Она рассказывала ему о детях, о своих волнениях, связанных с Фанни, которая растет капризным ребенком, она меньше тревожилась о Доди и Люси.
— Доди названа в вашу честь?
Она рассмеялась.
— Не могли же мы иметь двух Дороти в семье!
— Я буду звать вас Дора, — сказал он. — Это будет ваше имя для меня. Вы — Дороти для тысяч ваших поклонников, но для меня вы будете Дорой.
Он рассказал ей о Питерсгем-лодж, где к тому времени поселился. Он очень хотел показать ей свой дом.
— Сад великолепен. Вы любите сады? Я был бы рад получить ваши советы, как лучше разбить клумбы. Сад большой, но не слишком... и прекрасен как место для детских игр.
На что он надеялся? Что ему удастся зазвать ее и детей?
— В один прекрасный день я надеюсь их увидеть. Я надеюсь, что они меня полюбят.
— Так вы действительно любите детей?
— Очень. Я хотел бы иметь много детей и сделать их счастливыми. Я многого был лишен в детстве. Вы не поверите, но нас воспитывали в большой строгости. Наш отец — педант и сторонник суровой дисциплины и порядка, и нам пришлось перенести не одну порку, особенно доставалось Георгу, моему старшему брату. Он рос гордецом и не любил никому подчиняться. Вы полюбите его так же, как люблю его я, он — лучший брат в мире!
— Я сомневаюсь, — сказала она, — что принц Уэльский сгорает от желания... принять меня.
— Моя дорогая Дора, вы ошибаетесь. Я говорил ему о вас. Он считает вас восхитительной. Он очень хочет с вами познакомиться. Он просил передать, что вас с радостью примут в его семье. Он тоже очень интересовался вашими детьми. Он считает, что я должен сделать все, чтобы вы были за них спокойны...
— Принц Уэльский так сказал?
— Клянусь вам, именно так. Разве я не говорил, что он — лучший брат в мире? О, моя дорогая Дора, вы начитались этих отвратительных сплетен о нем. Не верьте им.
— Меня не следует предупреждать о том, чего стоят все эти сплетники. Я достаточно настрадалась от них сама. Но вы говорите, что принц Уэльский...
— Мы все обсудили вместе, и я совершенно искренне говорил ему о самом важном для меня. Он сказал, что я не должен сдаваться, что мне следует убедить вас в том, что ваши дети ничего не потеряют. Он сказал, что поскольку вы очень преданная и заботливая мать, это обстоятельство для вас может оказаться решающим. Он прав, не так ли, любовь моя?
Она была тронута, он подумал: «Георг прав. Ему можно доверять. Это путь к победе».
— Я очень тронута участием принца Уэльского. Я не думала... Я не знала...
Он обнял ее, и впервые она не отстранилась.
О, благословенный Георг, разбирающийся в женщинах так же хорошо, как в фасонах одежды и галстуков!
Она выскользнула из его объятий и сказала:
— Но сейчас я должна идти домой.
Он не стал ее удерживать. Первое сражение выиграно — спасибо Георгу, принцу Уэльскому!
— Георг женится на Марии Романзини, — сказала Дороти, сидя в спальне у туалетного столика и расчесывая свои прекрасные длинные волосы.
— Я так и думал, — ответил Ричард, зевая. Он уже лежал в постели.
— Он не хотел, чтобы в театре сплетничали по поводу их отношений.
— Кто стал бы сплетничать про них?
— Конечно, не так увлеченно, как сплетничают обо мне.
— Я устал, — сказал Ричард. — Ложись в постель. Она встала и швырнула щетку, которой причесывалась, на туалетный столик.
— Я тоже устала, — сказала она, — устала, ожидая, когда ты исполнишь свои обещания.
— Пожалуйста, Дороти, не сейчас.
— Почему не сейчас? Сегодняшний вечер ничем не хуже любого другого. Я жду честного ответа. Мы поженимся или нет?
— Я женюсь на тебе, когда мне это будет удобно.
— А что дети? Двое из них внебрачные только потому, что ты не сдержал своего слова.
— С детьми все будет в порядке. Я позабочусь об этом.
— Это обещание. Такое же твердое, я полагаю, как и обещание жениться на мне.
— Мне кажется, что это Их Высочество внушил тебе все эти идеи. С тобой стало гораздо труднее жить после того, как ты завела эту королевскую дружбу.
— Герцог Кларенс влюблен в меня.
— И обещал на тебе жениться?
— Не говори абсурдных вещей. Ведь ты прекрасно знаешь, что это невозможно.
— И ты это принимаешь?
— Я ничего не принимаю от него, потому что считаю себя замужней женщиной, твоей женой во всем, кроме подписи под брачным контрактом.
— И зачем она нужна? Мы с тобой вместе и останемся вместе до конца жизни. Несмотря на твое стремление к женитьбе и твой гнев по этому поводу, я все еще хочу жить вместе, как раньше.
— А я не хочу. Я хочу оформить наш брак — ради моих детей. И если ты отказываешься...
— ...Ты уйдешь к Его Высочеству?
— Я этого не сказала. Я еще не знаю, что я буду делать. Но я не стану продолжать жить с тобой по-прежнему. Я хочу получить определенный ответ. Ты женишься на мне, Ричард Форд? Ты женишься на матери двух своих маленьких дочерей или нет?
— Я устал, — сказал он. — Поговорим позже.
Она лежала на одном краю постели, он — на другом. Вскоре он уснул, но она спать не могла.
Она знала, что наступил решающий момент, и думала о преимуществах жизни с герцогом. Если он обеспечит детям будущее, если ей не придется постоянно думать о деньгах... какой спокойной станет ее жизнь. Конечно, он не сможет жениться, но уж если за Ричардом она не была замужем... и она начала сомневаться в том, что ей вообще суждено когда-нибудь выйти замуж.
Уильям чувствовал себя увереннее, чем после отказа Дороти поужинать с ним. Принц Уэльский был прав. Настойчивость — вот что необходимо. Он должен был показать ей, что принял решение, что безраздельно любит ее, что даст ей все, что угодно, кроме замужества, и даже был бы рад жениться на ней, если бы это было в его власти. Принц Уэльский был на его стороне, а ведь он в один прекрасный день станет королем...
Если она станет жить с ним, ей не придется больше ни о чем беспокоиться, ведь она хотела тихой, спокойной жизни и уверенности в будущем своих детей. Он даст ей это. Он сможет дать ей гораздо больше, чем Ричард Форд, и когда он видел этого ничтожного парня, он испытывал ярость от одной только мысли, что это ничтожество принято, а он, королевский сын, нет.
Однажды Уильям встретил его за кулисами и наградил взглядом, исполненным презрения. Казалось, Форд не обратил на это ни малейшего внимания. Конечно, нет. Дороти ли жила в его доме, он ли в ее — скорее все-таки он жил в доме Дороти, ибо она оплачивала этот дом, — и, кроме того, она считала его своим мужем.
Герцог ревновал к слишком ничтожному сопернику. Он отправился искать Шеридана.
