Но ничего, справлюсь. Часть меня, какая-то светлая, чистая, умерла вместе с тем хлопком по ушам.
Наверное, теперь я справлюсь хоть с чем на свете. После этого идиотского кофепития — тем более.
Нам с этими девушками стоило увидеться и поговорить. Нет, мы, конечно, не подруги и подругами никогда бы не стали, но у нас была одна беда на всех — мужчина, из-за которого мы друг друга заочно терпеть не можем. Почему-то хотелось, чтобы они увидели, насколько этот Казанова жалок и ничтожен в своих порывах.
Я старалась говорить спокойно и бодро. Они обе плакали, особенно Маргарита, Натали робко извинилась. А я… я почувствовала, что переросла моногамию. Ту самую, что загоняет людей в горе, требует верности, но не обещает женщине взамен ничего, кроме обиды и нового круга боли.
Ту самую, исковерканную мужчинами до безобразия моногамию, когда жены терпят годами, страдая и иссушая себя. Ненавидя соперниц, в то время как те — точно такие же жертвы, сражающиеся за приз. Вот только что делать, когда этот приз им на голову свалится? Маргарите и Натали скоро придется это выяснить.
Пока я пила кофе, за окном окончательно стемнело, а московский воздух еще сильнее остыл. Я хватаю его ртом, выйдя на крыльцо. Пульс приятно ускоряется, а кожу покалывает: Демьян приехал. Вот уже больше месяца мы с моим бро — не разлучаемся.
Черный, взятый напрокат мерс, нарушив все правила, криво припаркован у самого крыльца, поэтому добегаю до машины, практически не успев замерзнуть.
Едва сев в салон, вдыхаю аромат роз, оборачиваюсь и вижу букет на заднем сиденье.
— Это мне?
— Моральная поддержка, птенец-боец, — произносит Демьян с легкой улыбкой. — Размазала шлюшек?
— А как же.
Он тянется и целует в губы, закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях и прочувствовать момент. Всегда закрывает. Я иногда позволяю себе подглядывать до последнего, чтобы полюбоваться тем, как он отдается процессу. В этот момент сердце трепещет, из груди рвется, и сама я вслед за ним парю над миром, вся в каком-то розовом девичьем счастье.
— Как прошло? — спрашивает Демьян, закончив поцелуй и облизав губы. — У тебя все волосы на голове вроде бы. А у них?
Смеюсь.
— Нормально, — сообщаю, чуть поерзав. — Я думала, будет хуже. Они обе готовились к скандалу, особенно Маргарита, которая не знала о Натали. Но… скандала не случилось. Я не пала. Наоборот, постаралась удержать разговор на высоком уровне. Оскорблять и унижать преданного, но адекватного человека они не смогли. Думаю, надолго запомнят эту встречу.
Бросаю взгляд за окно, вижу, как Маргарита и Натали пялятся на нас, и ощущаю колоссальное облегчение, что перешагнула через этот этап, справилась. Увы, у этих женщин еще все впереди.
Демьян включает заднюю скорость и выруливает на дорогу. Я любуюсь на его руки, на то, как небрежно, но при этом уверенно он держит руль.
Спустя двадцать минут мы проезжаем по улице, на которой по утрам, перед основной работой, в оранжевом комбинезоне убирает снег мой бывший муж. Да, возможно, физически он и сильнее Демьяна, но это ценилось бы в каменном веке, когда мужики расхаживали с дубинами и жили по двадцать пять лет. Сейчас на дворе век двадцать первый. В прокуратуру попали доказательства, что наказание вместо Марка Росса отбывает посторонний человек, получивший за помощь некоторую сумму. Клубок раскрутился быстро, погоны причастных слетели, и лопата нашла своего законного владельца.
Демьян пообещал Марка размазать, и он еще не закончил. Можно ли стереть человека в нашем веке? Легко как никогда.
Мы едем в красивое место на ужин с коллегами Демьяна, после чего по плану вернуться в номер и полежать вдвоем в ванне, расслабиться. Ночью Баженов займется работой.
Он очень много работает в последнее время, много разъезжает по миру. Возможно, кто-то упрекнет меня в том, что я вновь наступаю на те же грабли, каждый раз срываясь с места и сопровождая своего мужчину. Как бы ставя его на первое место. Но хочется верить, что это не совсем так: я всюду вожу с собой планшет и ноут, продолжаю работать. Заказы сыпятся, я, как голодная кошка, нападаю на все, чтобы создать себе имя и закрепиться. Заодно смотрю мир, беру экскурсии, уроки английского.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Демьян — специалист экстра-класса. Не знаю, долго ли мы будем вместе, но пока мы пара — я буду ему соответствовать.
Все свободное время мы проводим вдвоем, каждый день занимаемся любовью. Из-за атак хакеров Демьян все чаще бывает хмурым и напряженным, но рядом со мной — неминуемо расслабляется.
И все-таки мне его недостаточно. Расстегиваю пальто, затем блузку так, чтобы он видел мой лифчик. Бросаю долгие взгляды, кусаю губу, осторожно напрашиваясь.
— Может, завтра вечером пошалим? — слышу родной голос.
Небрежность, с которой Демьян бросает последнее слово, рождает ворох надежд, сомнений и сладкого стыда, о котором просить не смею, но в глубине души… жду. Мы несемся по шоссе. Правая рука Баженова падает на мое колено, скользит выше, под юбку.
— Например?
— Как насчет небольшого экшена? В Москве гостит моя подруга, у нее свой бизнес по изготовлению свечей для ваксплея. Давай я вас познакомлю?
Глава 39
— Что? — спрашиваю я, нервно сжимая под столом колени.
Мы завтракаем в кафе. Демьян сидит напротив, на локти опирается, сам подался вперед и смотрит неотрывно, как голодный кот на падающего из гнезда птенчика, чьи секунды сочтены.
— Что тебе надо? Вопросы какие-то появились, Баженов? — дразню его, поправив воротник водолазки.
Ноль реакции, лишь взгляд очевиднее заостряется. Птенчик вот-вот будет сцапан.
Закидываю ногу на ногу.
— Сейчас слюна побежит, — подкалываю, пододвигая в его сторону салфетки.
Демьян улыбается и наконец-то моргает. Нам как раз приносят кофе и тарелки, я тянусь к приборам и отрезаю немного омлета.
Через минуту понимаю, что Демьян даже к кофе не притронулся. Он продолжает смотреть на мои губы, то-то их покалывает. Не касаясь ласкает шею, ключицы. Опускается к груди. На мне черная водолазка под горло, никто не знает, что под ней — портупея из черной кожи. Тонкий ошейник зафиксирован на шее и цепочками соединен с ремнями, сжимающими грудь.
Поймав взгляд Демьяна, в сотый раз за утро вспыхиваю. В ушах стучит, кровь ударяет одновременно в лицо и низ живота. Я плотнее сжимаю ноги и чувствую, как сильно хочу сидящего напротив мужчину. Весь прочий мир не существует, я полностью утонула в Баженове. От ясного, болезненно-откровенного желания отдаться ему становится неловко. Мы ведь в кафе, в людном месте! Да и не следует девушке так много и часто думать о близости, это как-то нехорошо. Демьян специально это во мне провоцирует, упиваясь смущением.
Этот гад даже не пытается скрывать удовольствие! В глазах пляшет похоть. Он внимательно, даже демонстративно изучает стол, барную стойку, снова смотрит меня. И я догадываюсь, какие фантазии кипят в его больной, сексуально озабоченной головушке. Сама невольно начинаю фантазировать, как он берет меня прямо здесь и прямо сейчас. Снимает водолазку, тянет за цепи портупеи. Прикусываю губу, которая начинает дрожать. Боже.
Демьян склоняется ближе и говорит вполголоса:
— Возьми мой телефон, сходи в уборную и сделай несколько фотографий. Груди и трусиков.
Сглатываю.
— Демьян… это слишком. Мы утром занимались любовью, успокойся, пожалуйста. Я хочу спокойно поесть.
Он придвигает телефон.
— Слишком горячо, как раз остынет. Вперед.
Идея хотя бы ненадолго прекратить эту эротическую агонию становится заманчивой, я беру мобильник и удаляюсь. В дамской комнате мою руки, промокаю область за ушами. Жарко! Вижу свою улыбку — лихую, опасную, ту, которую обожает Демьян и которую я никому больше не рискую показывать.
Закрываюсь на замок, задираю водолазку и делаю несколько безумно откровенных фотографий без лица. Затем стягиваю колготки, просовываю телефон под юбку и щелкаю. Ужас. Что я творю?! От понимания этого едва не улетаю, дышу часто, мозг плавится.
