С виду, эта галерея ничем не отличался от остальных, высотой в рост человека и шириной в два шага, не более, но было в ней что-то особенное. То ли здесь был какой-то странный запах, доносимый катакомбными сквозняками, то ли какое-то необычное настроение, что-то наподобие ауры, присущей только этому месту, делавшей его непохожим на остальные. Как бы там ни было, но на Сергея навалилось гнетущее предчувствие затаенной угрозы.
Сергей пытался дать рациональное объяснение, чем вызвана его тревога. Страх волнами подступал откуда-то снизу, сдавливал горло, забивая дыхание, заставлял судорожно стискивать в руке фонарь. Он не мог объяснить, почему на него вдруг напал такой страх, ничего подобного с ним до сих пор никогда не было, он никогда еще не испытывал такой, сжимающий сердце страх. Сергей вспомнил, что приступы внезапного страха появляются у моряков незадолго до начала шторма. Без видимой причины человек не находит себе места от необъяснимого ужаса, его неодолимо тянет спрятаться, сжаться, застыть, зажмурить глаза, заткнуть уши. Охваченный невероятной жутью, он впадает в панику, теряет над собой контроль и шагает за борт.
Подобные состояния пока мало изучены. Ученые считают, что так воздействует на организм неуловимый для человеческого уха инфразвук, который возникает от завихрений ветра в гребнях волн. Не исключено, что наслоение больших масс разнородного грунта создает аномальные явления, и под землей возникают геопатогенные зоны, силовые линии и узловые пересечения, где происходит выброс или накопление негативной энергии. Такие зоны чаще всего связывают с разломами земной коры, тектоническими напряжениями, трещинами в кристаллических щитах, подземными водными потоками или карстовыми пустотами.
Бывают и рукотворные геопатогенные зоны: тоннели, горные выработки, мощные трубопроводы. Геопатогенные зоны тянутся на многие километры, особенно неблагоприятное влияние они оказывают там, где пересекаются. В местах их пересечения все живое страдает от повышенной плотности геопатогенных излучений.
В народе такие места называют «гиблыми», здесь чаще всего происходят аварии, болеют, как говорят «сохнут» и умирают по непонятным причинам люди. Некоторые считают, что под землей встречаются открытые инфернальные врата, через которые из недр земли поднимаются темные силы, некроэнергия. А может, это мощи похороненных здесь монахов трансформируют энергоинформационные поля с определенной амплитудой вибрации, которая так воздействует на психику?
Успокаивал себя Сергей, понимая, что причин для испуга под землей хватает, и надо пересилить излишнюю рефлексию, которая парализует волю. Он не считал себя трусом, и не терял самообладания в опасных ситуациях, всегда принимая правильные решения. Но обычная опасность ничего подобного никогда у него не вызывала. Даже стычки с наркоманами и уголовниками, демонстрирующими явные агрессивные намерения не вызывали у него особого страха или паники. Тот, кто собирается напасть, всегда чувствует, в какой степени ты готов дать отпор. И если ты готов идти до конца, он, как правило, остерегается нападать.
Сергей наводил луч фонаря, вглядываясь в темноту за спиной. Но в дальней, сгущающейся тьме ничего не было видно. От напряжения, у него начало подергиваться веко, а перед глазами стали появляться и расплываясь, исчезать радужные пятна. Он прислушался и стал внимательно осматриваться по сторонам. Было тихо, и эта тишина муторно резала слух.
С большой осторожно продвигаясь дальше, в обрушенной погребальной нише Сергей увидел присыпанную землей фирменную кроссовку. У кого-то он недавно видел такие же. На ходу Сергей потянул ее к себе, но она за что-то зацепилась, то ли на чем-то держалась. Кроссовка была похожа на те, что носил Бунимович. Сергей похолодел от нелепости своей догадки и вдруг почувствовал, как на голове у него зашевелились волосы. Он нагнулся, чтобы лучше ее разглядеть и поскорее рассеять это наваждение, но тут его снова и довольно резко окликнул Алексей.
— Ну, что ты плетешься, как инвалид? Шире шаг!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чтобы не выглядеть совсем уж тормозом, Сергей оставил эту дурацкую кроссовку, и с опаской оглядываясь по сторонам, поспешил на свет фонаря ушедшего далеко вперед Алексея. Тот стоял в просторной квадратной пещере, в стенах которой чернело три хода новых ответвлений. Они сверили свой путь с восстановленной Сергеем по памяти картой. Все совпадало, они шли в правильном направлении. Согласно карте, именно на этом квадратном перекрестке им следовало повернуть направо.
Но правая стена пещеры, в которой должен был находиться четвертый вход в нужную им галерею, была завалена гнилыми досками и бревнами, кусками рваной мешковины, каким-то истлевшим, грудой наваленным тряпьем и неизвестно откуда взявшимися здесь гранитными булыжниками. Отбрасывая в стороны весь этот разваливавшийся в руках хлам, они расчистили подход к правой стене. Перед ними открылась небольшая ниша с полукруглым сводом. Фонарь осветил в ней деревянную дверь из черных от времени, толстых дубовых плах. Дверь покоилась на массивных кованых петлях, вмурованных в каменную кладку. Кто-то написал на ней выцветшей от времени красной краской «Добро пожаловать в ад!»
Охваченные какой-то странной робостью, они стояли перед дверью. «Порой ни то, что за дверью, а сама дверь является вместилищем правды», ‒ подумалось Сергею. Алексей ломиком легко оторвал, источенный ржавчиной до трухи амбарный замок, висящий на мощном засове, и с шумом отодвинул засов. Вначале дверь не поддавалась, но уступила напору Алексея. Натужно заскрипели ржавые петли и дверь медленно, словно нехотя, отворилась. С противоположной стороны она, как шерстью поросла мертвенно-белой плесенью.
Подземелье разинуло перед ними свою ненасытную черную пасть. Из темноты дохнуло холодом и затхлым запахом гнили. С полукруглого потолка, выложенного тесаным белым камнем, свисали клочья паутины с налипшей на ней вековой пылью. Метра через три каменный потолок закончился и перешел в такой же, полукруглый земляной свод, покрытый каким-то осклизлым мхом, свисающим вниз белесоватыми нитями, похожими на водоросли.
Они молча, переглянулись, не решаясь ступить в разверзнутую перед ними темноту. Неведомое пугает и манит, но любопытство всегда берет верх над страхом. Оно, как известно, сгубило кошку… Первым опять пошел Алексей. Земля под ногами уступами круто спускалась вниз, потолок становился все ниже. С каждой ступенью, Сергея подхлестывало любопытство и острое ощущение непредсказуемости. Под ноги постоянно попадали кучи обвалившейся земли, просадки и даже глубокие провалы грунта. Сказывалось, что пещеры расположены на крутых, оползневых склонах Днепра. Неровный земляной пол уходил все глубже, а затем стал пологим. Впереди перед ними в бездонно колодезной тьме открывалась галерея нижнего яруса катакомб.
Здесь все выглядело по-другому. Открывшаяся галерея была выше и шире предыдущих. Местами сводчатый потолок и стены были гладко отделаны, будто оштукатуренные. На грунте стен яркими разноцветными пятнами виделись хорошо сохранившиеся фрагменты росписи с живописными религиозными сюжетами. Над боковыми нишами с погребениями и входами в кельи было много надписей на древнерусском, нанесенных чем-то острым по грунту. Устья многих погребальных ниш были декорированы арочными рамками, прочерченными в лёссовом суглинке. Видно, аскеты-затворники, заточив себя в этих норах, как и все люди, тяготели к красивому. В нескольких нетронутых кельях стояла примитивная керамическая посуда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Внимательно осматриваясь по сторонам, на стене основной галереи Сергей увидел красиво вырезанный крест в арочной рамке с трезубцами, направленными зубцами вниз. На останках монахов, лежащих в распавшихся дощатых гробах, виднелись истлевшие кожаные пояса, тапочки и искусно плетеные кресты. Некоторые из них были облачены в парчовые одежды расшитые золотыми и серебряными нитями. В нескольких больших криптах мумифицированные тела монахов покоились не в гробах, а в черных дубовых колодах. Ничего подобного не было в верхнем ярусе пещер.
