Он брал один череп за другим. Доставал их бережно, разве что без трепета. Крутил.
Показывал.
Рассказывал.
А Чарльз слушал, не понимая. Пока еще не понимая.
– Вот череп сиу. – На стол лег вытянутый желтоватый череп с острыми клыками. – Орка. И белого человека. Обратите внимание…
На что?
Пустые глазницы. Кость. Они ведь принадлежали кому-то.
– Емкость черепной коробки сиу даже визуально много меньше, чем у человеческого черепа. Большей частью за счет вытянутой формы и низкого купола. А следовательно, те части мозга, которые отвечают за интеллект, развиты у них куда слабее.
Палец скользнул по кости.
– Череп орка кажется больше, но и сами орки больше людей. И если принять во внимание пропорции, то увидим, что и их мозг относительно тела меньше.
– И что?
– Как что?! – возмутился человек. – Это наглядно доказывает их эволюционное несовершенство![2] И преимущество, которым обладает белый человек! И не просто человек! Оглянитесь!
Чарльз оглянулся.
Шкафы с черепами уходили во тьму.
– Я потратил годы… многие годы на то, чтобы доказать, что люди и только люди достойны зваться венцом творения!
– Рад за вас.
– Не верите? О да, это сложно. Невероятно сложно! Взгляните на эту девушку снова. Вам ее жаль?
– А может быть иначе?
– Жалость – на диво глупое чувство. Эволюционный рудимент, если хотите знать. Она напрочь лишена функциональности. И если вы найдете в себе силы отринуть ее, то увидите чуть больше. Шея.
– На ней следы рук того, кто ее задушил.
– Она укорочена! Укороченная шея, как я заметил, свидетельствует о дурной крови. Покатые плечи. Плохо развитая грудная клетка. Чересчур длинные верхние конечности. А запястья? Ее запястья слишком широки. Да, если глаз не наметан, это сложно заметить. Но я видел множество таких!
Чарльз сдержался.
– В ней явно присутствует иная кровь.
– И что?
– И отсутствует Дар, как высшее проявление эволюции! Маги же… вы взгляните на себя! Правильные черты лица. Легкая кость. Тело ваше словно создано, чтобы принять Силу. Воспринять Силу. Такие вот, – он мотнул головой на лежащую девушку, – не способны удержать и капли. Вы же – другое дело.
– Все равно не понимаю.
– О да, для понимания нужно время. Время, которого у нас нет. И плохо, очень плохо… Любой разум с годами закостеневает. А вы уже… уже почти не способны видеть. Я попытаюсь. Ради вас. Ради дела. Итак, маги – высшая ступень эволюции, но нас мало. Очень, очень мало. И это несправедливо. И главное, с каждым годом становится все меньше. Почему?
– Почему?
– Потому что все вот эти вольности, права… Во времена прежние маги брали в жены одаренных женщин. И те рождали магов. Теперь же? Что теперь? Теперь они женятся на любой, кто имеет титул, не обращая внимания, что зачастую кровь давно уже испорчена. Капля иной, всего-навсего капля, и Дар умирает! Не только в ребенке, но и во всех потомках порченной женщины! Вы можете не верить, но…
– В моей жене Дар жив. Хотя ее нельзя назвать в полной мере человеком…
– Именно поэтому она и нужна!
– Кому?
Что-то этот разговор совсем перестал нравиться.
– Идемте. – Человек вцепился в руку Чарльза и потащил за собой. – Вы должны это увидеть… Я работал, я годы потратил. Годы ушли, чтобы от идеи прийти к гипотезе! К стройной гипотезе, которая изменит мир.
Стало даже немного обидно. Выходит, все вот это, все эти тайны, секреты и клубы – результат выдумки одного насквозь больного человека?
Заговоры.
Теории.
И бред. Явный устойчивый бред, который, конечно, может казаться убедительным. Но… все равно Чарльз испытал огромное разочарование.
Впрочем, справился с ним и даже сумел сказать:
– Внимательно вас слушаю.
Глава 31,в которой находится место завтраку и заговоруНашлась в подземельях и трапезная.
Эдди крепко подозревал, что в этих подземельях, если поискать хорошенько, много чего отыщется. Правда, отнюдь не столь мирного, как эта вот комната в светлых тонах. Полуколонны. Лепнина. Фреска во всю стену. С драконом.
Тварь расправила крылья, и тень их легла на город, что с высоты казался почти игрушечным. Правда, несмотря на эту игрушечность, выписали его с любовью. Крохотные дома с красными крышами, люди, совсем уж маленькие, вышли на улицы и стоят, глядя на зубастую пасть.
На волнах покачиваются кораблики.
– Интересно, – сказал Эдди. – Такого я не видел.
– О, работа одного из братьев. Фантазия, так сказать, о временах давних, когда на земле жили драконы. И наездники.
Ну-ну.
Эдди хмыкнул.
– Не верите? Меж тем у нас есть доказательства, но мы не о том. Завтрак. И вправду, говорить лучше на полный желудок. Это располагает.
Если только не траванут.
Стол накрывали. И Эдди готов был поклясться, что уже видел этого вот, в куделькастом парике и черном старинном костюме. И остальных тоже.
– Это кто? – поинтересовался он, глядя, как чинно и в то же время сноровисто они двигаются. – Тут и слуги есть?
– Не то чтобы слуги, скорее уж доверенные лица. Особо доверенные. – Первый явно смутился и замялся. – Они… опекают нас.
Ага.
– И присматривают за порядком. Все же братья порой ведут себя так, что это ставит под угрозу само существование клуба. Присаживайся.
– Маску не снимешь?
– Пожалуй. – Он снял и цилиндр, и балахон, оставшись в темном сюртуке. Эдди отметил и цветок в петлице, и булавку для галстука с крупным изумрудом.
Маска легла на стол последней.
– Как-то… привыкаешь их носить.
Юноша.
Незнакомый. Не из тех ли, что вчера шептались за спиной? Эдди не знал наверняка. Выглядит милым. Дружелюбным. Только это еще одна маска, снять которую куда как сложнее.
– К слову, готовят отменно. Говорят, повар столь опытен, что по запаху способен определить, готов ли соус. И служит клубу уже сотню лет.
– Столько не живут.
– Вот об этом и хотели бы поговорить… с тобой. – Юноша опустился на стул, впрочем, сразу и поднялся. – Доброго дня, господин Созидатель.
Созидатель?
Выдуманное имя. И с претензией. А сам господин в возрасте. На висках седина, на лбу залысины. Еще пара лет и редкие волосы отступят, обнажая макушку.
Пухлые щеки.
Складочки под подбородком. Оттопыренная нижняя губа, из-за которой лицо кажется капризным. Набрякшие веки опустились так, что глаз почти не видать.
И одет с претензией.
Костюм из той же эпохи, что и черные камзолы слуг. Правда, ткань роскошная – темно-зеленая парча, расшитая мелким жемчугом и золотой нитью. Кружевной воротник обнимает короткую шею. Узкие штаны подчеркивают полноту ног. И банты над коленями смотрятся презабавно, как и трость с золотым навершием.
Гость ступает медленно, красиво выбрасывая эту трость, оттягивая руку так, чтобы все-то могли разглядеть. И трость, и золото, и его, такого распрекрасного.
А Первый кланяется. И на Эдди смотрит так, выразительно. И вправду ждет, что и Эдди согнется? Перед этим вот… Созидателем?
– Иди. – Слово сопровождалось ленивым взмахом руки, которую затем протянули Эдди. Тонкие пальцы, кольца на них одно другого богаче.
Эдди руку пожал.
Аккуратно.
И этот… Созидатель слегка поморщился, явно выказывая неудовольствие подобным обхождением. Эдди широко осклабился и сильнее затряс ручонку.
А что с дикаря взять-то?
Потом отпустил.
Плюхнулся на стул и подвинул к себе ближайшее блюдо. Что-то на нем было этакое, до боли изысканное, в салатных листьях и с каплями соуса.
Созидатель огляделся.
И тоже сел.
Есть вот не стал. Уставился на Эдди глубоко запавшими глазенками. Кто другой, может, аппетит утратил бы вовсе, но на Эдди взгляды давно не действовали.
– Вкусно, – сказал он, демонстративно вытирая пальцы о белоснежную скатерть. – Только мало. Вы не подвинете? Вон там… мясо? Я мясо люблю. Только вы тут кладете его едва-едва, словно жалеючи…
