него дочь его лучшего друга?
И эта маленькая мысль заставляет меня задуматься, что еще они не публикуют в новостных статьях о нем. Он, правда, сказал, что платит своей команде пиарщиков немалые деньги за то, чтобы они продвигали нужную ему информацию, которая явно не является его версией.
Но почему нет?
— Отсюда видна моя квартира.
Выйдя из своего транса, прослеживаю за взглядом Зандерса, который направлен мне за спину, к большим окнам квартиры.
— Вон там. Последний этаж. — Его голос мягкий, рот близко к моему уху. Наклонившись, он показывает через окно на высокое здание на другой стороне улицы.
— Ты живешь через дорогу? — Отсюда я могу видеть всю его квартиру, и, черт возьми, это здорово.
— Теперь ты знаешь, где меня найти, когда будешь готова к повторению прошлых выходных.
Это тот знойный голос, к которому я привыкла. От его тона веет сексом. Как такое вообще возможно?
Поворачиваюсь к нему лицом, Зандерс не двигается, его губы греховно близки к моим. Его взгляд мечется между моим ртом и глазами, как и мой, прежде чем я отстраняюсь, создавая между нами пространство.
Каким-то образом даже в блестящем платье и платиновом парике парень все еще может возбудить меня.
Дурацкий член достоянный наград.
— Похоже, на этой неделе ты был очень занят, — парирую я, нуждаясь в восстановлении некоторых границ. Но не знаю, какого черта я это говорю. Зандерс дорожит своей репутацией. Если буду говорить ему об этом в лицо, то буду выглядеть как ревнивая, мелочная стерва.
Вместо злорадства, которое, как я предполагала, он должен был бы показать, его лицо становится серьезным.
— Не верь всему, что видишь в интернете, Стиви, девочка.
На мгновение между нами повисает неловкое молчание, прежде чем мои губы расплываются в извиняющейся улыбке.
Разочарование отражается на его лице, когда парень отворачивается от моей двери, собираясь догнать своих друзей.
— Увидимся, — одаривает меня полуулыбкой Эван, но в ней нет особой радости. Скорее грусть, напоминающая мне, что я полная идиотка.
ГЛАВА 20
ЗАНДЕРС
— Вы, мальчики, хорошо выглядите в этом сезоне.
Откинувшись на спинку коричневого кожаного дивана, я закидываю руки за голову.
— Такое ощущение, что у нас наконец-то есть все необходимые элементы, чтобы по-настоящему вырваться вперед.
— Вчера вечером Илай забил победный гол, — начинает Эдди, наш общий психотерапевт. — Боже, это было эпично.
— Да, он не преминул показать мне повтор бесчисленное количество раз за выпивкой вчера вечером.
Мэддисон всегда лучше играет дома, чем в гостях, поэтому неудивительно, что он лидирует в лиге по очкам после нашей двухнедельной домашней серии. Но Эдди знает Мэддисона так же хорошо, как я знаю своего лучшего друга, поэтому нет необходимости объяснять ему. Он всегда на высоте, когда его семья на арене.
Я, с другой стороны, процветаю на ненависти со стороны посещающих стадионы. Я привык быть своей собственной системой поддержки во всех аспектах моей жизни, включая хоккей.
— Как ты настроен на Рождество?
Этот вопрос заставляет меня задуматься. Я старался не думать об этом ужасном семейном празднике, но, конечно, Эдди собирался спросить о нем. Он является моим психотерапевтом уже почти десять лет. Наши еженедельные сеансы обычно представляют собой просто разговор двух друзей, но Эдди, будучи Эдди, всегда знает, когда нужно докопаться до сути происходящего. И зная все мельчайшие подробности моей семейной истории, не удивительно, что он заговорил об этом, когда Рождество не за горами.
Но восемь лет назад я пообещал ему и себе, что буду честен на наших сессиях. Жестокая честность распространилась на все аспекты моей жизни, и должен сказать, что это невероятно освобождает. Именно это помогло мне преодолеть многих внутренних демонов, с которыми я боролся, когда был моложе.
— Я боюсь этого. Даже не знаю, о чем мы будем говорить. Линдси не будет рядом, чтобы выступить в качестве буфера, и я жалею, что не сбежал и не придумал какую-нибудь отговорку.
— Это может стать хорошим шансом для тебя и твоего отца поговорить, Зи. Он явно прилагает усилия, навещая тебя.
— Логан сказала тоже самое.
— Что ж, — смеется Эдди. — Логан, наверное, стоит переосмыслить свою карьеру и присоединиться к моей сфере.
С тех пор как мы учились в колледже, Мэддисон и я посещали одного и того же психотерапевта, и Эдди в шутку предложил платить половину своей зарплаты Логан за то, что она будет держать нас в тонусе, когда мы не находимся в его кабинете.
— Что удерживает тебя от честного разговора с отцом? Ты прекрасно справляешься с этим со всеми остальными в своей жизни.
— Я не злюсь на всех остальных в моей жизни.
— Почему ты злишься на своего отца?
— Эдди, ты знаешь почему.
— Напомни мне. — Его любимая тактика. Он точно знает почему и не нуждается в напоминании. Просто хочет проверить, помню ли я причину.
— Потому что он бросил меня так же, как моя мать. В то же самое, блядь, время. Он зарылся в работу, а я остался один, без никого.
— Ты когда-нибудь спрашивал его, почему он так поступил?
— Мне не нужно спрашивать. Я знаю, почему. Он не любил меня настолько, чтобы быть тем отцом, в котором я нуждался.
Эдди глубоко и покорно вздыхает.
— Как думаешь, раз уж вы двое останетесь одни в эти выходные, ты спросишь его о том, что произошло в те последние годы учебы в старшей школе?
Быстро покачав головой, я говорю ему «нет».
— Мне уже все равно. Я дистанцировался от ситуации, и люблю себя настолько, что мне не нужна ни его любовь, ни чья-либо еще.
— Зи, — Эдди откидывает голову назад на серый подголовник его кресла. — Ради Бога, пожалуйста, скажи мне, что после восьми лет нашей совместной работы ты понимаешь, что это неправда.
Тишина воцаряется в кабинете консультанта, который был моим убежищем на протяжении многих лет.
