и внезапно у нее за спиной вспыхнуло окно, – меня на кривой козе не объедешь. Усек?
– Ладно, – ответил Бобби. – Но что это? Я хочу сказать, не могли бы вы… ну… объяснить…
Он по-прежнему не мог даже пошевелиться. «Окно» открывало серо-голубую видеопанораму пальм и каких-то старинных зданий.
– Что ты имеешь в виду?
– Этот рисунок. И вас, и эту старую картину…
– Эй, приятель, я полцарства заплатила дизайнеру, чтобы он мне это запрограммировал. Это – мое пространство, мой конструкт. Тут Лос-Анджелес, мальчик. Люди без подключки здесь ничего не делают. Здесь вообще ничего не делается без матрицы. Вот где я устраиваю пьянки-гулянки!
