Юлька кивнула.
— И вырос в совершенно иной среде, — продолжил Джилейр. — Ширин, например, рождается, когда умирает. А Элианна, становясь Вечной, должна отказаться, предать или потерять любовь, — вздохнул он. — Думаю, что наши женщины не готовы жертвовать любовью даже ради перспективы стать Вечной.
Юлька почувствовала, как ниточка напряглась, и снова пристально всмотрелась в медальон. Вновь очутившись в мире Некроса, она увидела рядом с собой темноволосую худощавую женщину, ничем не отличавшуюся от себя самой в мире реальном.
— Как видишь, все достаточно просто, — сказала та. — Ага, вот я его вижу…
И они обе почти одновременно сделали шаг к неподвижной пестрой птице с человеческими глазами.
— Теперь покажи мне медальон, — велела Ширин.
— Как? — растерялась Юлька.
— Я тебе помогу. Смотри мне в лицо не теряй контакта.
Тут она почувствовала, как ее плавно, словно отталкивая, вернули в реальный мир, при этом сохраняя полное видение Некроса.
— Теперь смотри на него.
Юлька послушно уставилась на медальон.
— Ариад, — услышала она голос Ширин. — Природный. Вот в чем дело. Нити очень прочные. Кстати… Попробуй увидеть нити — это энергетические связи, пронизывающие все живое. На нас, Вечных, очень легко практиковаться, у нас они очень толстые и их видно, — пояснила она. — Доучишься до 3 курса, я к вам сама приду, показывать эти нити, на своем примере.
Продолжая глядеть на медальон, Юлька медленно оторвала от него взгляд и действительно увидела нити — толстые белесые тускло сияющие линии, вытекающие из медальона и заканчивающиеся в бело-рыжей птице.
— Может быть это и не фантом… — услышала она голос Ширин и, скользнув по ниточкам обратно в Маар, очутилась рядом с ней и с загадочным пернатым существом. — Все Вечные рано или поздно выходят в Маар, — продолжала та. — В Мааре есть слепок личности любых мало-мальски ярких существ. Нет, далеко не все живущие его имеют, — продолжала она объяснение, — но многие. Чем конкретнее, четче слепок в этой изнанке мироздания, тем сильнее, ярче и талантливее базовая личность. С Вечными немного иначе, у них у всех есть второй облик, некая смесь божественной сущности и человеческой личности. То, как они в Мааре себя проявляют, зависит от умения и возраста. Со смертью носителя ипостаси облик Вечного в Мааре исчезает, а потом, с рождением, появляется снова, бледной копией, часто повторяющей облик своей божественной сущности. Чем старше и опытнее Вечный, тем ближе его облик к человеческому.
— Вас я вижу полностью такой же, какая вы в реальности, — сказала Юлька, и Ширин удовлетворенно кивнула.
— Так вот, этот Филин — не совсем слепок… Более того, его и не должно здесь быть. Сущности, не воплощенные в землях Ар Соль и на Старой Земле, находятся не в этой части Маара. Они там, — Ширин указала вниз, на кристально прозрачную землю Некроса. — Выходить в другой слой Маара им нет никакого интереса. А этот застрял здесь, в нашей части, и он больше похож на полноценное воплощение живого Вечного в облике, чем на фантом. Жаль я его уже не застала, — вздохнула она. — Сравнить бы. Хотя надо бы посмотреть, как его рисовал сам Альсар и дети Альсара, их изображения должны быть не только очень точными, они душу должны передавать… Что ж, молодец, — обратилась она к Юльке. — Спасибо. Мне есть над чем подумать. Как успехи с Ильнарой? Ты еще не пробовала создавать ее фантом?
— Лизар собрался рисовать ее на следующей неделе, — ответила Юлька.
— Отлично. Я пришлю тебе пару искусственных ариадов, заряженных наэром. Как только сделаешь, выходи в Маар, показать мне результат.
— А что если у меня не выйдет и я не смогу просто так взять и войти сюда? — забеспокоилась Юлька. — До сих пор мне нужна была опора, что-то вроде проводника…
— На тебе есть какая-то мощная боевая защита, сделанная нами, — задумавшись на миг, сказала та. — Кажется, щит даже моими руками настроен… Чувствую собственный фон, — усмехнулась она. — И тоже — ариады. Заряжены фэйром и наэром, правильно?
— Да, — кивнула Юлька.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Носи почаще, это очень, очень хорошая штука, — прокомментировала она. — По ней и выйдешь. Берешь в руки красный камешек, чувствуешь его эманации, ниточки его ловишь… И представляешь Маар. Тебя сразу выбросит. А потом — зови.
Очнувшись, она искоса глянула на Джилейра — тот все еще полулежал на диване, прикрыв глаза. Заметив, что она очнулась, он вопросительно поднял брови.
— Есть результат? — поинтересовался он, потянувшись к ней всем телом и перехватывая ее руки с медальоном. Юлька послушно вернула ему артефакт.
— Да, мне кажется, я кое-что поняла, — она энергично кивнула. — Можно продолжать попытки.
— Прекрасно… — улыбнулся он и перетек поближе к ней, небрежно отбросив медальон в сторону. — Завидую тем, кто умеет видеть Некрос, — скользнув рукой по ее волосам, другой он обнял ее за талию и властно притянул к себе. Потом поцеловал, уверенно, долго, с нажимом скользя руками по телу, нащупывая застежки на одежде.
Нет уж, подумала она с неприязнью — его прикосновения вызывали желание отстраниться. Ты используешь меня — тебе фантомы нужны, ну и развлечься заодно. А я использую тебя. Мы квиты. Прощай.
Она уверенно высвободилась, не дав ему продолжить и мягко, но твердо толкнув его обратно на диван.
— Отличный кофе, спасибо, — и улыбнувшись с очаровательной насмешкой, развернулась и, не дав ему опомниться, покинула дом.
В дормитории было непривычно тихо, и Юлька порадовалась, что ее возвращения никто не видит, а то здешние языкастые девчонки наверняка утром прокомментировали бы ее позднее возвращение. Не то чтобы она боялась слухов, скорее из осторожности предпочитала не привлекать к себе излишнего внимания, но она и так вызывала любопытство у многих, особенно тех, кто слышал про нее как про "сестру Нигейра". Здесь, в открытой студенческой среде любая мелочь быстро становилась предметом пламенных и пылких дебатов, суждений, а иногда и неприкрытого противостояния. Войдя в их совместную с Ильнарой крохотную прихожую, она, стараясь не шуметь, сбросила жакет и ботинки, и, уже взявшись за ручку двери, заметила письмо, вставленное в щель. Взволнованно развернув его, она прочла:
«Румянцев нашелся. Он в Наган-Кархе. Очень ждем тебя. Саша»
Глава 27. Возвращение старого друга
Юлька чуть не сбила караульного с ног и едва не свалилась с лестницы, зацепившись за перила не до конца сложенными крыльями. Румянцев и Саша сидели в оружейном зале, и оба были уже изрядно пьяны. Увидев ее, Румянцев вывалился из кресла и нетвердыми шагами двинулся ей навстречу, но Юлька опередила его, схватив в объятия и захлебываясь радостными слезами. Наобнимавшись, они отодвинулись друг от друга, пытаясь понять, насколько сильно преобразили их время и обстоятельства.
Он похудел и подтянулся, словно вырос. Волосы средней длины, подстриженные по здешней моде, завивались книзу благородным мягким завитком, лицо потеряло былую рыхлость и стало суше, но кожа показалась ей бледнее, а карие глаза — чуть печальнее, чуть настороженнее, чем раньше. Что-то неуловимо отличало его от прежнего Румянцева, шумного добряка и фантазера: теперь за его привычной живостью явственно выступала готовность в любой момент то ли спрятаться в раковину, то ли дать отпор.
— Ты изменилась, — улыбнулся он. — Красавица — глаз не оторвать!
— Хочешь сказать, раньше на меня было противно смотреть? — съязвила она.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Она кусается, — предупредил Саша с улыбкой.
— Пришлось научиться, — она пододвинула поближе к ним третье кресло и уселась, поискав, что бы съедобного стащить, и Саша, заметив ее голодный взгляд, позвал слугу и попросил добавить закусок на тарелки.
— Рассказывай, — потребовала она. — Я догадываюсь, что ему ты уже все рассказал. Теперь мне, можно короче.
— Я попал в плен, — вздохнул Румянцев. — Ты ведь знаешь, что Анг Мирт заселен людьми?
