Он в последний раз гладит меня по рысьей холке, а потом уходит. Я смотрю в его спину, жду, когда она исчезнет за деревьями. Потом выжидаю ещё несколько минут и, прижав уши к голове, крадусь следом. Оставлять его одного я не собираюсь, попросту задохнусь от волнений.
Я посмотрю издалека… не буду подходить, мне только нужно убедиться, что всё и правда в порядке!
Теперь у меня прекрасный нюх, я легко угадываю путь принца. Деревья расступаются, впереди немного просматривается поляна, за которой открывается вид на великий Игдрос. Древо мерцает, уходя верхушкой в свинцовые тучи.
Вдалеке вижу Алана. Он в человеческой форме, уже вышел из леса и теперь стоит у кромки — напряжённый как струна. Он далеко, и я плохо вижу его лицо. Подхожу ближе… и замираю от шока.
Потому что на поляне, в десяти шагах от Алана стоит Элиза — заплаканная, растрёпанная. Возле её ног лежат несколько человек — то ли спят, то ли в забытьи. Я вижу Илону… и Ри, и нескольких незнакомых оборотней в доспехах. В землю воткнуты мечи.
О, нет… нет-нет-нет!
Паника ударяет мне в голову, шерсть встаёт дыбом. «Что случилось, пока нас не было! Как всё могло зайти столь далеко! Почему опять мы на шаг позади!» На дрожащих лапах я подбираюсь ближе. Страх сжимает мне горло.
— Я достойна любви! — кричит Элиза, совсем обезумев. Буря уносит её слова в небо, смешивает с громом. Ветер развивает светлые волосы, треплет платье. Запястья девушки в багровых разводах. Кровь стекает к локтям, капает на траву. Голубые глаза сверкают, отражая молнии.
В одной руке у Элизы перо для чернил… а другой она держит раскрытую книгу.
Ужас сжимает моё сердце.
Ведь это та самая книга, что я закопала в саду.
Та самая сказка, что разрушила мою жизнь!
История потерянной дочери.
Улыбаясь, Элиза поднимает руку с пером, а потом макает его в кровь, как в чернила. С дикой улыбкой она принимается что-то писать на страницах книги.
Алан делает к ней напряжённый шаг, а потом застывает, точно наткнувшись на невидимую стену. Лицо его бледнеет, серые глаза заволакивает мрак.
А потом принц падает на колени.
Глава 25
Будущий Король Руанда стоит на коленях. Его лицо белое как мел, глаза залиты тьмой.
Элиза продолжает писать, закусив губу. Перо мелькает над бумагой. С каждым новым словом, что появляется в книге, темнеют тучи, тяжелеет воздух, а ветер воет всё яростнее.
Небо пересекают молнии, в грохоте мне слышатся слова:
«Алан упал на колени, преклоняясь перед красотой своей будущей невесты — Элизы... Принц знал, что не двинется с места, пока она ему не разрешит. Он был готов исполнить любой её приказ. «Скажи, любимая, что мне сделать?» — спросил Алан».
— Скажи... любимая...что мне... сделать… — срывается с бледных губ принца.
Меня, колотит, трясёт, я точно в ожившем кошмаре. Моё тело деревянное от страха, а в сердце ледяная игла — ворочается, дерёт изнутри. Едва удерживаю себя, чтобы не сорваться и не броситься на помощь. Что мне делать?! Как быть?!
Элиза отрывает перо от бумаги и смотрит на Алана, словно пытается придумать приказ. Её волосы и подол платья развеваются на ветру. Ри болезненно вздрагивает у её ног. Королева Руанда лежит, свернувшись калачиком. Неужели их и других оборотней она тоже подчинила силой книги?
Элиза протягивает руку, властно приказывает:
— Встань, мой будущий муж!
Принц, качнувшись, медленно встаёт. Он двигается так, словно его дёргают за верёвочки, его мышцы напрягаются, точно пытаются порвать невидимые путы. Из-за написанного Элизой, Алан не может сойти с места без прямого приказа.
Прижимая уши, я крадусь вдоль деревьев. Если выскачу, то Элиза не успеет ничего написать! Надо только выбить книгу из её рук. Ветер воет, налетая на деревья, холод морозит лапы. Гнилью пахнет так, что невозможно дышать.
— Подойди ближе, любимый мой принц, — ласково просит Элиза.
Алан делает два широких шага навстречу сумасшедшей целительнице. Теперь их разделяет меньше десяти шагов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Злодейка мертва, — улыбается Элиза, — значит, больше никто не стоит на пути нашей любви, поэтому… Я приказываю тебя меня полюбить всем сердцем!
Алан не двигается с места, его лицо — неподвижная маска.
— Ну, скажи правду, — шепчет она, — что ты чувствуешь ко мне?
— Ненависть, — выдавливает Алан. И вдруг ухмыляется, скаля зубы.
Элиза багровеет, сжимает книгу до белых костяшек:
— От ненависти до любви один шаг, — шипит она. — И ты сделаешь его. Этот шаг! Как и все остальные. Вы полюбите меня! Вы все! И народ Руанда тоже меня полюбит. Ведь любить свою Королеву — их обязанность. Я буду самой прекрасной правительницей… меня будут воспевать в легендах. Моему образу будут подражать, а дети… наши дети будут так красивы, что звёзды на небесах станут им завидовать!
— Нет, всё будет иначе, — хрипло говорит Алан.
— Неужели? — щурится целительница.
— Тебя наживо приколотят к позорному столбу, и ты будешь там гнить, пока вороны не склюют твоё лицо. После твоё тело сбросят в помойную яму, и даже собака побрезгует обглодать твои кости. Именно такой тебя запомнят — гнилой, уродливой, какая ты и есть. Как тебе такая правда? — скалится принц. Он словно ничего не боится. Словно ему плевать, что Элиза с ним сделает.
«Зачем он её провоцирует!» — испуганно думаю я. В груди давит, точно великан ногой наступил. Крадусь ближе, ещё немного и смогу прыгнуть.
Элиза задыхается злобой, открывает рот как рыба.
Алан улыбается кровавой улыбкой, клыки его удлиняются. Но он и шага сделать не может, словно перед ним стена.
— Я дала тебе шанс, но вижу, что ты окончательно потерян! Значит, значит… — шипит Элиза, а затем сжимает перо и со зверским выражением лица начинает что-то писать в книге.
Очередная молния вспарывает темноту неба, окатывает светом поляну. Резко, пугающе, как выстрел, гремит гром.
«Она убьёт его!» — мелькает в мыслях. Меня прошибает страхом, сжимаю пружины мышц и отталкиваюсь от земли всеми четырьмя лапами. Я успею! Успею выбить книгу!
Выскакиваю на поляну. Меня сносит ледяными порывами ветра, но мой зверь сильней. Два прыжка, и я возле Элизы. Вижу испуг в её голубых глазах. У меня сердце стучит так, что едва не рвётся. Сейчас я ударю лапами по книге! Сейчас!
Но в следующую секунду меня отшвыривает в сторону. Ударяюсь о землю, качусь по траве, врезаюсь в дерево. А когда мир перестаёт вращаться, я вижу Ри. Он больше не лежит у ног целительницы, теперь он стоит в боевой стойке, сжимает руки в кулаки, а глаза у него точно бездны — чёрные, пустые…
Элиза остервенело водит пером по страницам, используя свою кровь как чернила.
Не успеваю я подняться, как в небе гремит:
«Рысь застыла на месте, теперь она подчиняется всем приказам Элизы...».
— Ты! Покажи своё истинное лицо! — кричит целительница, указывая на меня пером.
Нет-нет-нет…
И в тот же миг моё тело через боль начинает меняться. Вытягивается позвоночник, втягиваются клыки. Спустя несколько секунд я вижу свои человеческие руки, на плечах белая рубашка, запахи притупляются, зато страх ощущается куда ярче, словно вместо сердца в груди чёрная дыра. Кошусь на Алана, но его лицо всё так же неподвижно.
— Виктория? — удивляется Элиза.
Я поднимаю глаза, а потом встаю в полный рост, расправляя плечи. Всё. Бежать некуда… Единственное преимущество я потеряла.
— Вот это неожиданность… — усмехается целительница. — Ты оборотень!
— Этого не было в твоей книжке, правда? — выдавливаю я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это неважно, — отмахивается целительница. — Зато и ты не ожидала, что я найду книгу. Она позвала меня... сама. Сказала, что пришло время… Теперь понимаю почему. Всё из-за тебя, Виктория. Ты плохо играла свою роль.
— Может потому что эта роль не моя? — спрашиваю я, а сама лихорадочно раздумываю, что делать дальше. Я могу двигаться, в отличие от Алана. Ведь Элиза написала в книге, что подчиниться должна рысь. А сейчас я — человек. Нужно использовать это.
