охотимся, мы сами по себе… — вернулся к старой песне он.
— Не звезди, Птица! Вы и следили за мной, чтобы выйти на Индию. Я не дурак. Кто вас подослал?
— Никто… Мы не следили… Говорю же!
— Да заткнись ты! — это было уже адресовано к Рыхлому, который продолжал выть на заднем сиденье шестерки. Я повернулся к Филину. — Замотай ему ногу чем-нибудь, пока не сдох… Вы мне живые понадобитесь. Пока — живые…
Филин нашел в машине какую-то тряпицу и перетянул ногу сотоварищу. А я продолжал:
— Врешь ты все, товарищ Сова… Вы за мной от самого ДК, от спортзала ехали. Послали вперед рыжий жигуленок, потом, возле «Универсама» сделали рокировку, машину сменили. Или на двух сразу ехали за мной, я не разглядел. Так что говори, зачем хвост наладил.
Филин сплюнул.
— Да случайно мы здесь… у Рыхлого там, за совхозными полями, дед живет, — махнул главарь рукой в сторону горизонта. — Ехали его проведать.
Я покачал головой, поджимая губы.
— Не клеится у нас разговор, я смотрю… Что ж… Поехали тогда вас хоронить.
— Чего?
— Садись за руль, — я швырнул ему ключи от мерса. — И не дури. Пуля всегда догонит…
Я содрал с шестерки чехлы и застелил ими сиденье в мерсе. Велел Филину перетащить туда раненого. Кровь, когда он поставил жгут, уже перестали идти, но все равно я подстраховался, не хотелось пачкать салон кровью. Сам сел рядом с Рыхлым, а Филина посадил за руль. Обрез закинул в багажник.
— Езжай в тот лесок, — ткнул я его в затылок пистолетом.
— Зачем? — насупился главарь.
— Увидишь…
Он подчинился. Ехали молча. Я дал пацанам осознать всю опасность сложившейся ситуации. Через пару километров автомобиль въехал под кроны деревьев. Поплутал еще с километр, а когда дорога совсем затерялась и стерлась, мы очутились посреди непролазной чащи.
— Выходим, граждане бандиты. Последняя остановка в вашей жизни.
— Что ты собрался делать? — Филин уже не был наглым и уверенным.
— Я уже говорил, хоронить вас буду. Венка и надгробия не обещаю, но по-людски в земле будете лежать.
По моему голос каждый должен был чётко понять, что я не шучу.
— Э-э… — а вот голос Филина дрогнул. — Погоди… Ты нас убить задумал?
— Копай, — я вытащил из багажника советскую саперную лопатку, которая очень кстати оказалась тут вкупе с набором инструментов, что Гоша припас для меня в подарочном комплекте с мерином.
— Что копать? — совсем сник Филин.
— Могилу вам с Рыхлым… И тогда умрете быстро и незаметно.
— Ни хрена я копать не буду! — выкрикнул Филин.
Бах! — я выстрелил ему под ноги, пуля взрыхлила землю возле его кеда. Каратист подскочил, как ужаленный.
— Если не будешь копать, тогда я отвезу вас к Гоше… и умирать вы будете медленно. Очень медленно… Он с вас кожу живьем сдерет, — проговорил я это голосом спокойным и рутинным, будто предлагал купить газету.
Бандитов в своей жизни видел я достаточно, чтобы теперь ребята не сомневались — ничего хорошего им не светит.
— За что?.. — таращился на меня Филин, Рыхлый так вообще от страха дар речи потерял. Валялся под колесом машины и то ли мычал, то ли всхлипывал напоследок.
— Кто вас послал? Скажете, может, тогда отпущу…
— Да никто нас не посылал! Ты что городишь! Я тебе хоть чем поклянусь! — бил себя в грудь и брызгал слюной раскрасневшийся Филин.
— Тогда копай, — с безразличным видом хмыкнул я и угрожающе махнул пистолетом.
Делать нечего. Филин взял лопатку. Пыхтел и сопел, но начал копать, косясь на меня. Сто пудов думает, как бы меня лопаткой пришибить. Только я не дурак, отступил на безопасное расстояние и оттуда наблюдал, привалившись к березке и держа его на мушке.
Маленькой лопаткой трудно и неудобно копать. Поэтому яма, и то не слишком глубокая, была готова лишь через час.
— Сойдет, — удовлетворенно кивнул я и глянул на наручные часы. — И так времени много потерял, на ужин опоздаю, жена ворчать будет. Давай, тащи этого толстого в яму. Скорей!
— Я не буду этого делать… — нижняя губа Филина затряслась.
Я подошел к раненому и схватил его за руку. Рыхлый упирался и брыкался, как мог, но я пнул его по ноге, и он скрючился и завыл. Я решительно потащил его к яме.
— Кто вас послал? — немного устало спросил я.
— Никто… — пятился Филин. — Почему ты не веришь?..
Я всё волок к яме Рыхлого, тот визжал поросенком. Тяжелый, зараза, сто потов успело сойти, пока я дотянул его до могилы, тем более, что тянуть приходилось одной рукой, во второй был пистолет, который я старался держать ровно и не сводить с Филина.
Тот впился в меня взглядом, будто ждал того единственного мига, когда я отвлекусь, чтобы рвануть прочь. Но я предусмотрительно заставил встать его на колени и скрестить голени. Из такого положения резво не стартанешь. Придется повозиться и покряхтеть, прежде чем получится встать.
Я бесцеремонно скинул Рыхлого в яму.
— Не стреляй! Не стреляй! — орал тот. — Я ничего не знаю! Это все Филин! Не стре…
Бах! Бах! — я выстрелил два раза в яму, и голос Рыхлого оборвался.
От грохота Филин втянул голову в плечи, теперь он был окончательно раздавлен. Он не видел, что с его другом, но по оборвавшемуся голосу понял, что тому кранты.
— Готов, — удовлетворенно кивнул я, заглядывая в яму. Затем перевел взгляд на Филина. — Давай, вставай и ложись в могилку… А то потом тащить тебя… Надеюсь, ты не будешь ныть, как твой дружок. Что застыл? Встать, я сказал!!!
— Я скажу! Все скажу! — забормотал сломленный главарь, всё ещё стоя на коленях. — Только не убивай…
— Скажешь? Говори, — снисходительно кивнул я.
— Он пришел к нам… Будто из ниоткуда. И предложил денег. Много денег.
— Кто? Имя! Фамилия!
— Я не знаю…
— Тьфу ты. Ползи в яму, сука!
— Нет! Это правда! Клянусь. Послушай! Он не назвался. Сразу отвалил кучу бабок и попросил ограбить некоего Красноборова. Жирного ублюдка, что приторговывал краденным и скупал антиквариат.
— Это ему зачем?
— Я не знаю. Я тоже спросил его, зачем, но он лишь ухмыльнулся и сказал, что
