Матильда еще меньше была склонна верить в рассказы дочки об Оранжевом. В детстве у нее тоже был воображаемый друг. Она была единственным ребенком в семье, и ее часто оставляли одну и вообще не очень много уделяли внимания.
В общем, родители Клодетты нисколько не встревожились, когда за полгода до исчезновения дочь начала рисовать своего друга все чаще и чаще.
– Вы видели этого Оранжевого? – спросил Макс.
– Нет, – ответила Матильда.
Они сидели за столом, разложив перед собой рисунки. Их было более тридцати, от маленьких карандашных набросков до картин.
Обычный человечек, каких рисуют дети, не наделенные способностями к живописи. Но у этого человечка голова была особенная. Во-первых, очень большая. Во-вторых, имела форму буквы D, вернее, состояла из двух половин – прямоугольника слева и полукруга справа. В полукруге при желании можно было разглядеть рот, нос, правда мизерный, глаз и даже намек на ухо. Другая половина выписана более детально и выглядела довольно мрачно. Тут доминировал выпученный глаз и рот, откуда торчали свирепые, похожие на кинжалы, клыки. Левая рука у Оранжевого отсутствовала.
– Вы ее расспрашивали?
– «Мы иногда встречаемся» – это единственное, что я от нее слышал, – отозвался Каспар.
– И ничего больше? Не упоминала, приходил он один или еще с кем-нибудь?
– Нет.
– Может, приезжал на автомобиле?
– Неизвестно.
Макс перебрал рисунки. Очевидно, Оранжевый потратил время, чтобы завоевать доверие девочки. На первых рисунках он стоял в отдалении, всегда в профиль, выглядывал из-за дерева или куста. Чаще всего рядом находились четверо детей, все тоже оранжевые. Время шло, и количество детей сократилось до двух, а потом до одного. Это была сама Клодетта. Она стояла перед ним, похожая на проволочную фигурку из тех, что были выставлены на подоконнике. Потом пошли рисунки, где Оранжевый и Клодетта держались за руки. На нескольких Оранжевый разглядывал собачью конуру.
«Клодетта знала похитителя. Она его впустила. И ушла с ним добровольно».
– Почему она прозвала его Оранжевым?
– Это я его так прозвал, – объяснил Каспар. – Она всегда раскрашивала его в оранжевый цвет.
– А ее школьные приятели? Они что-нибудь о нем упоминали?
– Вроде нет. – Матильда посмотрела на Каспара, тот пожал плечами.
– В школе пропала только Клодетта или еще кто-либо из детей?
– Кажется, только она.
Макс полистал блокнот.
– Итак, вы обнаружили, что Клодетта пропала. Что дальше?
– Начали искать, – сказал Каспар. – Ходили по домам, всполошили соседей. Довольно скоро нам в помощь собралась группа. К концу дня обыскали в районе каждый дюйм. Опросили всех, кого смогли. Никто ничего не видел. Никто ничего не знает. Продолжали искать две недели. Один из соседей, Тони, он типограф, сделал плакаты с ее фотографией. Мы их повсюду расклеили. Ничего.
Макс сделал в блокноте несколько заметок.
– Выкуп требовали? – спросила Шанталь.
– Нет. Да у нас и нет ничего, чтобы похищать ребенка ради выкупа. – Голос Каспара дрогнул. Матильда взяла его руку, он накрыл ее своей.
– Я обещал вашему брату помочь с поисками девочки, – произнес Макс. – Сделаю, что сумею.
– Как продвигаются поиски Чарли Карвера? – поинтересовалась Матильда.
– Пока не очень.
– Винсент Пол считает, что похищение Чарли и Клодетты – дело рук одних злодеев, – заметил Каспар.
Макс вздрогнул.
– Винсент Пол?
– Да. Вы его знаете?
– Понаслышке, – ответил Макс, вставая.
Шанталь показывала глазами на одну фотографию. Она висела в углу, вторая от края. Клодетте здесь года три, она, как всегда, в центре. Матильда и Каспар помоложе и веселее, Александр Тодор тоже, а рядом сияющий Винсент Пол. Они со священником стояли в обнимку.
«Видимо, часть доходов из наркобизнеса Винсент Пол вкладывает в Малый Гаити».
Макс вернулся к столу.
– Потом мы попросили помощи у морских пехотинцев, – продолжила Матильда. – Мы с мужем граждане США, Клодетта тоже. Знаете, как с нами обошлись? Нас принял капитан и сразу стал укорять, зачем мы уехали из Штатов в эту «поганую дыру». Заявил, что у него нет свободных людей на организацию поисков. На обратном пути мы зашли в бар, а там морские пехотинцы «занимались восстановлением демократии», нагружаясь пивом и наркотиками.
– А Винсент Пол?
– Когда американские военные нам отказали, мы отправились к нему.
– Почему вы не пошли к нему вначале?
– Я… – заговорила было Матильда, но Каспар ее прервал:
– Вы много о нем знаете?
– Слышал хорошее и плохое, – промолвил Макс. – Больше плохого.
– То же самое и Матильда. Она не хотела, чтобы мы обращались к нему.
– Вовсе не потому, – возразила Матильда. – Я не хотела, чтобы он рисковал, занимаясь поисками нашей дочки. Ведь Винсент дружил с Раулем Седаром, главарем хунты, которую свергли интервенты.
– Мне казалось, что Аристид для Пола предпочтительнее, – заметил Макс.
– Аристид-священник действительно был хорошим. Помогал бедным, заботился о людях. Но, как только его избрали президентом, он сразу превратился в Папу Дока. Прикарманил миллионы иностранной помощи. Через две недели Винсент возненавидел его.
– Не думал, что у таких людей, как Пол, есть принципы.
– Винсент очень отзывчивый человек, – сказала Матильда.
– Он вам помог?
– Сделал очень много. Целый месяц со своими людьми искал Клодетту по всему острову. По его заданию ее искали в Нью-Йорке, Майами, в Доминиканской Республике и на других островах. Он даже обращался за помощью к войскам ООН.
– Единственно, что он забыл сделать, – нанять частного детектива, – усмехнулся Макс.
– Винсент сказал, что если он не сможет ее отыскать, то не сможет никто.
– До меня у Карверов работали двое детективов из Америки. Они с вами разговаривали?
– Нет, – ответил Каспар.
Макс пролистал блокнот. Был еще один интересный вопрос, который он хотел задать Матильде и Касперу.
– Мне известно, что на Гаити пропадает много детей. К Винсенту Полу должны были обращаться за помощью многие. Но он помогал лишь вам. Почему?
Супруги Тодор молчали.
– Послушайте, – сказал Макс, – я знаю, чем занимается Винсент Пол, и мне на это глубоко наплевать. Я приехал сюда найти Чарли Карвера и Клодетту. Пожалуйста, будьте со мной откровенны. Почему Винсент помогал вам?
– Мой брат и Винсент друзья, – объяснил Каспар.
– Пол дает деньги церкви в Малом Гаити, где служит ваш брат?
– Не церкви. На деньги Винсента мой брат содержит приют для беженцев, приплывающих на лодках в Майами. И вообще он многим помог встать на ноги в Малом Гаити. Очень хороший человек.
«Конечно, хороший, – подумал Макс, – если не принимать во внимание, откуда деньги. Если не принимать во внимание, сколько десятилетних мальчишек в Либерти торгуют наркотиками, поставляемыми Винсентом Полом, сколько людей по его милости превратились в дерьмо. Но семье Тодор сейчас нет до этого никакого дела. И кто их осудит?»
Он улыбнулся:
– Спасибо за беседу. Не вините себя за то, что случилось с Клодеттой. Вы ничего не могли сделать. Совсем ничего. Взломщиков и убийц еще как-то можно вычислить. На них стоит клеймо. А такие, как Оранжевый, невидимы. Это обычные люди, внешне похожие на вас и на меня. Их подозреваешь в последнюю очередь.
– Найдите нашу дочку… пожалуйста, – прошептала Матильда.
41
– Вы считаете, Винсент Пол похитил Чарли? – спросила Шанталь в машине. Они ехали искать дом Фостина по первому адресу, указанному на странице, вырванной из телефонной книги.
– Пока еще рано делать выводы. То, что он занимался поисками Клодетты, абсолютно ничего не значит. Точно станет известно лишь после разговора с ним. – Макс положил две проволочные фигурки и несколько рисунков Оранжевого в ящичек под приборной панелью. Он собирался послать фигурки Джо для идентификации отпечатков пальцев.
– Вы знаете, как с ним связаться?
– Я чувствую, что он сам найдет меня, – ответил Макс.
Шанталь вела себя так, будто ничего не было. Улыбалась, иногда даже смеялась. Была очень искренней в своей неискренности.
– Муж обсуждал с вами свои дела?
– Нет. Мы договорились не брать работу на дом. А вы?
– Я женился, когда уже ушел из полиции. Но Сандра была в курсе моих дел.
– Давала вам советы?
– Да. И пару раз даже помогла раскрыть преступления.
– Это вас не раздражало? Не заставляло сомневаться в своих способностях?
– Нет, – улыбнулся Макс. – Напротив, я гордился ею. По-настояшему гордился.
Они остановились. Шанталь внимательно посмотрела на него. Макс попытался сообразить, что это значит. Но так и не понял. Они двинулись дальше.
