— Слушай, не злись, — осторожно сказал Лонни, подходя. — Я не должен был над тобой подшучивать.
— Да ладно, — отмахнулся Чад.
— Прости.
— Прощаю.
— Ты хоть знаешь за что?
— Знаю. И давай на этом закончим.
— Значит, Ты всерьез намерен взять в жены женщину, которая просто похожа на твою милую?
— Намерен.
— Тогда почему не скажешь Спенсеру, чтобы оставил ее в покое?
— Потому что он — моя единственная надежда на избавление от этого брака. Довольно и того, что я, как круглый дурак, сунул голову в петлю. Пусть ухаживает на здоровье, раз уж ему так приспичило взять жену из-под другого. Желаю ему удачи.
— Погоди, погоди! — заволновался Лонни. — Что ж ты сразу не сказал, что хочешь сбыть Аманду с рук? Я бы тебе в этом помог!
— Такой жены я не пожелаю и злейшему врагу, не то что другу, — угрюмо ответил Чад. — Ты ее плохо знаешь, и очень надеюсь, что так никогда и не узнаешь получше. К тому же у тебя теперь будет хлопот полон рот — к Рыжей я не вернусь.
— Чувствуешь себя виноватым?
— Нет, просто ты уже крепко стоишь на ногах.
— Можешь на меня положиться! — сказал Лонни, слегка выпячивая грудь и расправляя плечи.
— Само собой.
Танец закончился. Молодой ковбой бросился приглашать выбранную партнершу. Чад не двинулся с места, продолжая наблюдать. К Мэриан подошло сразу несколько претендентов, так что она имела возможность выбирать. Она оживилась и, судя по всему, наслаждалась жизнью. Не следовало портить ей вечер, набиваясь на разговор, тем более что его собственное настроение оставляло желать много лучшего. Но удержаться было невозможно.
Следующий танец состоял из непрерывной смены партнеров — как нельзя более кстати. Это позволяло надеяться, что в ответ на приглашение к нему не повернутся спиной. Однако стоило Чаду оказаться рядом, Мэриан помрачнела и напряглась. Не хотелось гадать, что тому причиной: досада, отчуждение или чистой воды неприязнь.
— Не пугайся, я не наступаю на ноги.
— Отчего ты не пригласил Аманду?
— У нее постоянный партнер.
— У меня их тоже хватает.
— Тот, которому я только что заступил дорогу, любит в танце перекидывать женщин через руку, подбрасывать и крутить. От него шарахаются, как от огня. Ты должна быть мне благодарна за избавление.
— Снова шуточки? Да или нет? Потому что, если нет, я готова принести свою самую искреннюю благодарность. Я не настолько опытна, чтобы меня подбрасывали и крутили.
Чад улыбнулся, показывая, что шутит. Мэриан сдвинула брови, но уголки ее губ приподнялись.
— Когда смешно, надо смеяться, не то скиснешь. Она против воли засмеялась — и переменилась как по волшебству: движения стали живее, шаг легче, глаза засияли из-под ресниц. Из хорошенькой она стала прекрасной. Пользуясь тем, что на площадку валом повалили танцующие, Чад прижал Мэриан теснее. Делать этого не стоило. Кровь бросилась в голову, желание охватило его, и он едва удержался, чтобы не покрыть ее лицо и плечи поцелуями. Музыка смолкла. Мэриан высвободилась и отступила. Чад хотел сказать, что это было чудесно, что он желал бы повторить танец, но слова не шли с языка, и чуть погодя она молча ускользнула, так и не узнав, как близок он был к тому, чтобы выставить свою страсть на всеобщее обозрение.
Глава 39
Хотя родео давно закончилось, у загона оставалось четверо. Эти люди не были в числе зрителей и не задержались там для обмена мнениями — они подъехали скрытно, в общей веселой суматохе, и незаметно влились в толпу, когда та уже начинала расходиться.
Двое для отвода глаз бросали у изгороди кости. Один прохаживался на углу конюшни, искоса поглядывая в сторону столов с угощениями. Последний мучился жестоким похмельем после чересчур обильных возлияний накануне ночью. Он едва осознавал окружающее и тупо удивлялся, что они все тут делают.
— Надо будет отвалить что-нибудь кузену Билли за услугу. Если бы он не забрался в стол к шерифу и не порылся там, кое-кому из нас пришлось бы плохо, — проворчал один из игроков в кости. — Может, возьмем его как-нибудь на дело?
Это был Арни Уилсон. На его ферме банда отсиживалась между грабежами.
— Зелен еще! — ответил Джон Билкс, в очередной раз прочесывая взглядом толпу гостей. — И потом, пятеро — это уже много.
— Да, но Билли сильно рисковал, вламываясь к шерифу. Сам знаешь, что за это бывает, если попадешься.
— Я рассыпался в благодарностях, разве нет?
— Не понимаю, чего ради мы сюда притащились, — вздохнул Донелли по прозвищу Змей, принимая кости от Арни Уилсона. — Здесь столько народу, и половина из них знает тебя в лицо, Джон.
— Не пойман — не вор, а моя вина так и не была доказана, — отмахнулся тот. — К тому же с тех пор они обо мне не слыхали.
— Спасибо кузену Билли! — буркнул Арни.
— Да хватит тебе! — вмешался Змей. — Портретик-то был так себе, совсем крохотный.
— Это Билли так говорит, а я его не видел, — возразил Джон. — Надо было не жечь его, а принести мне.
— Он подумал: так-то лучше, а то еще увидит кто, — вступился Арни. — Пепел уж точно не может служить вещественным доказательством.
— Может, Билли и прав. Сам-то он узнал меня по этой миниатюре!
— Еще бы! Он хорошо тебя знает, знает и то, что именно ты устроил то ограбление.
— Сляпать другой портрет недолго. Надо бы избавиться от того, кто рисовал.
— А как это узнать? — оживился Змей.
— Очень просто, — откликнулся Арни. — Билли все время отирался возле шерифа, и в конце концов тот сболтнул, что пропавший потрет — дело рук девицы Лейтон по имени Мэриан. Кстати, он собирается попросить, чтоб нарисовала другой.
— И по этому поводу мы здесь?
— Да, зачем мы здесь? — подал голос Дакота Джек, стараясь не разжимать челюстей, чтобы не отдавалось в висках (трезвым он лучше остальных управлялся с оружием, но, к сожалению для них, обычно бывал под градусом). — Никак не могу взять в толк, зачем было тащиться в такую даль.
— Надо вовремя похмеляться, — хохотнул Арни. — Понятное дело, мы здесь затем, чтобы разобраться с этой рисовальщицей.
— А почему бы не наведаться к ней домой? — удивился Змей. — Здесь не протолкаешься сквозь толпу.
— Зато и затеряться проще, и никто не обратит внимания, — резонно заметил Джон. — Если девчонка исчезнет, дома ее сразу хватятся, а здесь подумают, что она обжимается с кем-нибудь в укромном уголке.
— А зачем она нам?
— Чтобы прикончить, зачем же еще?
— Девчонку? Да еще красивую? Ты спятил! — Дакота произнес это в полный голос и сморщился от боли.
— Другого выхода нет. Из-за таких, как она, и появляются плакаты с надписью «Разыскивается!». Что-то не хочется красоваться по всем техасским почтам! А уж если возьмут меня, то доберутся и до вас, будьте уверены.
