еще, видите ли». Она решила сменить тему:
– А про какие дела ты говорил?
– Дела?
– Ну, куча дел, которые ждут тебя в деревне, – подсказала она.
– Ах, это! – Валет заметно оживился. – Надо бы почистить один старый сборник баллад (совершенно восхитительных, смею тебя заверить! Очень скоро ты сможешь убедиться в этом собственными ушами!) и замаскировать пару-тройку дворняг под болонок, они нынче в моде у высшего света. Одну уже заказала Эмеральда Бэж.
Продолжая разглагольствовать о своих планах, Валет пришел в благодушное настроение и под конец даже покровительственно обронил:
– А как твои успехи на новом поприще?
– Замечательно, по правде говоря. Я уже вышила на дверном коврике госпожи Бэж мчащегося во весь опор конного почтальона, обклеила стеклярусом ее шкатулку для рукоделия, связала чехол под карточки для игры в разговоры и расписала чайный ящик, а еще выложила купальню сестер Крим мозаикой, на которой обманутый муж закалывает жену в объятиях любовника прямо в опочивальне.
Последнее Твиле не очень-то понравилось. («Больше-больше крови!» – шептала Фуксия Крим, пока ее сестра была чем-то занята в соседней комнате. Твила исчерпала весь запас красного бутылочного стекла, стремясь исполнить желание клиентки, но вернувшаяся Лаванда осталась неприятно поражена кровожадностью мастерицы, и пришлось все заново отколупывать.)
– Значит, ряды заказчиков ширятся?
На всем протяжении рассказа с лица Валета не сходила снисходительная улыбка, поэтому Твила поспешила добавить списку солидности:
– Да, еще вот Дымовенок попросил связать шапочку – чтобы поменьше сажи застревало в волосах…
О том, что последнее не подразумевало платы, упоминать не стала.
Продолжая болтать, они вошли в деревню.
– Вот мы и на месте. Нет-нет, позвольте мне самому это сделать, мадемуазель! – Валет эффектно распахнул перед ней ворота коттеджа.
– Благодарю за оказанную честь! – Твила присела в поклоне, как он ее учил, стараясь изо всех сил.
– Да не так! Вот сюда ногу, и скромно глаза опустить, да, уже лучше… – И снова бархатистым баритоном: – А теперь мне остается лишь пожелать вам доброй… лошади? – Валет нахмурился, рассматривая что-то у нее за спиной.
Твила обернулась. В их дворе и правда была привязана чья-то лошадь, но так сразу и не заметишь: на фоне быстро сгущающихся сумерек иссиня-черная масть почти превратила ее в невидимку – если б не узкие желтые глаза. Животное мазнуло в их сторону янтарными щелками и бесшумно переступило с ноги на ногу – копыта были обернуты фетром, чтобы не стучали.
– Мастер Блэк купил лошадь?
– Еще днем ее не было… – растерялась Твила.
Они с Валетом молча уставились на дом. Ставни еще не успели прикрутить на ночь, и за окном метался неясный свет. Внутри раздавался шум: кажется, там спорили. Тональность то резко набирала обороты, как приближающийся экипаж, то шла на убыль. А потом вдруг раздался грохот, кто-то, кажется, Роза, взвизгнул, и все стихло. Через секунду непонятные звуки возобновились.
– Позволь-ка, – Валет протиснулся мимо нее в ворота и задвинул Твилу за спину, косясь на дом.
Его напряжение передалось и ей. Кто это может быть? Они вроде бы никого не ждали… Внезапно на затылок легла ледяная ладонь ужаса, а в горле пересохло от догадки. Она впилась взглядом в стену дома, почти прожигая ее насквозь. Неужели, это… Твила задохнулась, представив мастера, лежащим на полу, в темной быстро растекающейся луже, сапоги, грохочущие в пустых комнатах и оставляющие красные следы… и голос, обманчиво-вкрадчивый, зовущий ее по имени…
И лопатка зачесалась еще больше.
– Валет, а что если… а вдруг там… – Она вцепилась в его руку холодными липкими пальцами и потянула к крыльцу. Зубы стучали. – Скорее, вдруг им нужна помощь!
– Да погоди, глупая! – Валет удержал ее и снова спрятал за спину. Потом огляделся, запустил руки под полы камзола и извлек оттуда два старинных дуэльных пистолета с гранеными стволами и раструбом на конце дула. Взвесил один в руке и передал ей:
– Держи-ка. Я уж думал, случай так и не представится. – В его голосе звучал неприкрытый азарт.
Твила схватила пистолет дрожащими пальцами и тут же чуть не выронила – такой он был тяжеленный.
– Аккуратнее, – чертыхнулся Валет, – он антикварный! Возьми лучше обеими руками.
Твила сделала, как он велел, и нелепо выставила дуло перед собой.
– А как из него стрелять?
– Никак, – отмахнулся тот, – он не заряжен. Поэтому держи так, чтобы удобнее было в случае чего кинуть. Так и вернее будет, – добавил он, подумав. – Вечно у них прицелы сбиты. Но это только в случае крайней, слышишь, самой крайней необходимости. Таких вещиц больше не делают.
Твила сжала оружие изо всех сил, дыша часто-часто. Украшавшие рукоятку неровные светлые камешки больно впились в ладони.
В доме снова стало тихо, и они осторожно двинулись к крыльцу. Она старалась идти точно за Валетом, как можно тише, и даже наступала в его следы. Башмаки вдруг сделались жутко неудобными, будто обросли изнутри колючками, а по спине медленно поползла противная холодная струйка, замирая на каждом позвонке. Из-за налетевшего ветра подол платья шумно хлопал о ноги.
Остановившись один раз, чтобы вытереть пальцы о платье, Твила опустила глаза и невольно вздрогнула: с бронзовой рукоятки на нее скалилась тварь с двумя лицами и жалами вместо волос. Лепное изображение было настолько искусно сделано, что, казалось, вот-вот зашипит и вопьется крошечными зубками-иглами. Твила подвинула пальцы, чтобы не касаться жуткой нашлепки, и продолжила путь.
Когда они проходили мимо, лошадь громко фыркнула. Из ноздрей вырвались клубы пара и окутали черный силуэт с горящими глазами.
Валет поставил ногу на первую ступеньку, и хлипкое дерево предательски взвизгнуло. Они замерли и вслушались. Твиле показалось, что она узнает интонации Охры, перемежавшиеся каким-то сочным незнакомым голосом. А потом Роза – теперь Твила была уверена в том, что это она, – снова взвизгнула.
– Пора! – шепнул Валет. – Помни: хорошенько размахнись и кидай! Но только в самом крайнем случае.
Твила сцепила зубы и закивала, тут же почувствовав, как руки налились свинцом и стали неподъемно тяжелыми.
Одним резким движением Валет распахнул дверь и нырнул внутрь. Твила попыталась последовать за ним, но ноги запутались, отказываясь слушаться. Время изменило привычный ход, и теперь она двигалась невыносимо медленно, как комар, вязнущий в смоле. Перед глазами все расплывалось, уши накрыло тонким дребезжащим звоном. Это длилось несколько мучительных секунд, а потом оцепенение схлынуло, и реальность вернулась. Твила ринулась в проем и едва не налетела на Валета. Сказитель обо что-то споткнулся и с шумом полетел на пол, выронив пистолет. Тот откатился в дальний угол, по пути потеряв какую-то деталь.
– …что кровь шла из печени в правый желудочек, где насыщалась пневмой,
