Эльф просиял, бросил на королеву взгляд, полный пламенной благодарности, и отступил в толпу, давая понять, что счастлив, безумно и безудержно, с его стороны больше вопросов не будет.
Синтифаэль, медленно обретая уверенность и прежнюю невозмутимость, некоторое время выслушивала других эльфов, у них тоже имеются некоторые вопросы к королеве, все как у людей, кто бы подумал, на некоторые вопросы ответила сразу, на другие обещала подыскать решение позже, голос ее звучит нейтрально, ровно и без эмоций.
Когда прием окончился, она поднялась величественно, я спросил взглядом, идти ли мне рядом, она плавно и красиво подняла руку и величественно прошествовала через три или четыре зала, даже не запомнил их, в свои покои.
Здесь величавость ее оставила, но заметить непросто, все такая же сдержанная в каждом слове и жесте, но я с еше большим жаром и страстью всячески играл свиту, восторгающуюся королевой, раз уж тут нет кучи фрейлин. Я коснулся ее руки, этот жест, как я уже заметил, словно переливает, а то и в самом деле переливает в нее часть моей той особой уверенности, что у меня граничит с дуростью, как я понимаю потом, на лестнице, но она же иногда приводит и к успеху, потому что другие не знают, что это дурость, напор частенько побеждает мудрость и осторожность.
— Все прошло великолепно, — сказал я с восторгом, — все просто обалденно!.. Вы умеете держать власть, Ваше Величество!.. Вы настоящая королева, что должна быть ею, а не куклой на троне!.. Пора, Ваше Величество, пора переходить к просвещенной монархии! А это подразумевает девиз: вся власть королеве!
Она блекло улыбнулась.
— Вся власть королеве… Звучит очень воинственно.
— Так и должно быть!
— Эльфы, — напомнила она, — очень не воинственный народ.
— Надо, — сказал я убеждающе, — во имя мира и демократии просвещенного монархизма!.. Вы должны обеспечить эльфам достойную жизнь, а не достойное умирание, пусть даже очень медленное и торжественно-красивое!
— Для этого нужно менять слишком много, — произнесла она с печалью.
— Не так уж и много, — сказал я легкомысленно. — Подумаешь, изменить старинный уклад!.. Да мы сто раз его меняли. Если не тысячу! Нет ничего проще… Решайтесь, Ваше Величество! Хотя что тут решаться? Вы уже решились! И прям щас начинаете строить новую счастливую жизнь для пока еще ничего не понимающих эльфов и прочих населяющих лес животных, птиц и мышей.
— А какие нужны изменения? — спросила она с тревогой во взоре. — Боюсь, Великий Дуб требует от нас слишком многого…
— Ваше Величество?
— Мы растеряли, — ответила она упавшим голосом, — что-то важное растеряли по длинной дороге…
— Что растеряли, Ваше Величество?
— Не знаю, — ответила она. — Но это есть в тебе, конт.
— Я совсем дикий эльф, — ответил я с неловкостью, — и всегда восторгался недостижимой утонченностью Вашего дивного народа. Возможно, утонченность и красота не могут идти рядом с грубой силой?
— А если не грубой?
Я в неловкости развел руками.
— Сила всегда грубая.
— Тогда это печально, — проговорила она, — грубость… это тот путь, по которому мы просто не можем идти. Мы слишком далеко ушли от грубости, и все наши заветы запрещают возвращаться к дикости.
— Это не совсем та дикость, — возразил я неуклюже, — что дикость. Это другая дикость. Дикость силы, но не духа.
— Мудрость, — сказала она, — сила слабых.
— Да, — согласился я, — сила. Но… слабых. Нужно объединить вашу мудрость и нашу силу. Сила — это просто сила, она не хорошая и не плохая, это просто сила.
Она покачала головой.
— Опыт говорит, что либо сила, либо мудрость.
— Ну да, — пробормотал я, — в здоровом теле здоровый дух, но на самом деле — одно из двух. Как правило. Но люди… исключение! В самом деле исключение. Я иногда считаю, что довольно удачное.
— А в остальное время?
Я принужденно засмеялся.
— Для того людей нужно пустить в одной упряжке с эльфами. Эльфы их облагородят, они добавят эльфам дикарской жизненной силы. Это называется: ты почешешь спинку мне, а я тебе. Получится взаимовыгодный союз, а такие союзы… в самом деле, как ни странно, хороши для обеих сторон.
— Конт, — сказала она серьезно. — Вам нужно быть готовым. Даже очень.
— К чему?
— С вами встретятся, — пояснила она, — наедине. Без меня.
— И что, — сказал я, — это нечто изменит? Напротив!
— Конт?
— Я скажу то же самое, — пояснил я, — только без вашего обаяния. Возможно, моя дикарская серьезность убедит больше?
Я развлекал ее, создавая разные разности и деликатесы, эльфы особенно чувствительны к тонкостям, это мне лишь бы кусок жареного мяса, можно даже не на золотом блюде и без поклонов, а здесь восторг вызывают именно изысканные блюда, в которых я, как свинья в апельсинах, но напробовался в гостях и на всяких банкетах, потому вкус помню и могу воссоздать в точности.
Пока Синтифаэль пробовала по очереди изумительно изящные даже по форме пирожные, я отгонял от себя мысль насчет того, что пора бы попробовать и что-то более серьезное. Например, шкура Первозмея, что трансформировалась со временем в доспехи Нимврода, может по желанию выглядеть либо как простая одежда, либо вообще оставаться незримой, но в некоторых случаях желательно бы…
Я самым тщательным образом восстановил в памяти доспехи герцога Готфрида, изготовленные вестготскими оружейниками из их же вестготской стали, закрыл глаза и пожелал, чтобы доспех Нимврода принял именно эту форму…
На мои плечи опустилась тяжесть, затем на руки. Я не открывал глаза и продумывал каждую деталь, а когда наконец ощутил себя плотно упакованным в холодную сталь, распахнул веки.
Да, именно эти доспехи и были на герцоге в тот памятный день Каталаундского турнира, я потом видел их не раз, когда он бывал в боевом облачении.
Шлем, правда, я не создавал, но для первого раза и так ошеломительно много. Хотя, собственно, я ничего не создал, только трансформировал уже существующий доспех, способный принимать разные формы, но уже что-то, он же пролежал без дела сотни, если не тысячи лет, и современных панцирей из высокосортной стали не знал…
Она наконец подняла взгляд от стола, охнула:
— Что это у тебя?
— Да так, — сказал я, едва не лопаясь от переполняющей меня скромности, — пробую некоторые свои возможности…
Она сказала почти обвиняюще:
— У тебя их больше, чем у эльфов!
— Широк человек, — согласился я, — широк, как сказал один… гм… у эльфов только лучшее, а у нас все, потому мы ширше…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
