Поганое поле. Том первый. Исход
Глава 1. Визитки на выбор
Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Прямо перед носом маячило мутное стекло, заляпанное сальными пальцами и засиженное мухами. Сам я лежал в узкой камере, вроде гроба или саркофага, в маслянистой жидкости, освещенный тусклой синеватой подсветкой и облепленный проводами, похожими на побеги вьюна. Стоило шевельнуться, как провода-сорняки отцепились от кожи, втянувшись в стенки камеры.
Секундная оторопь сменилась нарастающей паникой. Я забился в бултыхающейся жиже, застучал руками по крышке саркофага. Сразу же пискнуло, крышка с протяжным скрипом откинулась, и я рывком сел, разбрызгивая мутную маслянистую жидкость. Перевел дыхание, пуча глаза и озираясь.
Саркофаг оказался чем-то вроде металлической капсулы метра два с лишним длиной. Поверхность капсулы покрывала мерзкая зеленая краска, облупившаяся кое-где по углам. Саркофаг стоял у стены на цементном полу в небольшой комнате рядом с двумя точно такими же гробами. Кроме этих трех устройств, в комнате были старый шкаф и стол со стулом, на спинке стула висели полотенце и какие-то шмотки.
Я уперся ладонями в силиконовые края капсулы, поднялся. И тут только обнаружил, что совершенно голый.
— Что за херня?
В некоторой панике осмотрел себя. Руки-ноги целые, никаких рубцов и швов нет, в том числе от проводов. Почки и другие важные органы вроде бы на месте…
В комнате было прохладно — я это сразу ощутил, как только выбрался из теплой жидкости. Переступив через край капсулы, я очутился на ледяной железной решетке в цементном полу. Маслянистая жидкость стекала с меня неспешными потоками в эту решетку, откуда попахивало канализацией. Когда влага более-менее стекла, я прошлепал к стулу и схватил полотенце.
Пока вытирался, лихорадочно вспоминал, что произошло и как я сюда попал.
Сразу и без проблем вспомнилось, как меня зовут — Олесь Панов. Мне двадцать два. Я живу в крохотной съемной квартирке. Месяц назад потерял работу и с тех пор озабочен только одним: поисками денег, чтобы платить аренду и временами что-то жевать.
А еще у меня есть тетя…
Кое-как стерев с себя неведомую жидкость, которая, к счастью, хорошо оттиралась и не оставляла следов, я огляделся повнимательнее.
Помещение очень старое и неухоженное. Ремонтировали его, судя по всему, лет сто назад. Окна такие, что и в сарае поставить стыдно: рассохшаяся деревянная рама, кое-где треснувшие стекла, трещины замазаны пыльной серой массой вроде пластилина. Замазкой? Стены оклеены уродскими обоями с выцветшими изображениями мячиков и теннисных ракеток.
Напротив окна дверь, деревянная и тоже старая. Вторая дверь сбоку от окна, узкая, скособоченная и не влезающая полностью в проем.
От капсул, которые выглядели невероятно футуристично на фоне интерьера, тянулись толстые кабели. Они присосались к стальной панели на стене, невысоко от пола. На панели мигали три разноцветные лампочки. Еще от панели отходил провод покороче и потоньше и подключался к громоздкому старинному ноутбуку, стоявшему на табуретке у стены.
Что это за халупа?
И что это за капсулы?
Никакой серьезной амнезии, кажется, нет, но тем не менее в голове туман, никак не понять, как меня сюда занесло.
Я прислушался — все тихо. Взгляд остановился на двух других камерах. Там тоже кто-то лежит? Дрожа от холода, я подкрался сначала к одной камере, потом к другой. Заглянул в оконце-иллюминатор на крышке. Никого.
Посмотрел на темный монитор ноута — прибор в спящем режиме.
Вернувшись к столу, осторожно взял одежду — это были поношенные штаны и рубаха с толстовкой неопределенного цвета. На локтях толстовки неаккуратно пришиты заплатки. Тряпки моего размера. Еще были семейные труселя… Поколебавшись, я нацепил шмотье, кроме труселей — ими я побрезговал. В углу стояли берцы с небрежно засунутыми внутрь тряпками.
А это что, портянки?
Как надевать портянки, я в принципе знал — тренировался с приятелем в девятом классе от нечего делать, насмотревшись военных фильмов. Но пользоваться чьими-то чужими портянками — это чересчур. Я поднял одну портянку двумя пальцами, принюхался. Ничем не пахнут, чистые и сухие. Снова заколебался. До меня еще не дошел весь сюр ситуации, но я чувствовал, что скоро дойдет. И очень не хочется расхаживать в этом неизвестном месте ни голым, ни босым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А тут будто кто-то специально приготовил для меня эту одежду и обувь…
Я быстро обмотал ступни портянками, натянул берцы, оказавшиеся впору, зашнуровал. И постарался вспомнить то, что случилось непосредственно перед тем, как я очухался в капсуле.
***
Итак, сегодня утром (или не сегодня?) я проснулся довольно поздно. Вчера до полуночи шарился в интернете в поисках работы, но решительным образом нигде в нашем маленьком городке не требовался системный администратор с полугодовым стажем работы — точнее, эникейщик в моем лице. Сисадмины, конечно, требовались, но с опытом посолиднее. Очень часто сисадмины совмещали работу, трудились сразу в нескольких организациях, занимая драгоценные рабочие места.
В фирме, где я работал раньше, меня уволили из-за сокращения, но позже выяснилось, что шефу просто понадобилось куда-то устроить племяша, который, к несчастью для меня, тоже был айтишником. Правда, вовсе без опыта работы, но кого это, кроме меня, в данном случае волновало?
Аренду платить только через полмесяца и жрачка дома есть, поэтому этим утром я сильно не переживал по поводу своего безработного и никому не нужного состояния. Как-нибудь выкручусь…
Позавтракал, поколотил самодельную макивару (в школе и институте ходил в кружок сначала дзюдо, потом бокса и форму старался не терять) и снова принялся шерстить интернет. Ближе к обеду позвонил Димон, старый приятель по институту. Близко мы не общались, но иногда пересекались. Не знаю, с чего ему взбрендило звонить, никакого дела у него ко мне не было, просто болтал ни о чем, спрашивал, как дела, вот я ему и выложил всю ситуацию.
Димон помолчал. Потом спросил:
— Ты где сейчас?
— Дома.
— Это где? В каком районе?
Я объяснил.
— О, кул! — сказал Димон. — Я тут неподалеку. У вас там кафешка есть, “Страдивари” называется…
— Знаю.
— Давай там почилим… Через полчасика, окей?
Я слегка возбудился. Чего это Димон задумал? Есть ли у него предложение, от которого я не откажусь? Настроение поднялось, я еще немного поиздевался над макиварой, сбегал в душ, оделся и пошел пешком к “Страдивари”.
На дворе стоял июнь, было жарко и почти душно. Воздух провонял автомобильными выхлопами, люди расхаживали в максимально легкой одежде, шортах, майках, панамках. У “Страдивари” имелась летняя площадка с уличными кондиционерами, распыляющими охлажденный туман над столиками. Я занял столик в углу, у какого-то декоративного деревца, и вскоре нарисовался Димон.
Выглядел он как преуспевающий, далеко не страдающий от безденежья человек. В белоснежной батистовой сорочке и льняных штанах, в летней кокетливой шляпе трилби. На левом запястье — золотые часы, на шее короткие стильные мужские бусы хрен пойми из какого материала. Но точно не из пластмассы. Через плечо наискось висит кожаная сумка.
Некоторое время мы пили компот, который стоил, по моему мнению, ужасно дорого, вспоминали былое, делились новостями. Затем Димон без особого перехода перешел прямо к делу.
— Короче, Олесь, могу тебе помочь с трудоустройством. В компьютерных делах я не секу, сразу тебе скажу, все-таки на гуманитарном факультете учился, но есть вот такие варианты.
Он покопался в портмоне и извлек несколько разноцветных визиток. Я зачарованно уставился на них. Что это, знак судьбы? Фортуна повернулась ко мне передом?
— Неплохая работа для человека, который не прочь попутешествовать, — говорил Димон, выкладывая перед собой визитку с изображением лайнера на фоне голубого моря и острова с пальмами. Текст с контактами, видимо, был на другой стороне. — Могу устроить официантом на лайнер. Совершает турне вокруг Европы и возле берегов Африки. Заходит в уйму портов. Правда, на берег ты вряд ли выберешься, это позволено только туристам. Ты же будешь вкалывать. Морская болезнь есть?
