мертвым до живых дела не было — они сходились, обнажив призрачное оружие. Светловолосый в руках сжимал короткий меч с круглым навершием. У того, что в рогатом шлеме, клинок был помощнее — огромная глефа, по обеим лезвиям которой то и дело проходили синие холодные всполохи.
Оба шли неспешно, один от кормы, второй от носа, но все озеро пульсировало и сотрясалось в такт их шагов.
Вода от дракона пошла рябью, которая породила мелкие волны, и они заплескали в берег: этот звук, такой живой и привычный на фоне гула молний, живо напомнил Дороти, что надо поторапливаться. Она дернула спутанные запястья и наконец ухитрилась распороть об острый край основной узел.
До столкновения оставались секунды, и Морено с абордажниками опустили весла, выжидая нужный момент.
Призраки наконец-то добрались друг до друга, и над озером грянул гром. Это был король всех громов.
Дороти показалось, еще немного, и голова у нее расколется. И не одной ей: Саммерс скорчился в три погибели на своем посту, а уже приготовившие кошки и крюки абордажники пригнулись к днищу лодки.
И только Морено гром был нипочем. Он даже не покачнулся, лишь перехватил поудобнее топор, который так непривычно смотрелся в его руке, расставил ноги пошире, чтобы сподручнее было рубить, и вдарил по доскам призрачного дракона, с первого удара вгоняя лезвие глубоко в борт.
Одновременно со вторым ударом топора Дороти скинула с запястий веревки и размяла предплечья, по которым уже прокатывались волны неприятной щекотки — скорой предвестницы судороги. Хорошо бы иметь в запасе хотя б пару минут, но Морено третий раз опустил на борт топор, и над озером раздался еще один громовой раскат.
Дороти даже не поняла, тише тот, чем первый, или нет, потому что на него внезапно ответило небо. Там, в подсвеченных молниями клубах черных туч, которые неслись мимо острова точно бешеные, начал зарождаться тайфун.
Сначала он вытянулся, точно огромный сталактит, а потом стал толстеть, набираясь мощи, и превращаться в настоящую воронку, при виде которой даже бывалый моряк вспомнит отходную молитву.
Призраки не замечали ни абордажников, которые, видя, что их кэптен ни черта не боится, принялись доламывать борт, ни молний под днищем, ни угрозы с небес.
Светловолосый, с искаженным от лютой ярости лицом, размахивал мечом, наступая на противника, оттесняя его от середины “Быка”, вынуждая вслепую огибать пустующие сейчас скамьи для гребцов.
Его побратим, напротив, был внешне спокоен — губы сжаты в тонкую линию, глаза прищурены, точно их владелец решал какую-то сложную задачку.
Дороти уже видела их такими. И видела, как рогатый шлем катился по черным от плесени доскам, и как развевался бордовый плащ светловолосого, и как липли к лицу его брата промокшие от пота темные пряди.
Тысячелетней легенде до смертных дела не было, она катилась по накатанной колее, не замечая, что живые потихоньку разламывают ее на куски. Морено уже проделал в борту прореху, и теперь команда сосредоточенно ракурочивала палубу, стараясь держаться подальше от мечущихся призраков. Рабы фон Берга удерживали шлюпку рядом с бортом и даже, презрев свои суеверия, тоже вбивали клинья между темными досками, чтобы потом сильным ударом отколоть разом большой кусок обшивки.
Призрачное дерево напора алантийской стали не выдерживало.
Дороти прикинула, что у них есть в запасе еще около семи или десяти минут. Именно столько рубились мертвые братья, когда она видела их в последний раз. Она должна успеть.
Боцман Саммерс так и остался сидеть на земле, только теперь упирался спиной в известковую плиту, да ноги убрал подальше от мелко плещущегося озера, которое было насыщено искрами до самого дна.
Громовые раскаты все еще грохотали, и боцман не услышал за ними легких шагов, хотя, признаться, Дороти и не скрывалась особо. Преодолела разделяющее их расстояние и взяла бычью шею Саммерса в захват. Не на излом, а так, чтоб закрыть пути дыханию.
Саммерс оказался крепче, чем Дороти рассчитывала, и не стал тратить время на бесполезные попытки разжать чужие руки или расцепить хватку. Он сразу откинулся назад, чтоб придавить нападающего всем весом, расплющить между собственной тушей и камнями. Дороти еле успела вывернуться и стиснула горло между предплечьем и плечом сильнее. Саммерс рыбой хватанул воздух раз, другой, третий и обмяк.
Дороти про себя отсчитала до десяти и ослабила хватку, осторожно опуская боцмана на камни. Ничего, проваляется без сознания с полчаса, потом еще сутки промучается с головной болью, но дышать будет.
Помнится, один из учителей фехтования орал на них с Дораном целый час и грозился посадить в карцер, если они еще хоть раз вытворят подобное с противником в тренировочном зале. Уловку с захватом и счетом времени срисовал у каких-то головорезов Кейси, в одном из кабаков, и за три кружки рома вызнал все подробности. Тут главное было не в силе, а в том, чтобы выбрать правильное место и там уже надавить. Хороший прием. Зная такой, даже слабак мог уложить на лопатки здоровенного громилу.
Пригодилось вот.
Сначала Дороти хотела сразу же разбить плиту с рунами, но вовремя остановила руку — а ведь пальцы уже сжались на рукояти молота. Потерять шансы на Сердце Океана она всегда успеет, а вот если увести камешек не только из-под носа призраков, но и из лап Черного Пса — пожалуй, вот тут она почувствует себя отомщенной хотя бы на треть.
Дороти оттащила Саммерса подальше от озера: обидно так бережно его лишить сознания и оставить в опасности рядом с искрящей водой. Сняла с него перевязь с палашом — утяжеленным, похоже, что в эфес для пущей пользы залили свинца. Скинула сапоги, чулки, мундир, оставшись в одной рубахе, обмотала ремни ножен вокруг запястья, набросила веревку с дудкой на шею и шагнула к озеру.
Абордажники успели срубить у дракона почти треть левого борта и кусок кормы.
Оружие призраков снова описало полукруг и столкнулось. Небо опять ответило своим любимцам громом.
У самого берега в синих отблесках что-то темнело. Дороти присмотрелась и вытянула из щели между камнями тот самый цилиндр, которые дал ей фон Берг, и заткнула его за пояс.
— Вот теперь все на своих местах, — прошептала Дороти, резко выдохнула, тряхнула головой, перетянула копну волос, чтоб не мешали и, коротко разбежавшись, без брызг нырнула в подсвеченное молниями озеро.
Вынырнув ярдах в десяти от каменистого берега, она осмотрелась и поплыла к дракону.
Из воды обзор оказался никудышный, но драконий нос был хорошим ориентиром. Грохот сражения становился все сильнее. Если с берега он казался просто громким,
