молодых мужчин и женщин в солдат вызывала во мне чувство глубочайшего протеста, но приходилось соблюдать дисциплину. Я понял это еще в самом начале войны. Безо всех этих милитаристских ритуалов трудно заставить людей совершать безумные поступки только потому, что тебе это приказали. Мне не нравилось, с какой готовностью я жертвовал жизнями остальных, чтобы уцелеть самому, но ничего не поделаешь. По меньшей мере трижды мне это помогало спасти свою собственную жизнь.
– Вы сами сможете узнать, как все это началось и продолжилось. Существует по меньшей мере четырнадцать гипотез, и я не хотел бы забивать вам голову еще и собственными версиями. А сейчас, солдат, вот вам мой первый приказ. Отнесите это полковнику Чамберс, сейчас она находится под траншеей «Дельта». – С этими словами я передал ей стопку письменных донесений.
– Что это такое? Сэр.
– Я мог бы назвать это «бумажным носителем». Но, честно говоря, компьютер не имеет никакого отношения к созданию этих документов. Возможно, вы удивитесь, но у нас здесь все довольно примитивно. Я думаю, что «Внешние пределы» давно могли бы выиграть войну, если бы просто наняли батальон аналитиков для оптимизации трудовых затрат.
Когда она направилась к двери, перед глазами у меня внезапно возникло лицо Наташи в момент ее гибели, с мертвым оскалом-улыбкой. Я машинально вскочил со стула и проговорил:
– Я лучше пойду с вами.
Я помог ей пережить первые и самые опасные минуты, когда она стала свидетелем сражения в безвоздушном пространстве. В эти первые мгновения погибало очень много народу. Им рассказывали о том, как ведутся бои, но, когда они оказывались на месте сражения и не могли ничего увидеть или услышать, новобранцы стремились высунуть голову из окопа и посмотреть, что там происходит. Стэффорд не стала исключением. Она уже собиралась выглянуть, когда я положил ей руку на плечо и остановил ее. Я указал на противоположную сторону окопа, где двухметровый холм из серой горной породы сотрясался от беззвучных ударов. Мы находились в окопе Альфа всего в двухстах метрах от врага, и битва была жестокой.
Сражение в безвоздушном пространстве – это настоящий кошмар. Я предпочел бы этой тишине привычный грохот боя. Здесь же ты мог услышать только сиплое дыхание по рации. Время от времени раздавался треск или звук удара, после чего слышался крик, постепенно стихающий по мере того, как из чьего-то скафандра медленно выходил весь воздух. А вокруг тебя постоянно разрушались горы, превращаясь в облака пыли, когда тысячи кумулятивных снарядов попадали в них.
Я повел Стэффорд через окоп. Мы шли медленно, чтобы она смогла немного понять, как ведется война.
Справа от нас находилась вражеская сторона. У края окопа на пустых ящиках из-под боеприпасов цепью выстроились солдаты. Ящики помогали им немного приподняться и оставалось лишь слегка присесть на корточки, чтобы верхняя часть их шлемов не оказалась на линии огня. Из окопа виднелись только их винтовки и оптический прицел «Пара глаз». Винтовки стреляли практически без перерыва, даже если у стрелка не было подходящей мишени. Обе стороны конфликта придерживались этого стандартного принципа: выпустить как можно больше свинца, чтобы у противника не было времени поднять голову и прицелиться в тебя.
«Пара глаз» были еще одним примером непродуманных действий со стороны командования на Земле. Идея заключалась в том, чтобы повысить точность попадания в цель каждой солдатской винтовке. «Пара глаз» закреплялись поверх шлемов солдат, так что сами «Глаза» находились примерно на расстоянии в 0,7 метра от стрелявшего. «Глаза» подключались к стереофоническим наушникам в шлеме с помощью оптоволоконных жгутов и позволяли в значительной степени улучшить фокусировку прицела.
Поэтому в итоге все сводилось к тому, что обе стороны не высовывали голов из окопов, а стреляли по «Парам глаз» противников. И то лишь в тех случаях, когда воюющие удосуживались целиться в направлении противника.
Многие новички удивлялись тому, как при полном отсутствии героизма возможны были жертвы. Ответ на этот вопрос они находили сами, причем довольно жестоким образом – гравитация.
Ускорение свободного падения на поверхности Цереры составляло всего 0,5 м/сек², или примерно 0,05 g. Стоило лишь слегка пошевелить пальцами в своем сапоге, и ты мог подняться на пять или шесть сантиметров над поверхностью. А если при этом напрячь мышцы ног – то ты уже отрывался на пару метров и мог увидеть, как все вражеские винтовки целятся прямо в тебя. Внезапное неконтролируемое движение могло подбросить тебя в самое небо, где ты зависал на бесконечно долгие секунды, и у противника появлялась масса времени, чтобы отправить тебя в путешествие в загробный мир.
Поэтому ветераны были очень осторожны и, заступая на вахту, обязательно привязывали себя к ящикам. Ветеранами считали всех, кому удалось прожить первые две недели на передовой; за это время мы теряли примерно двадцать процентов новобранцев.
Стэффорд произвела на меня впечатление человека, который не пасует перед трудностями, хотя я старался избегать особенно панибратского общения с ней, по крайней мере, пока она не докажет свое умение выживать в течение нескольких месяцев. Надевая свой скафандр, она продемонстрировала знакомство с этим видом экипировки, хотя и была немного скованной. Большинство новобранцев даже не знали, куда им засовывать ноги. Это означало, что, еще находясь на корабле, она уже поняла всю важность снаряжения, позволяющего находиться в безвоздушном пространстве, и заранее с ним ознакомилась. Оказавшись в окопе, она только один раз совершила оплошность, проявив излишнее любопытство, но после уже не позволяла себе никакой напускной самоуверенности, из-за которой новички так часто оказывались на линии огня.
Полковник Чамберс сильно сдала со времени нашей последней встречи. Ей было где-то лет пятьдесят пять, и, несмотря на наше первоклассное медицинское обслуживание, она уже стала выглядеть на свой возраст. Выпивка была ее главной проблемой или, если взглянуть на это с другой стороны, ее единственным спасением. Она хлестала алкоголь в одиночку тошнотворно огромными дозами. Ее глаза всегда были налиты кровью и окружены клубком морщинок. Чамберс называли Старой служакой Цереры. Она попала сюда за четырнадцать лет до начала войны и до сих пор отказывалась надевать униформу. Она носила все подряд, смешивая разные элементы одежды, и было видно, что даже это вызывало у нее недовольство. Эта привычка осталась у нее еще от старых времен, когда скафандры были настолько неудобными, что, оказавшись в помещении, ты сразу же срывал все с себя и чесался потом еще часа два.
– Полковник Чамберс, это лейтенант Стэффорд. Она только что с Земли.
Стэффорд неуклюже отдала честь и передала полковнику стопку донесений. Взгляд Чамберс рассеянно скользнул
