— Варвара Антоновна, я привез вам врача, — идя следом за ней, сказал Стае.
— Врача? Какого врача? Я здорова.
Она опустилась в одно из кресел: спина прямая, шея стиснута воротом платья, словно железным обручем, на котором тяжелым замком висит старинная брошь. Люба вошла, остановилась в растерянности. Что делать?
— Это Любовь Александровна Петрова. Врач-психолог.
— Вы сказали врач. Василий тоже был врачом. Хирургом. Я не понимаю, за что? За что?
Варвара Антоновна глухо зарыдала, а Стае беспомощно посмотрел на Любу. Она придвинула один из стульев поближе к креслу.
— Варвара Антоновна, послушайте меня. Давайте успокоимся. — Взяла ее руку, стала считать пульс. — Скажите, вы пьете успокаивающие лекарства?
Сосновская перестала рыдать, растерянно посмотрела на журнальный столик, на котором в беспорядке стояли пузырьки, валялись таблетки. Люба взяла одну из упаковок.
— С врачом советовались?
— Нет.
— Что вас мучает? Бессонница, подавленное состояние?
Чуть оживившись, Сосновская заговорила и начала подробно описывать свое состояние. Говорила долго, не останавливаясь, Стае даже зевнул тайком. Люба же понимала, что утешать ее бесполезно, будут слезы и упоминание через слово имени покойного мужа. И все. Варвару Антоновну надо просто отвлечь. Пусть целиком сосредоточится на своем здоровье. Где болит, как болит, как долго болит. Главное, наладить с ней контакт.
— Знаете, я сама по образованию врач, — в довершение всего сказала Варвара Антоновна. — Я никогда не думала, что мне придется обращаться к врачу. Я ведь сама все знаю про лекарства. И у меня есть любое лекарство.
— Очень хорошо, — спокойно сказала Люба.
— Вы работаете в милиции? С ним? — Сосновская кивнула на Стаса.
— Что? В милиции? Нет, конечно. Мы просто хорошие знакомые со Станиславом...
— Владимировичем, — прошипел Стае.
— Да, со Станиславом Владимировичем, — повторила Люба.
— Но почему милиция? Что-то с Антошей?
В голосе Варвары Антоновны снова послышались слезы.
— Нет-нет, с чего вы взяли? — Стае догадался, что речь идет о ее сыне.
— Ну как же? Ведь с ним что-то происходит.
Я же мать. Я вижу.
— Варвара Антоновна, а давно все это началось?
— Что началось? — испуганно спросила она.
— Проблемы с вашими детьми?
— С чего вы взяли? У моих детей нет никаких проблем! — В ее голосе зазвучала неожиданная резкость. — У нас все хорошо, очень хорошо.
— Как же? — спросил Стае. — Но ведь ваша дочь...
Люба покачала головой, давая понять, что разговаривать сейчас об этом не нужно. Стае вздохнул:
— Скажите, Варвара Антоновна, ваш муж хорошо стрелял?
— Стрелял? Он никогда не стрелял. — Женщина была удивлена. — Василий был великолепным хирургом.
— Ну, может быть, он на охоту ездил?
— Какую охоту? — Она наморщила лоб, видимо, пытаясь что-то вспомнить. — Мы любили ходить в театры, на концерты. Василий очень любил симфоническую музыку. Но охота? Почему вдруг охота?
— У вас в доме есть оружие?
— Извините, я не знаю.
— А в армии он был?
— Василий? — Варвара Антоновна опять очень удивилась. — Василий вообще-то был близорук. И к строевой был не годен.
— Вы с мужем были очень близки? Варвара Антоновна снова стиснула тонкими высохшими пальцами ворот траурного платья:
— Как сказать, мне иногда казалось, что он любит меня не всем сердцем. Что его сердце отдано какой-то другой женщине и что он не получил у нее взаимности. Но это всего лишь мои домыслы. Я уверена, что никакая другая женщина не могла стать ему таким чутким, нежным другом, как я. У нас были прекрасные отношения! Ведь так?
— Ну разумеется, — кивнула Люба. И ей очень захотелось взять Стаса за руку и вытащить его за дверь. Ведь точно так же он ворвался и в ее жизнь именно в тот момент, когда больше всего на свете хотелось погрузиться в вечную спячку, жить воспоминаниями и тихо плакать. Так нет же, задает вопросы, ответ на которые и себе-то страшишься дать. «Были ли вы близки с мужем?»
— Так, значит, Василий Георгиевич вам целиком и полностью доверял? — Стае не собирался отступать. — И семейный бюджет был целиком под вашим контролем?
— Что? Деньги? Мы никогда не заостряли внимание на таких меркантильных вещах. — Она даже поморщилась.
Стае же вцепился в эти ее слова, словно собака в сахарную кость.
— Значит, вы не знали, сколько муж зарабатывает денег, сколько оставляет себе, сколько из этого тратит, на что тратит?
— Деньги всегда лежали в буфете, на кухне. Между собой мы называли его «шкапчик». Конечно, есть еще и банковский счет, как говорят, на черный день...
— Со счета много денег сняли? — прервал ее Стае.
— Сняли? Когда сняли? — растерялась Варвара Антоновна.
— Ведь ходили же вы снимать проценты?
—: Проценты? Да, на Васины похороны что-то снимала. Но деньги там были те же, что и при жизни мужа. У нас общий банковский счет. И никакого другого. Это я знаю совершенно точно.
— А большая сумма лежала в буфете? То есть в «шкапчике»?
— Не знаю, — пожала плечами Варвара Антоновна. — Я просто брала столько, сколько, мне было нужно, и тратила. Мои родители, конечно, не клали деньги в «шкапчик», давали мне в руки, поэтому иногда я туда даже и не заглядывала.
— А ваши родители богатые люди?
— Папа почетный академик, — с гордостью сказала Варвара Антоновна. — А мама пишет статьи о своих знаменитых предках. Их охотно публикуют солидные журналы. К тому же у нас отличная коллекция картин и прочих раритетов. Большей частью фамильных. Кое-что папа обменивает или продает.
— Короче, в средствах вы не нуждаетесь и никогда не нуждались. Извините за нескромность, а нельзя ли заглянуть в ваш так называемый «шкапчик»?
— Но разве вы имеете на это право? И я вообще не понимаю сути вашего визита и всех этих расспросов.
— Не имеем. А насчет сути: я расследую убийство мужа этой женщины. — Стае кивнул на Любу.
— Но при чем же здесь Василий?
— Я пытаюсь установить, был ли знаком ваш муж с мужем этой женщины.
— Хорошо. Назовите мне фамилию.
— Пока не назову, если моя версия не подтвердится, то не стоит травмировать ни вас, ни . ваших детей.
— Ну хорошо, — снова повторила Сосновская. — Прошу.
Она первая вышла в просторный холл, потом в кухне широким жестом распахнула старинный буфет.
— Вот здесь; на полочке. Стае сунул туда руку:
— Но здесь же почти ничего нет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
