В отличие от того времени, когда я был руководителем аппарата президента Форда, при президенте Буше у меня не было с ним ежедневных встреч, на которых я мог бы высказывать свои предложения или советы. Иногда я делал какие-то ремарки президенту Бушу на встречах с небольшим числом участников или во время нечастых звонков по телефону. Чаще всего я посылал ему короткие памятные записки. Мне нравилось готовить такие записки для руководителей, которые очень заняты и не имеют времени на длительные беседы с каждым. Они могут почитать записку, когда им это удобно сделать, – особенно памятные записки по существу на определенную тему.
Я посылал много таких докладных президенту Никсону, которому нравилось читать лаконичные документы. Однажды я посоветовал Никсону не исключать сенатора Эдмунда Маски, вероятного соперника по президентской гонке, из списка на подписание закона о чистоте воздуха, сказав, что ненужное исключение может привести к тому, что президента будут считать мелочным и ведущим себя не по-президентски. Я писал ему докладные, в которых предлагал активизировать работу республиканской партии с национальными меньшинствами. Однажды я написал в сильных выражениях памятную записку с выражением своего неприятия любой идеи использования Пентагона для ведения шпионажа за гражданским населением США. «Есть 150 причин, почему так поступать при нашей системе правительства очень плохо, – писал я, – президент знает их все».
Были случаи моего несогласия с Джорджем У. Бушем по тому или иному поводу. Вскоре после атаки 11 сентября, например, я поставил под сомнение слова президента, назвавшего угонщиков самолетов «трусливыми» в своих открытых заявлениях. Как бывший пилот, я не считал, что пробраться в кабину пилота в самолете, взять на себя управление им и лететь со скоростью 500 миль в час (более 800 км/час), чтобы врезаться в здание, является проявлением трусости. Это было значимое непонимание противника. Они не боялись, и они не были трусами. Они были фанатиками, а это совершенно иное дело. Президент Буш понял мою мысль и полностью согласился со мной.
Сказать шефу, когда вы полагаете, что он или она не правы, может значить спасение «от многия печали». А в некоторых случаях это может даже спасти саму компанию.
Особую ценность представляют высказывания президента и его время. Тратить их следует с большой осторожностью.
У нас в стране мы дошли до того, что воспринимаем президентов как центр вселенной. Это впечатление подкрепляется новостями в СМИ, членами конгресса, политическими партиями и иногда даже самими президентами. Они появляются на телевидении почти ежедневно, высказываясь то по одному, то по другому вопросу. Они выступают с заявлениями по случаю смерти какой-нибудь знаменитости. Они неожиданно появляются на экране в ночных телеинтервью с комедийными актерами. Поступая таким образом, они рискуют примелькаться на экранах. Это касается не только президента Соединенных Штатов, но и руководителей любой организации. Они стараются приписать себе все заслуги или взять на себя всю вину в своей организации, тогда как на самом деле почти каждое предприятие опирается в работе на широкий круг сотрудников, а не только на лицо, находящееся наверху.
Излишнее мелькание на виду у всех может представлять опасность для любого руководителя – а не только для политического деятеля. Возложение на одного человека ответственности за принятие любого решения, за любое достижение и любую ошибку оказывает огромное давление на такого руководителя. Это также наносит вред данной организации тем, что мешает другим выйти на передний край и не позволяет им взять на себя ответственность, которая по праву принадлежит им.
Одним из способов избежать большой шумихи вокруг президентов является ограничение времени их появления на публике и количества заявлений. Несколько вещей более всего ценны для президента, делового руководителя или любого высшего официального лица, помимо тех слов, которые они произносят. То, что говорит руководитель, отдается эхом по всей организации. Его слова становятся шаблоном для всех остальных. Большая и разнообразная аудитория с вниманием ловит слова своего босса – будь это избиратели или держатели акций, члены кабинета или совета директоров, конкуренты или противники. Поэтому повод для выхода какого-либо руководителя на трибуну должен быть достаточно весомым.
Пусть кабинет и ведомства принимают на себя больше решений.
Еще одним способом расширения круга ответственных лиц в организации является наделение соответствующими полномочиями подчиненных. В случае с Белым домом это более всего относится к членам президентского кабинета. Президент Никсон весьма преуспел в использовании своего кабинета. Он выбирал талантливых людей с устоявшейся репутацией и идеями, мужчин и женщин, имевших опыт руководства чем-либо и умевших достаточно свободно выступать на публике. В некоторых кабинетах, напротив, трудно запомнить имена более двух или трех из 15 или 20 членов кабинета.
Во многих организациях много способных людей, которых можно использовать и привлекать к работе по пропаганде основной идеи своей организации и обращению к тем, кто не сидит в зале заседаний вместе с членами совета директоров корпорации. В большой компании, входящей в 500 крупнейших корпораций США, например, всегда находятся люди из числа высших руководителей, которые могут на публике представлять эту организацию и выполнять любую работу. Наделите их соответствующими полномочиями и вмените им в обязанность эту работу.
Старайтесь сохранить и увеличить неизменность статуса президента. Возьмите на себя обязательство сделать так, чтобы после вашего ухода он был сильнее, чем до вашего прихода.
Когда я входил в организацию бойскаутов, мы запомнили одно правило: «Всегда оставляйте место палаточного лагеря в более чистом состоянии, чем было до начала мероприятия». Если обнаружите непорядок, уберите все, независимо от того, кто намусорил.
Я чувствовал такую же ответственность, работая в правительстве, особенно в Белом доме. Мне эту идею подсказал мой друг по имени Брюс Харлоу, который давал советы ряду президентов, начиная с генерала Эйзенхауэра. Он активно трудился в течение нескольких лет и был свидетелем нападок на статус президента со стороны разных кругов – СМИ, судов, постоянно действующей бюрократии.
После Вьетнамской войны и «Уотергейта» статус института президентства был на самом низком уровне в современной истории. Харлоу дал мне ценный совет в самом начале моей работы в администрации Форда, когда он высказался примерно в таком духе: «Постоянное давление со стороны конгресса и судов нацелено на ослабление исполнительной власти. Прими решение о том, что когда ты покинешь Белый дом, то ты оставишь объем всех полномочий в том состоянии, в каком ты их застал, когда пришел в Белый дом. Не делай ничего, что вело бы к дальнейшей эрозии президентской власти во время твоего срока работы».
Получайте удовольствие от работы на правительственной службе. По всей вероятности, это будет самый интересный и точно самый сложный опыт в вашей жизни.
Я понимаю так, что число талантливых молодых людей, проявляющих интерес к работе в правительстве, вряд ли такое большое, как это было во времена моей молодости. Частично это может быть из-за того, что мы подчас судим о правительстве по его ошибкам.
Мне нравилась работа в частном секторе. Она была трудной, но интересной, и награда была по заслугам. Но я бы потерял многое в моей жизни, если бы у меня не появилось опыта работы в правительстве, если бы я не наблюдал, как оно работает, справляясь с разными вызовами, и если бы я не пытался улучшить его работу на благо американского народа.
Когда мне было 20 лет и я учился на старшем курсе Принстонского университета, я присутствовал на банкете нашего курса. Перед нами выступил гость Эдлай Стивенсон. Это было в 1954 году. Стивенсон, бывший губернатор штата Иллинойс от демократической партии, потерпел сокрушительное поражение в президентской гонке двумя годами ранее, уступив генералу Дуайту Д. Эйзенхауэру, и готовился участвовать в выборах в 1956 году – выборах, которые он тоже проиграл Айку с таким же счетом.
Несмотря на его неудачу в противостоянии самому популярному политическому деятелю нашего времени, Стивенсон был вдумчивым человеком. Он также был скромным, говорил присутствовавшим на встрече в тот вечер, что мы, по всей вероятности, забудем о нем вскоре после того, как он покинет сцену. Оказалось, это была единственная неточность в высказываниях губернатора Стивенсона. На самом деле совет, который он дал тем из нас, кто покидал университет и отправлялся в плавание по свету, оставался при мне на протяжении почти шести десятилетий.
Стивенсон говорил очень красноречиво о важности работы в правительстве и ответственности каждого гражданина, получившего привилегию жить в нашей демократической системе:
