ее на место и сам занялся закуской. Полуобуглившееся блюдо было извлечено и торжественно водружено на низенький столик, потеснив кружки с вином, ромом и лимонадом. Ножа поблизости не оказалось, зато скальпелей лежало сразу два. Ловкий взмах – и хорошо прожаренная корочка лопнула под напором ароматного сока. Хвост угря достался Ланцету.
Щеки Твилы горели от лимонада (вернее, от капельки рома, которую туда, хитро подмигнув, добавил Валет), ноздри щекотал запах жареной рыбы, а на душе впервые за долгое время было спокойно и радостно. Ей вдруг подумалось, как вышло бы здорово, если б мастер Хэлси остался в их доме, и таких вечеров, как сегодняшний, случалось побольше, чтобы глаза мастера Блэка всегда так горели.
Третий раз подряд не сумев выговорить слово, которым можно было обернуть всю Бузинную Пустошь, мастер Хэлси вскочил, хлопнул в ладоши и провозгласил «Танцы!», после чего подхватил кокетливо взвизгнувшую Розу и выволок ее на середину комнаты. Затея пришлась всем по вкусу. Валет извлек миниатюрную скрипку, покрытую черным лаком и позолоченными узорами. С виду она была похожа на игрушечную, но по громкости ничуть не уступала обычного размера собратьям. Правда, после первых же звуков стало ясно, что по назначению он держит ее впервые, поэтому вскоре он отказался от попыток что-то на ней сыграть, вынул из кармана маленький серебряный ключик, вставил в отверстие сбоку и пару раз провернул. Без участия Валета дела у скрипки пошли лучше: зазвучала лихая танцевальная мелодия. Твила вспомнила про музыкальную шкатулку-сверчка и задумалась, все ли инструменты у него заводные.
Роза танцевала с мастером Хэлси, Твилу подхватил Валет, а мастер Блэк предложил руку Охре. Та сперва отнекивалась, а потом решительно отставила мятный джин, оправила платье и удивила всех замысловатой фигурой, которую никому не удалось повторить. Скрипка неустанно выводила одну мелодию за другой, и они менялись парами: после Валета Твила танцевала с мастером Хэлси, потом с мастером Блэком, потом снова с Валетом. А затем Охра объявила, что сейчас упадет, и действительно упала – в кресло. После танцев они снова смеялись и болтали, и Валет учил всех делать флип[27]: сначала все перемазались, взбивая ром с сахаром и яйцами – брызги летели во все стороны, потом смесь разлили по кружкам и кидали туда шипевшие нагретые на углях железки. Пару раз яйцо у Твилы свернулось, а с третьей попытки начало получаться – Валет остался доволен дегустацией. Когда ром и вино закончились, Твила вызвалась сбегать за новой порцией в трактир.
Подхватив шаль, она выскочила наружу. На улице приятная расслабленность быстро пошла на убыль: вокруг было темно, холодно и пустынно. Звезды не светили, и ветер гонял по двору сырые листья, будто земля шептала ей вслед. Когда она подходила к воротам, совсем рядом вспыхнули два желтых огонька. Твила попятилась от лошади мастера Хэлси и, выскользнув за ворота, запетляла по пустынным улицам.
Несмотря на поздний час, в трактире не было недостатка в посетителях. Твила подошла к стойке и завертела головой. Какая-то женщина направилась в ее сторону, на ходу протирая грязным передником кружку. У нее были круглые близко посаженные глаза и загнутый книзу нос.
– Уж не господина ли Плюма ты высматриваешь, дорогая? – спросила она.
– Нет, – ответила Твила. – Вернее, не совсем: я пришла за бутылкой бузинного вина и ромом. – Женщина плюнула в кружку и хорошенько протерла. – В кувшине, пожалуйста, – уточнила Твила.
– Пожалуйста? – вскинула брови та и, полюбовавшись на результат своей работы, водрузила кружку на полку рядом с остальными. – Какая славная девушка. Ты, наверное, Твила?
– Да, а вы, наверное, госпожа Плюм?
– Она самая, милая. Но можешь звать меня Сангрия. Так уверена, что не хочешь дождаться моего мужа? Он запирает загон и вернется с минуты на минуту.
– Нет-нет! По правде сказать, было бы замечательно, если б мне продали их вы.
Трактирщица внимательно посмотрела на нее и кивнула:
– Конечно, дорогая.
Она достала с полки и протянула Твиле грушевидную бутыль в оплетке из гладких темно-вишневых веточек, а потом направилась к огромным зеленым бочкам, выстроившимся вдоль стены и отделенным от основного зала легкими медными перилами.
– Тебе какого рому: «Огнеглотка», «Бархатное утро» или «Ногинабекрень»?
– Э-э, на ваш выбор.
– Тогда огнеглотка! Еще за добавкой придешь – как только оправишься.
– Я не для себя, – пробормотала Твила.
Сангрия хмыкнула и отвернула вентиль. Густая тягучая масса, похожая на темно-золотой желток, торжественно выползла из носика и потянулась в недра сосуда.
– Готово, – сказала Сангрия, когда кувшин наполнился.
Расплатившись, Твила повернулась, чтобы уйти.
– Погоди! – Трактирщица вернулась к стойке и приподняла плетеную крышку с одной из корзинок. Вынув оттуда печенье, протянула ей. – На-ка вот, держи, цыпленок.
– Спасибо, госпо… Сангрия.
– На здоровье, дорогая.
Печенье было твердым как на вид, так и на ощупь. Возле самых дверей Твилу остановила какая-то воспитанная старушка, в выцветшем платье и шляпке с поникшими перышками, и самым вежливым образом поинтересовалась, не ром ли у нее в кувшине. После нескольких общих фраз и тонких замечаний о дивном янтарном колере, терпком букете ароматов с преобладанием карамельной нотки и трещинах, образующихся в сухом стакане, Твила догадалась поделиться с ней напитком. В дверях она напоследок обернулась и увидела, что Сангрия все еще смотрит ей вслед. Поймав ее взгляд, трактирщица радушно улыбнулась.
На подходе к дому Твила различила сердитые голоса. В сердце закралось нехорошее предчувствие, и она прибавила шагу. Когда она вошла, догадка подтвердилась. Мастер Блэк и мастер Хэлси стояли друг напротив друга в позе бойцов, нетвердо покачиваясь. Лица обоих были одинаково темными от гнева.
– …большего оскорбления! – громко сказал мастер Блэк.
– Где ты усмотрел тут оскорбление? – так же громко ответил ему мастер Хэлси. – Господи, Эшес, да оглянись вокруг: ты будто в прошлом веке застрял! Может, теперь ты считаешь и удар дубиной лучшей анестезией, а профессиональную болезнь горняков – проклятием подземных духов? Просто уму непостижимо!
– Так я еще и слабоумный?!
Похоже, перепалка вспыхнула совсем недавно – Роза и Охра растерянно взирали на спорщиков, не предпринимая попыток вмешаться.
– Что случилось? Из-за чего они? – шепотом спросила Твила у Валета, который стоял, привалившись к косяку, и философски взирал на происходящее.
– Я не совсем уловил суть – что-то связанное со сгибанием локтевого сустава, воскрешением тела из ребра на Страшном суде и скоростью регенерации тканей… Но аргументация мастера Хэлси показалась мне более взвешенной и убедительной.
Спор меж тем набирал обороты.
– Ах, неверны расчеты! – кипятился мастер Блэк. Его язык слегка заплетался. – Значит, в прошлом веке застрял, да? А ты знаешь, что в прежние времена
