Я работаю несколько часов, увлекаюсь, позабыв о времени. На телефон падает сообщение от Кристины, которая пишет, что выезжает.
Твою мать, сегодня же у нас свидание.
«Малыш, я чуть опоздаю», — быстро пишу.
«Окей».
«Извини, заработался».
«…»
Тру глаза и вновь впиваюсь в экран ноута. Что-то же вам, твари, нужно было в последней атаке, вы не просто так ее организовали. «Черные звезды» ничего не делают просто так.
Если это была ошибка, то я хочу знать, как вы ее допустили. Подстегивает азарт, но умышленно торможу себя, чтобы самому не угодить в ловушку. Мозг кипит, череп будто вот-вот расколется. Слишком много мыслей и идей, я не способен за раз столько проанализировать. В голову словно ножи сам себе втыкаю, они болью полосуют, путают.
Надо бы отвлечься и забыться, вот только выключиться не так легко, как кажется. Чем больше ответственности, тем сложнее ее тащить. Тошнит от нервного напряжения, при этом, если уволюсь, меня посадят. Недавно в гости лично приезжал генерал, объяснял, как важно сотрудничать. Кристинка, бедная, обалдела. Она его по телику видела, и тут он на кухне сидит, чаек попивает.
Отдать должное, я не обалдел, но значительно напрягся.
За последний месяц мы с коллегами облетели треть мира в поисках поддержки и мощностей, вот только когда дело касается «Черных звезд», мало кто хочет связываться.
«Демьян, я стесняюсь», — пишет птенец.
«Скоро буду, уже сворачиваюсь».
«Будешь должен!»
Перечитываю сообщение, отчетливо представляя, с каким лицом она его набирала. Как хмурилась, сжимала губы.
Кристина, Кристиночка, нежная моя девочка. Наш союз настолько совершенен, что, если бы мы оказались родственниками — это было бы даже логично по закону подлости, потому что подсознательно я чего-то такого и жду: грандиозного финала происходящего.
Иногда среди ночи просыпаюсь от того, что она задерживает дыхание. Для меня любой, даже короткий сбой в работе ее организма оказывается фатальным. Вздрагиваю и открываю глаза, подношу ладонь к ее губам, чтобы почувствовать движение воздуха. Время замедляется. Пока она делает вдох-выдох, я лечу в те черные эмоции, которые испытывал десять лет назад: поражающий ужас от потери и возможной причастности. Кристина дышит. Всегда дышит. Впрочем, пока что.
Потом лежу долго, кручу мысленно: успокойся, она живая и здоровая, просто успокойся. Возьми и сделай это, закрой, блядь, глаза и поспи. Но пульс продолжает ускоряться, сердце — долбить о ребра, а воображение — рисовать картинки птенца, бледного, неподвижного. Иногда они настолько реальные, что у меня глаза жечь начинает и я ладонь прикусываю, как двинутый параноик.
Виски взрываются болью, планы на будущее волнами разбиваются о предопределенный финал. Я как-то сразу прихожу к пониманию, что пережить ее смерть невозможно, и смиряюсь с этим. Целую Кристину в плечо или лоб, упиваясь теплотой тела. Это всего лишь кошмар наяву, и я не могу расстаться с девушкой просто потому, что боюсь ее внезапной смерти. Крис идею не оценит, как и любая другая женщина, впрочем. Чем больше я думаю, как это глупо, тем чаще просыпаюсь с кошмарами.
С Асей я познакомился в кабаке. Был пьян и счастлив, мы с пацанами закрыли сессию и от души куражили. Она первой подошла ко мне и попросила номер телефона — миловидная, тонкая блондинка с короткой стрижкой и задорным взглядом. Я тогда офигел от ее уверенности в себе и целеустремленности. Мы отдыхали большой мужской компанией, и подойти вот так для молоденькой девочки — вызывающе смело. Друзья орали и улюлюкали, а я… был польщен.
Ждал ее звонка следующие три дня и, когда она написала, сразу же назначил свидание. Не знаю, чем мы зацепили друг друга, но я влюбился на первой же встрече. В ее легкость, обаяние, любовь к жизни. Она отличалась от моих тогдашних подружек: не набивала себе цену, охотно, без стеснения и ужимок, шла на контакт, и у меня сорвало крышу.
Ася честно призналась, что запала на меня еще пару лет назад, но только сейчас решилась на знакомство. Ждала моей инициативы, но я упорно не замечал девушку с факультета аналитики. Мы были вместе четыре месяца, она почти переехала ко мне. Это было логично, просто как само собой разумеющееся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда у нее случилась задержка, я ни на миг не расстроился, и Ася долго высмеивала мою поспешность, повторяя, что мы слишком мало друг друга знаем, чтобы заводить ребенка, обзывала дураком. И все же. И все же… мы мечтали о большой семье, придумывали имена детям. Бред.
Я оглядываюсь в прошлое и с трудом себя таким представляю — семьянином с ипотекой, собакой, женой и детишками, который спешит домой с нормированной работы. Еще поди и с регулярными отпусками. Ха! Это было до «Черных звезд», до переезда, до… всего прочего. Это была совсем другая жизнь, вероятность которой я снизил до нуля.
После Аси два года держался подальше от девушек. Крутил в голове по секундам наши с ней последние дни, пытаясь отыскать причину смерти, найти какой-то крючок и понять, что могло случиться. Что я мог сделать не так.
Никогда не душил ее, не связывал, не бил уж точно, у нас был обычный ванильный, нежный секс. Я проверил себя вдоль и поперек, пытаясь найти какой-то вирус, который мог передаться ей, но медики ничего не обнаружили. Куда ни копни, я был тошнотворно здоров. Думал, что, может, дело в эмбрионе, и на всякий случай решил больше никого не оплодотворять.
Мы никому не говорили о ее беременности, упивались своим секретом, ждали дату первого УЗИ. Трагическая смерть Аси разделила жизнь на до и после, и я до сих пор не понимаю, почему не скололся. Увяз в работе по макушку, превратился в какое-то тощее, небритое нечто со спутанными волосами, редко выползающее из съемной комнаты. Но природа брала свое, и спустя время я осознал, что на женщин смотрю дико и голодно и с этим нужно что-то делать, раз уж получается дальше существовать. Возможность классического знакомства отмел сразу же: скрывать, что беременная девушка умерла в моей кровати, было подло, рассказывать такое — немыслимо.
Так я зарегистрировался на сайте для поиска секса, но нашел там нечто большее. Именно то, что впоследствии меня сформировало — двух бисексуальных актрис, которые хотели познакомиться с парнем. Втроем было легко и удобно, то, что надо. Они занимались друг другом, я постоянно работал, в свободное время мы не выбирались из постели и как только не трахались.
Спустя еще несколько лет я примирился с прошлым и почти отпустил его, сконцентрировавшись на NST и свободной любви. Классика — не для меня точно. При попытке туда втиснуться, вновь начать любить страстно одну… меня откидывает назад. Потому что когда девушек много, внимание рассеивается, когда она одна — происходит все большее и большее сближение. Хотя куда уже ближе?
Утром Кристина просыпается, спросонья шлепает в ванную, а я беру у судьбы в кредит еще один день.
Когда мы, наконец, натрахаемся и остынем друг к другу, станет значительно проще. Все однажды остывают. Чтобы убедиться в этом — по сторонам посмотреть нужно. А пока ее искреннее смущение в постели, красные щеки, дрожащие губы, ее естественная стыдливость с ума, блядь, меня сводят. Кристина совсем не похожа на Асю, скорее, ее полная противоположность, но почему-то становится триггером. И я, с каждым днем все больше погружаясь в эти отношения, упиваюсь тем, как она отвечает, как сильно ей нравится быть со мной. За прошлый месяц Кристина ни разу не использовала стоп-слова, ее доверие поражает в самое сердце. Наверное, каким-то образом оно и пробило броню, выпустив кошмары. Замкнутый, сука, круг.
Когда я ее трахаю, когда кончаю в нее без резинки, загораюсь идеей, что она моя женщина и что я хочу ее наполнить собой всю. Инстинкты обостряются, жажда становится нестерпимой, а чувства — какими-то щемяще-чистыми. Я дурею, вдыхая ее запах, смакуя вкус. Двигаюсь не просто в унисон с партнершей, я как будто живу эту жизнь по-настоящему, и то удовольствие, которое испытываю, не могу с чем-то другим сопоставить. Хочется еще и еще, хочется больше.
