Джилейр привел ее в элегантное и необычное место: залы, в которых размещались столики, представляли собою невысокие купола в виде пламени свечи, их своды черного мрамора освещались множеством шарообразных светящихся аэров, висящих в самом верху, а из ослепительно белых стен рельефно выступали разнообразные тела — людей, Двуликих и Вечных. Поначалу Юлька не могла оторваться от этих тел, передающих движения, но потом, заметив, что они повторяются от одной поверхности к другой, углубилась в меню. Есть хотелось ужасно. Сделав заказ и отказавшись от вина, она с любопытством уставилась на своего спутника
— Какое интересное у вас ожерелье, — чуть приподняв бровь и улыбаясь краешком рта, сказал он, глядя на нее с легким прищуром. — Можно мне рассмотреть его поближе?
Юлька сняла украшение и небрежно положила прямо ему на тарелку. Покрутив его в руках, он принялся особенно пристально разглядывать синие камни.
— Вы в курсе, что синие — ариады? Причем природные, не искусственные?
Юлька отрицательно покачала головой.
— Я даже не знаю, что это такое.
— Редкий природный камень, очень дорогой и ценный. Почти алмаз, только с дополнительными свойствами преломления пространства. Ключевой элемент решетки шеадра — основа единства наших миров. Их давно выращивают искусственно, однако во многих вопросах приложения сил и стихий ариады незаменимы. Ну а природный — очень мощный и практически вечный.
— Ничего себе, — охнула Юлька.
— А их тут четыре, — брови Джилейра опять удивленно взмыли вверх. — Ваше украшение стоит дороже, чем все бриллианты находящихся здесь дам. Далеко не каждый знатный дом Рузанны может похвастаться подобным богатством. Хотел бы я знать, — продолжил он, бережно возвращая ей ожерелье и старясь при этом задеть ее пальцы, — кто мог сделать вам такой подарок и какие цели этот человек преследовал?
— Вы представляете… — начала она загадочным тоном, — только прямые. — Мощный щит и сильный концентратор. Только защита. И абсолютно бескорыстно.
— Вы так уверены в бескорыстии сильных мира сего? — Джилейр даже не пытался прикрыть насмешку, и Юлька почувствовала, как в ней закипает раздражение, но вместо этого она улыбнулась ему очаровательной улыбкой.
— А вы так уверены, что миром правит исключительно корысть?
Продолжить она не успела — им принесли заказанные блюда.
— Кстати, а если этот ариад — искусственный? Вы же сами сказали, их выращивают.
— Искусственные ариады — прозрачные, — возразил Джилейр. — И их энергоемкость в разы меньше. — Кстати, а вы знаете, что под Карраной есть хранилище снятых со старых шеадров ариадов? Истинное золото Карраны — не золотое, а синее.
Так вот куда я провалилась во время искажения грани, охнула она про себя. И ведь я хорошо помню, где оно находится и как туда попасть.
Я слишком много знаю, подумалось ей с ужасом. Меня пора убить.
Меж тем Джилейр внимательно следил за ее реакцией — от его глаз явно не укрылось ее короткое замешательство.
— Ариад хорош тем, что, встроенный в оправу металл-концентратора, он становится универсальным прибором для работы со стихиями, — продолжил он. — Я бы на вашем месте зарядил ариады эгри, но фэйр как ударная сила тоже хорош. Только менее послушен. Это упрямая стихия, мало кому покоряется. А эгри — податлив, хоть и взрывоопасен, когда с ним работаешь.
— А вы? — спросила Юлька, пытаясь, как Ширин, смотреть на него словно бы поверх головы, чтобы увидеть его профиль силы. — С чем работаете вы?
— Базовый рох, ударный эрги, устойчив к джив. Уязвим к наэру, — отрапортовал он с улыбкой, глядя на нее сквозь бокал вина. Ударный эгри Юлька углядела сразу же, а вот базовый рох — стихию воды — нет. — Учился в Рузанне, — добавил он. — Поэтому так хорошо ее и знаю.
— А вы умеете делать фантомы? — спросила Юлька, приканчивая рыбу, которая, несмотря на восторженные рекомендации Джилейра, ей совсем не понравилась.
— Нет, — покачал головой он. — Тут нужны совсем другие качества. Мы заметили, что женщины в этом деле гораздо искуснее мужчин. Тут очень важны чувства и эмоции, причем неважно, что именно вы испытываете к объекту воплощения, любовь или ненависть. Главное — не быть равнодушным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Юлька задумалась.
— Насколько важно, в какую среду помещается фантом?
— Имеющиеся у нас архивы говорят, что лучше все-таки в концентратор, заряженный наэром, если нет возможности сразу перенести фантом в Маар, — ответил Джилейр.
— В этом-то вся и трудность, — вздохнула Юлька. — Нигейр — это эгри, переносить его надо в наэр, я сама — джив, и у меня одно гасится другим. Вы не могли бы еще раз показать мне тот медальон с Филином? Я хочу попробовать понять связи между стихиями.
— Да не вопрос, — сказал тот. — Медальон у меня дома, в Саманданге. Отдать, к сожалению, не смогу, мне самому его доверили под честное слово, но на месте можете разглядывать его, сколько хотите. Может, прямо сегодня и начнем?
Ой, подумала Юлька. Это ж он меня к себе на чашку… хм, кофе, приглашает. В компании с Филином. Сделав вид, что задумалась, она в какой-то момент усомнилась в разумности этого предприятия, но потом мысленно махнула рукой. Как-нибудь выкрутится.
И очаровательно улыбнувшись, она согласилась.
Домой они вернулись через шеадр, оставив прокатную вимму на стоянке около гигантского парка на окраине города, где были десятки шеадров, ведущих во все земли Ар Соль, во все мало-мальски значительные города. От шеадра в Саманданге до дома Джилейра тоже было не близко, но Юлька отказалась и от виммы, которую за очень скромную сумму можно было взять на стоянке рядом с выходом, и которая в автоматическом режиме сама возвращалась обратно, и от воздушного такси, за чуть более высокую плату, предпочитая прогуляться и вспомнить еще раз все указания Ширин по контактному выходу в Маар. Главное было, чтобы Джилейр не догадался, что ее «посмотреть» — это на самом деле чуть больше, чем просто разглядывание неизвестного артефакта.
Проводив Юльку в тот же самый просторный и светлый зал наверху особняка, Джилейр включил кофеварку, а сам ушел в соседнюю комнату, оставив ее одну. В доме было тихо, зато на соседней улице кто-то радостно что-то праздновал, под мандолину и скрипку, с песнями и танцами, и затейливая мелодия неожиданно подогрела Юлькин азарт, добавив куражу. Джилейр вернулся одновременно со звуком кофеварки, оповестившей о готовности кофе. Протянув ей медальон, он разлил ароматный напиток по чашкам, а затем, открыв гладкую стальную панель в стене, указал ей на бар.
— Может, дополним кофе чем-нибудь… более изысканным? — предложил он.
Она покосилась на бутылки. Здесь, в мирах Ар Соль, были и вина, и более крепкие напитки, но ей до сих пор так и не пришлось серьезно с ними познакомиться. Единственный напиток, когда она запомнила, было горячее вино, которым напоил ее Рессер. Нет, рисковать она не будет, хоть и любопытно.
Взяв в руки медальон, она всмотрелась в детали и привычно провалилась в Маар. Там, оглядевшись, несколько раз громко, с силой, выкрикнула имя Ширин, и почти сразу же отдалилась, вынырнув в реальный мир, но оставив между собой и Мааром тоненькую ниточку связи. Надо подождать, дать ей время найти ее.
Подняв глаза на Джилейра, она увидела, как тот внимательно следит за ней.
— И как? — спросил он, глядя, как она осторожно поглаживает изображение филина кончиками пальцев.
— Вы торопитесь? — спросила она чуть насмешливо.
— Ничуть.
— Кстати, а почему Вечные не воплощаются? — спросила она, осторожно всматриваясь в изображение и одновременно прислушиваясь к тоненькой ниточке, связавшей ее и мир Некроса. — Есть какое-то общее объяснение?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Джилейр задумчиво потер пальцами подбородок.
— Причины разные… В истории бывали и другие случаи длительного отсутствия тех или иных божеств, не только тех, что не воплощены сегодня. Видите ли… — он пристально посмотрел ей в глаза и откинулся назад, на спинку дивана, на котором они оба расположились. — Человек, становясь Вечным, выходит за пределы своих возможностей, или делает что-то очень нехарактерное для него самого. Если мы возьмем, например, Нигейра Алекса, то можно предположить, что выходом за пределы возможного для него стала боевая подготовка и самостоятельный полет. Он ведь человек очень далекий от воинского искусства, так?
