Глава 27. Чужие Родные
В дверь постучали, и я отвлеклась от вязания. Не успела задать закономерный вопрос, кто посмел потревожить меня, как в комнату ввалилась Гала с подносом, на котором стояли глубокая тарелка и кружка с кофе.
— Вы чего сегодня ночью так кричали? — старуха разместила завтрак на прикроватной тумбе, взглянула на меня и замерла. — Мать моя женщина…
— Только не говори, что я на покойную супругу Руфуса похожа, — я нервно кинула недовязанный чулок в корзину.
— Я вижу в тебе ее тень, — Гала прижала руки к груди и попятилась. — Мне опять ждать разбитой посуды, Нелли?
— Что? — недоуменно вскинула бровь и фыркнула. — Нет. Берта гниет в земле. Оставьте вы ее уже в покое.
— Как это произошло?
— Распотрошила двух бешеных волков, съела их сердца и вуаля, — с кривой улыбкой всплеснула руками. — Нелли теперь не Омега. Я думаю, что мы с Бертой были родственными душами, вот и случилась магия. Замечательно, правда?
— Берта той еще сукой была, — волчица подбоченилась. — Столько тарелок перебила! Бокалов!
— О, милая Гала, — я поднялась и продефилировала на цыпочках к кровати, взяла тарелку с молочной каши из дробленой кукурузы и черники, — тебе не стоит беспокоиться. Я скоро покину вас и вернусь в родные леса. К семье.
— Как же так? — охнула женщина.
— Мне здесь не место, — отправила ложку со сладкой вязкой кашей в рот и промычала невразумительные благодарности старой волчице.
— Вкусно? — с недоверием уточнила Гала.
Я твердо кивнула, и женщина пожевала морщинистые губы, с подозрением наблюдая за тем, как я уплетаю кашу и запиваю его крепким кофе.
— Берта терпеть не могла кукурузу и ягоды, — Гала задумчиво почесала бровь. — Теперь ясно, чего Руфус попросил приготовить завтрак отдельно для тебя. Хотя нет. Ничего не ясно.
— Я не Берта, — зло пробубнила, стискивая миску в пальцах.
— Но…
— Я не знаю, что произошло со мной в лесу! — я повысила голос. — Но я не мертвая супруга Полуночного Клыка! Я — Нелли! И я тоже умею злиться, да так могу злиться, что раскалываю Сдерживающие Ошейники.
— Только тарелку не кидай…
С рыком швырнула миску в стену, и та с глухим стуком осыпалась крупными грязными осколками на паркет. Гала тоскливо оглянулась на пятна каши на обоях и покачала головой:
— Я же просила.
— Прости, не сдержалась, — я торопливо хлебнула кофе, затянула пояс на халатике и кинулась собирать осколки на поднос. — Всегда хотела так сделать, но никто бы раньше не оценил моей дерзости.
— И не оценит, — цокнула Гала, присев рядом со мной на корточки и тряпкой собрала мелкие кусочки фарфора. — Прощай, моя милая и добрая Нелли.
— Милую и добрую Нелли тоже никто не оценил, — я тряхнула волосами. — Только унижали и помыкали.
— Да никто тебя не унижал, рыбка, — женщина неуклюже поднялась и с осуждением вытерла ошметки каши с обоев. — Тебе очень повезло, что ты попала к Руфусу.
— А ничего, что я хотела остаться в Лунной Обители? И я тут оказалась только потому, что хорошенько так ударилась головой! — возмущенно всхрапнула и подняла сердитый взгляд на Галу. — Всем было начхать на мои желания! Во мне не видели личности и целый год потрахивали, не замечая, что я не в себе. Если и мне повезло, то как утопленнику.
— Мы год жили в гармонии, — Гала подхватила поднос и зашагала к двери, — а теперь что?
— Вы жили в гармонии за счет умственно отсталой дурочки, — я в злости последовала за старухой. — Я даже на улицу не выходила, зато вы, черти вас дери, жили в гармонии!
— Я не знаю, какой ты была до того, как пришла в наши леса, — волчица обернулась. — И не держи зла на Руфуса. Смерть Берты его очень подкосила. Врагу не пожелаю собирать кишки Нареченной.
— Это его вина, — прошипела я в морщинистое лицо. — Ясно? Он тупой мужлан, который дальше своего члена ничего не видит. Хотя ты права. Смысл мне злиться на того, кто не заметил, как его Нареченная сошла с ума?
— Берта всегда была придурочной…
— Как и я, — распахнула дверь перед Галой.
В комнату ввалилась незнакомая женщина, бесцеремонно оттолкнув охнувшую старушку в сторону. Крепкая с широкими плечами в дорогом строгом костюме цвета бордо и крупными перстнями на ухоженных и холеных пальцах. Густые каштановые волосы собраны в высокий тугой пучок жемчужными шпильками, а брови выщипаны в надменные тонкие изгибы. Тетка прищурила серые глаза, принюхалась острым с небольшой горбинкой носом и кинулась ко мне с объятиями и рыданиями:
— Доченька!
Я опешила в удушающем захвате женщины. В комнату вошел коренастый пузатенький мужичок с залысинами и вытер скупую слезу, глядя на меня, а затем прижал к груди, когда пугающая тетка выпустила меня из объятий.
— Доча, — мужичок уткнулся лицом в мои волосы и шумно потянул воздух.
— Сафа, иди сюда! — рявкнула женщина, и в комнату вбежала щуплая девчушка с двумя смешными и тонкими косичками и крепко обняла меня.
— А вы, собственно, кто такие? — прохрипела я и решительно вывернулась из ласковых рук девочки. Отступила на несколько шагов, оглядывая гостей, и поежилась. — Вы меня точно с кем-то перепутали.
— Интересно, — в дверях замер дряхлый старик в замызганной рубахе с прорехами на животе и небрежно заштопанных льняных штанах и потоптался босыми грязными ногами по паркету, изучающе оглядывая меня.
— Нелли! — на пороге выросла перепуганная матушка и вихрем бросилась ко мне, отпихнув неряшливого старика в сторону. — Нелли!
Меня вновь сдавили в объятиях и обнюхали. Мать в изумлении отпрянула, заглянув в глаза:
— Что произошло?
— Полуночный Клык не удосужился рассказать отцу, что произошло? — я нахмурилась.
— Он сам ничего не понял, — в спальню шагнул мрачный отец под несдержанный плач тетки с дулькой на голове.
— А где Рональд? — печально уточнила я.
— На улице. Отказался переступать порог этого дома, — отец криво усмехнулся.
— Тогда я к нему.
Недовольный старик преградил мне путь и раскинул руки в стороны, недобро сверкнув глазами:
