летним солнышком вода с них испарялась.
Где-то на полуслове заткнулся Разумовский, и это изменение в фоновом шуме заставило меня открыть глаза.
Одежда на мне стремительно сохла и парила.
* * *
Поступая в университет, я был уверен, что не буду прогуливать.
Потому что, проходя этот квест второй раз, я уже понимал, что даже если большая часть предметов академическая, хоть что-то полезное для жизни можно из них выжать. Если очень постараться и как следует потрясти лектора. Так что до сегодняшнего дня я был уверен, что буду честно ходить на все пары.
Но, как говорится, сгорел сарай, гори и хата. И после общения с Разумовским я был намерен, во-первых, хорошенько себя постирать, а во-вторых, завалиться спать. С первым все сложилось идеально — я прямо с порога отправился в душ, оккупировав санузел на полчаса, чем вызвал недовольный бухтеж Его Высочества. А со вторым не сложилось.
Выйдя из душа, я кинул взгляд на телефон, который перед этим наконец-то донес до зарядки. Помимо неинтересных уведомлений, были там и пропущенные вызовы. Василиса — это понятно, Иван — тоже понятно, неизвестные номера в количестве трех штук и человек, которому я все хотел позвонить, да руки не доходили — Ефим Константинович Панов.
От него же было и входящее сообщение:
«Александр, не могу с вами связаться. Необходимо обсудить план мероприятий и подписать документы. Прошу дать обратную связь»
М-м-м, канцеляритом запахло! Как я по нему соскучился, сто лет бы не видеть.
— Ты на пары идешь? — спросил Иван, заглядывая в мою комнату.
— Для начала иду за кофе, — ответил я. — А потом, может быть, и на пары. Ну, или что-то поинтереснее.
— Василиса? — оскалился цесаревич.
— Если бы, — вздохнул я. — Работа.
— Это какая у тебя работа успела появиться? — удивился Иван, скручивая крышку у бутылки с водой.
— Да вот… — протянул я. — Решили с боярином Нарышкиным одно дельце доходное организовать.
Успевший приложиться к горлышку бутылки Иван закашлялся после слова «Нарышкин», а после слова «доходное» парню стало совсем плохо.
— С кем-с кем⁈ — просипел Его Высочество.
— Так получилось, — развел руки я.
— Я хочу услышать эту историю.
— А тебе можно? — с сомнением спросил я. — Как там говорится, меньше знаешь — крепче спишь?
— Я торжественно клянусь, что не будет никакого имперского лихоимства! — поспешил заверить меня сосед по комнате.
— М-м-м… В общем, если коротко. Был один подпольный клуб для боев. И с некоторых пор он стал моим. Но поскольку все, в том числе я, прекрасно понимают, что в одного мне это дело на чистые рельсы не поставить, Виктор Сергеевич любезно согласился поучаствовать в проекте.
Цесаревич уважительно покивал:
— Да, с такими талантами тебе действительно просить нечего. Но я все-таки хочу оставить что-то на память о той веселой ночке.
С этими словами Иван вынул из кармана два небольших шарика из малахита. Такие крутят в руках для гимнастики пальцев.
— Яйца дракона! Твои по праву, — с этими словами парень положил их на мой стол.
Я расхохотался, вспомнив повод для той памятной дуэли, из-за которой мы и познакомились.
— Да уж, знали бы Распутин с Долгоруковым, что их тогда взяли на понт, их бы удар хватил.
— Долгорукова и так удар хватит скоро, — усмехнулся Иван. — Его папаша решил второй раз жениться. На любовнице из неблагородных.
— А так можно? — удивился я.
— Ну, вообще не принято, — покачал головой парень. — Только через согласование с… — он указал пальцем в потолок, намекая на императора.
— А… — я указал пальцем наверх, копируя жест Ивана, — я так понимаю, разрешил?
— Виталий Михайлович долго рассказывал про неземную любовь к бедной женщине, успевшей осчастливить его двумя запасными детьми, и к капиталу ее папеньки, — жестко усмехнулся Иван. — Так что, — парень снова указал наверх, — написал на том слезливом прошении резолюцию «да хоть на козе».
— Быть аристократом — отвратительно, — заключил я. — Никакой личной жизни.
— Большая власть — большая ответственность, — пожал плечами Иван, но быстро помрачнел и добавил: — Еще бы все об этом помнили, цены б им не было.
Международный аэропорт, Москва, некоторое время назад
Вообще, Лютый с Серовым не любил работать. У них был разный профиль, разные задачи, разные методы. Серов — он больше по мозговым штурмам, а Лютый — по штурмам физическим. И когда один свою работу заканчивает, то для второго она только начинается. Редко когда их задачи и интересы пересекались так тесно, как сейчас.
Но покушение на наследника трона — это как раз тот случай, когда все делают все. Так что двое старых товарищей сейчас попросили таможенников выделить им комнатку для душевной беседы с одним ну очень юрким пассажиром. Пассажир этот почти что умудрился просочиться сквозь границу России-матушки, да вот незадача, буквально в шаге от трапа оказался снят с рейса по какому-то идиотскому поводу.
В системе у таможенников отображался неуплаченный штраф за автомобильную парковку. И неуплаченный так давно, что размером накапавшей неустойки можно было покрыть внешний долг какой-нибудь нищей страны Балканского полуострова.
Когда Игорь увидел этот финт ушами, он молча и очень выразительно посмотрел на Серова. Тот лишь развел руками:
— Ошибочка вышла, бывает. Ты ж знаешь эти информационные системы и их программистов: вечно у них что-то отваливается и не работает. Или неправильно считает.
— То есть штраф из прошлого века, когда еще автомобилей не было — это «ошибочка вышла»? — уточнил Лютый.
— Я ж говорю — ошибочка вышла. С кем не бывает?
— Ага. То есть выбить входную дверь в его особняк мне можно было, а просто так снять с рейса — нельзя? — ехидно уточнил Лютый.
— Бумаги-бумаги… — развел руками Серов. — Пока туда, пока обратно, он уже вплавь до Америки добрался бы.
— За что вас только держат, канцеляристов хреновых…
— За зарплату, Игоряха, за зарплату.
— Просто признайся, тебе хотелось посмотреть на аэропорт, из которого ты не улетишь в отпуск.
— Нет, мне просто нравится гонять тебя по всему городу, — ответил Серов. — Ты после штурмов всегда такой ароматный душка, любой сознается во всех своих смертных грехах.
Их милую беседу прервали таможенники, приведшие снятого с рейса пассажира.
Это был мужчина ближе к пятидесяти, достаточно крупный и когда-то явно бывший в хорошей форме. Форма, правда, с тех времен заплыла пузом, но все равно еще немного угадывалась. Абсолютно седой и стриженный под машинку, чтобы скрыть залысины, с щетиной и довольно уставшим видом. Принадлежал он к тому замечательному типажу, когда непонятно, то ли перед тобой татарин, то ли казак, то ли смесок с Кавказа.
— День добрый, Руслан Олегович, — вежливо поздоровался Серов.
Руслан Олегович сел в предложенный ему стул, откинулся на спинку и исподлобья посмотрел на особиста.
— Нам очень хочется поговорить с вами об одном деле, которое вы с вашими людьми на днях решили провернуть, — продолжал особист.
Мужчина поднял руку, останавливая его.
— Вы, конечно, разнесли мой дом, но ничего там не нашли. Вот задержали меня, но это все равно временно — у вас ничего нет. Было бы — уже б заломали и засунули в клетку. Я не мальчишка, со мной эти разговоры не прокатят, — заявил он.
Серов усмехнулся и откинулся на стул.
— Будь кто другой вашим заказом — скорее всего да, — легко согласился он. — Но за то, что ты вытворил, тебе любые документы пришьют красными нитками ко лбу, никто и пикнуть не посмеет. Никто не простит покушение на члена правящего рода.
Тут Руслан Олегович растерял весь свой уверенный вид. У мужчины округлились глаза и натурально отвисла челюсть.
— Вы там совсем страх и совесть потеряли, вам больше план нечем закрыть, что ли? — возмутился он. — Пацан безродный, сирота безымянный!
Пока Серов обдумывал сказанное, Лютый мягким-мягким голосом поинтересовался:
— Как пацана-то хоть звали, знаешь?
— Знаю, конечно, — и не подумав отпираться, заявил Руслан Олегович. — Александр Мирный.
Серов с Лютым переглянулись.
— Та-а-ак… — протянул особист. — Давай-ка ты сейчас с нами проедешься, все-все хорошо и подробно расскажешь, в красках, с именами и номерами телефонов, а мы, может быть, отвернемся на один рейс из Российской Империи.
— Да пошел ты!
— Игоряха! — Серов схватился за сердце. — Оскорбление сотрудника при исполнении!
— Мандец тебе, чопер, — усмехнулся Лютый, хрустнув кулаками.
Том 2
Глава 4
План на день был такой: обед в университете, деловая встреча с помощником Нарышкина, а в завершение — ужин
