А все-таки хорошо, что на свете бывает весна. Пройдет несколько недель и зазеленеет левобережье, лопнут набухшие почки и первыми зацветут абрикосы. На почерневших после зимних морозов ветках появится чистый, как невеста, белей заоблачного снега цвет. А потом распустятся цветы, как они распускаются каждую весну от начала времен и будут распускаться всегда. Жизнь возродится от мертвяще холодного сна и будет продолжаться во всем многообразии своих проявлений.
Но, только не для него. Он отправлялся на край света, туда, где вечное лето. В кармане у Сергея лежала виза в Новую Зеландию. Это был его последний вояж, ‒ билет в один конец. Подобно тому странному, приснившемуся ему когда-то существу, ему неловко было после смерти оставлять на виду свое тело, и он хотел схоронить его подальше от людей, потерявшись в дебрях неведомой земли. Многие находят в смерти нечто постыдное, хоть и не знают, что именно.
После случившегося, он не видел Веры, но иногда мучительно думал о ней. Со временем, увидев глазами памяти то, что не сумел разглядеть раньше, он стал понимать, что настоящая женщина должна быть именно такой: терпеливой, ласковой, прощающей. Она одна, — Единственная, может понять и простить. Простить даже то, чего прощать нельзя. Кто кого должен был простить, он не уточнял. Он и думать об этом не хотел, теперь она принадлежала к миру других мужчин.
Он не решился спуститься под землю, чтобы похоронить своего друга и никому не сказал о том, что произошло. Что случилось, то случилось. Пусть прошлое останется в прошлом, решил он, не допуская даже мысли о поисках пропавшего клада. На свете есть немало сокровищ: золото, серебро, бриллианты и дивной красы изумруды, подобные застывшим брызгам морских волн. Но из всех драгоценностей есть главная. О ней вспомнишь сразу, коль окажешься пред угрозой ее потерять. Это — человеческая жизнь. Когда ее лишаешься, все теряет свой смысл. Вот то, изначальное сокровище, которое отдал за него Алексей.
— Здравствуй, — кто-то тихо сказал ему.
И он увидел Веру.
— З-здравствуй-те… — заикаясь, ответил он, не сразу осмыслив, что происходит.
Перед ним стояла бледная, исхудалая Вера. Вокруг запавших, болезненно блестящих глаз у нее появилось множество мелких морщин похожих на измятую папиросную бумагу. Щеки покрыла матовая желтизна, и следа не осталось от былого румянца. Губы потеряли свою свежесть, в углах рта тенью легли две горькие складки. Знакомым был только открытый взгляд да та же непокорная волнистость каштановых волос. Солнце играло на ее волосах и они переливались волнами, как пшеница под ветром!
— Я не надеялся тебя когда-то увидеть, — преодолев спазм в горле, произнес Сергей.
— Знаю. Вот я и пришла, — улыбнулась она, робкой, полной надежды улыбкой.
— Больше так не будет, — взял ее за руку Сергей.
— А как будет? — всем существом своим, подавшись к нему, спросила Вера.
— Мы будем вместе. Всегда. Пока смерть не разлучит нас, ‒ ответил Сергей. В его голосе не было пафоса, в нем звучала убежденность обретшего Веру.
И казалось, все испытания позади, и впереди их ожидает новая жизнь, ‒ «счастливое круженье лет», но самое трудное только начиналось.
________
Гавура Виктор Васильевич
Home page: http://www.gavura.narod.ru
![]()
