Я разочарованно уставился на него. У меня кулаки чесались хорошенько подраться, а этот агрессивный выскочка “заснул” в начале первого раунда. Даже не довелось включить боевой режим!
— А ну успокоились! — прорычал гнусавый голос воеводы.
Влад выдвинулся из окружавшей меня толпы. Рука на эфесе шпаги, грудь колесом.
— А я и спокоен, — сказал я. — И Игорь вон тоже успокоился, прилег отдохнуть.
Воевода сделал знак левой рукой, и меня крепко схватили под локти.
Игорь, вращая глазами, привстал, вытер подбородок, посмотрел на окровавленную ладонь. Промычал:
— Ах ты, сука!
Влад оттолкнул его от меня.
— Поостынь, Игорь! Кто первый ударил?
Я выразительно посмотрел на Игоря.
— Ну я! — вызывающе сказал он и скривился от боли в челюсти.
— А кто спровоцировал?
— Он Настю толкнул! — крикнул Витька, указывая пальцем на молчащего подростка, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.
— Толкнул или ударил? Настя!
— Толкнул… — пробурчала та.
— За что?
— Мы с Ромой поспорили. И он меня толкнул.
— Этот пацан влез, куда не просили, — встрял Игорь, имея в виду Витьку. — Я сделал ему замечание, а Олесь принялся меня оскорблять…
“Вот, блин, — подумал я, — школьная разборка в присутствии физрука и завуча!”
“Завуч” Влад думал недолго. Вынес вердикт:
— Понял. В клетку новеньких на ночь. А ты, Игорек, в ночной дозор будешь ходить! Неделю!
Игорь обвел нас с Витькой презрительным взглядом.
— Лучше уж в дозор, чем в клетку!
Поднял с земли расколотую маску и ушел.
Воевода проводил его взглядом, затем повернулся к нам.
— Не обессудьте, но правила есть правила. Без правил будет бардак, как у Отщепенцев. Надеюсь, что эта ночь в клетке заставит обдумать свое поведение. Никакого пира для вас, само собой. Ночью к вам в гости обязательно явится Погань. Сила нашего Отца защитит вас, но страху натерпитесь, это я вам обещаю.
***
Вечерело. Берег опустел, на нем остались двое в клетке — я и Витька.
Клетка была “оборудована” лавкой и кувшином с питьевой водой. Справлять нужду можно прямо сквозь прутья в реку. На этом удобства заканчивались.
Мы были не то чтобы подавлены, но определенная доля ошарашенности и неверия в произошедшее имела место. Вот нас принимают в братство, поздравляют, хлопают по плечам, а через несколько часов ведут под локотки и запирают в клетке, за пределами деревни, как животных! И грозят, что к нам заявятся Поганцы…
Алый закат медленно растворялся в густой синеве неба над западным лесом, подул и затих свежий ветерок. Замолкли крики птиц, зато в камышах загорланили лягушки. Витька, в нарушении правил сняв маску и положив на колени, молча сидел на лавке, я стоял возле двери и бездумно теребил в руках навесной замок. Подступало чувство голода, мы пропустили ужин, и настроение портилось.
Когда берег полностью опустел, я снял маску и почесал голову. Волосы сильно отросли, доставая до плеч. Пора их подстричь или собрать в хвост.
Было ощущение, что все идет не так, как должно; что что-то абсолютно неправильно. Но что именно? Я словно напрочь забыл о чем-то важном. Но ощущение пропало без следа, и я не успел ухватить проскользнувшую мысль.
Раздались шаги, к нам топала плотная широкоплечая фигура. Воевода, приблизившись, снял маску. Сегодня многие нарушили правило ношения маски. Влад был смущен.
— Такое иногда бывает… — невразумительно начал он. — Споры, разборки… Ночь в клетке — наше наказание за мелкое хулиганство… С кем не бывает? Жаль, что так вышло…
— Ну так выпусти нас, — не без насмешливости предложил я.
Влад переложил маску из одной руки в другую, при этом звякнула связка ключей. Он сунул ее под маскировку.
— Не могу. Правила есть правила. Они для всех писаны.
— Ты тоже здесь ночевал?
— Ночевал несколько раз. Очень давно.
Помолчали. Я смягчился.
— Что значит: Погань к вам придет, но сила Отца защитит?
Воевода показал на частокол вокруг деревни в десяти шагах от нас. На бревнах темнели Знаки.
— Деревню защищает Знак Морока. Но чем дальше от ограды, тем слабее его защитная сила. Погань здесь хаживает, но настоящей опасности от нее нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А в лесу есть?
— Нет, если мы в масках.
Он постучал по коре, из которой изготовлена маска. Я знал, что с внутренней стороны вырезаны Знаки.
Я задумчиво проговорил:
— Если потерять ночью маску в лесу, то Погань убьет такого растяпу?
— Не обязательно убьет. Может чего похуже натворить.
— Например?
Воевода закряхтел, помялся. Прикидывал, откровенничать ли дальше. Медленно заговорил:
— Лет пятьдесят тому… старики рассказывают… одна девушка из деревни в лесу заблудилась и до сумерек вернуться не успела… Масок тогда не носили. Через несколько дней ее нашли — грязную, голодную, еле живую. Не в себе была девка. А спустя некоторое время обнаружилось, что понесла она…
— Кого понесла? — спросил Витька.
— Забеременела, — пояснил я. — И что дальше?
— Мы так и не дознались, кто ее обрюхатил ночью в лесу… Старики решили, что Уроды. Народ от нее шарахался, и в конце концов рассудили люди из деревни ее изгнать. Мой отец был среди тех, кто увел ее в катакомбы в горах.
Катакомбы?.. Совсем недавно я видел вход в каменоломни. Рядом с избушкой…
— Эй, а это не баба Марина? — сказал Витька.
И я вспомнил бабу Марину. Как-то совсем она забылась… не говоря уже о том, что случилось до встречи с ней.
— Она говорила, что у нее был ребенок и муж, — сказал я, — но судьба отобрала и то, и другое.
Влад рассмеялся.
— Баб Марина обретается на подступах к Великому лесу давно, но она пришла с севера. У нее был муж, но погиб. Про дите не слышал.
— Почему она живет одна? Не в деревне?
— Не приняла наш образ жизни. И Отщепенцы ей не по душе. Вот и живет одна, так ей больше по душе. В Поганом поле одиночек немало.
Он огляделся. Становилось совсем темно, за частоколом слышались веселые голоса и звон сковородок, вспыхивало пламя. Все же пир состоится, пусть и без виновников торжества… В почерневшем небе загорались звезды.
— Ладно, пойду…
И, не оборачиваясь, поспешно удалился к воротам в частоколе.
Я нервно хихикнул и, невольно понизив голос, сказал Витьке:
— Надеюсь, нас с тобой Уроды не обрюхатят… я не готов стать мамой!
Витька никак не отреагировал, смотрел в сторону леса. Оттуда к нам приближалась фигура в маскировке. В паре шагах от нас человек снял маску. Настя. Похоже, она пряталась в лесу, пока мы беседовали с воеводой.
Внезапно я понял, что узнал ее еще до того, как она показала лицо. И не по фигуре, а каким-то шестым чувством.
— Спасибо, что заступились… — пробормотала она. Посмотрела прямо на Витьку: — Больше так не делай.
— Как не делать? — удивился Витька.
— Не заступайся.
— Почему?
— Хочешь каждую ночь сидеть в клетке?
— Да не проблема! — с залихватским видом выкрикнул Витька. Сейчас, рядом с благодарной и восхищенной Настей, он и впрямь был готов каждую ночь проводить в клетке над рекой.
Настя что-то протянула Витьке сквозь прутья, Витька взял. Я наклонился — перстень-печатка.
— Что это? — спросил Витька. — Откуда взяла? Зачем мне?
— Красиво, правда? Подарок. Мне он великоват даже на большом пальце. А тебе будет в самый раз. Я нашла его на скелете в каменном круге.
От этих слов Витька чуть не выронил презент. Подхватил в последний миг.
Я отнял перстень и поднес к самым глазам. Орнамент интересный, знакомый: ромбы, но так переплетенные, что не разобрать, те ли это ромбы, со Знака Морока, или другие.
— В ведьмином круге? Где большие камни лежат друг на друге?
— Да. Шесть лун назад нашла.
— Там был скелет?
— Иногда там появляются скелеты.
— В смысле, появляются?
— Появляются и исчезают сами по себе. Сильная волшба. Я успела снять кольцо и спрятала у себя. Никто не знает…
