Элиза безумно вращает глазами, мычит, по её лицу расходится паутина тёмно-синих вен.
— Открой последнюю страницу, — хрипло командует Алан. Ри открывает. Его глаза снова разноцветные, губы белые от напряжения.
Передо мной последняя страница, она вся в багровых подтёках.
Я беру перо, измазанное кровью Элизы. Меня колотит, трясёт… Алан смотрит на меня серыми, как густой туман, глазами, а я чувствую, как из них стремительно уходит жизнь. Я должна всё исправить. Обязана!
Надо писать, писать… Но что?! Это сказка… Глупая сказка! Написать, что это сон? Залить бумагу кровью? Но тут и так всё залито! Это явно ничему не помогло!
Природа точно сошла с ума, небо раскалывается от молний, оглушительно ревёт буря. Запах гнили всюду, холод кусает кожу.
Я начинаю писать.
НО...
Кровавые буквы впитываются в бумагу.
В ЖИЗНИ…
Ветер пытается перевернуть страницы, но Ри держит крепко.
ВСЁ БЫЛО...
Алан кашляет кровью.
ИНАЧЕ...
Вспышка молнии окатывает поляну волной света.
«НО В ЖИЗНИ ВСЁ БЫЛО ИНАЧЕ!» — гремят небеса.
Я торопливо пишу дальше, деру бумагу и плачу. Слёзы капают, смешиваются с чужой кровью.
Сказка не стала былью...
Все и каждый получили второй шанс…
Алан отпускает Элизу. Она кричит так, словно её разрывает изнутри. Из её носа, рта и глаз начинает струиться тьма. А потом девушка замирает, теряя сознание.
Тучи утробно рычат, разрождаясь ливнем. Капли холодят кожу, смывают кровь, уносят запах гнили. Я тут же бросаюсь к Алану, а он валится на меня. Джаред с Ри помогают уложить принца на спину, Илона растерянно стоит в отдалении.
Меня колотит от страха, от боли, от ужаса. Я безостановочно вожу руками по животу Алана. Кинжал уже извлекли, Ри пытается зажать рану. Джаред склонился и что-то шепчет, стараясь призвать магию и остановить кровь.
— Только попробуй умереть, — с горечью говорит младший принц.
Алан бледный, глаза плотно закрыты, всё вокруг залито алым. Я чувствую, времени мало. Счёт идёт на секунды! Слишком много крови потерял принц, слишком глубоко вонзился кинжал.
В моей груди разрастается, ширится отчаяние, оно проникает в каждый закуток души, в каждую клеточку. Я всё готова отдать, каждую секунду своей жизни, каждый вдох, лишь бы Алан выжил.
К лицу приливает жар, мои ладони начинают гореть, словно тело больше не может удержать жгучее горе внутри, я задыхаюсь от чувств.
Я помню это ощущение… однажды уже испытывала его. Когда Алан вернулся из костяной башни… Тогда меня душило такое же отчаяние. И такое же желание помочь. И также как сейчас, я ничего не могла сделать...
— Виктория… — испуганно говорит Джаред. Ри смотрит на меня расширенными от удивления глазами.
— Это что? Белая магия? — бормочет Ри.
Я вдруг вижу, как от моих рук начинает сходить белое сияние, оно разрастается, и вскоре я вся свечусь, словно внутри горит солнце.
Секунду я растерянно смотрю на свои руки, а потом, повинуясь порыву, прикладываю ладони к ране принца.
«Пожалуйста, пожалуйста… пусть это поможет», — мысленно прошу я.
С моих щёк капают слёзы, мешаются с дождём, исчезают в сиянии — таком ярком, что оно слепит. Но даже сквозь него я вижу, как рана на животе Алана затягивается.
Но это словно ничему не помогает! Несколько мгновений принц не двигается, не дышит... несколько мгновений мне кажется, что я умерла. А потом Алан судорожно вздыхает и распахивает серые глаза.
Секунду я не могу поверить... неужели получилось? Неужели... Несмело улыбаюсь, впуская в сердце надежду. А потом кидаюсь к нему, обнимаю принца, а он обнимает меня.
— Всё закончилось, — бормочу я, прижимаясь ближе.
— Жили они долго и счастливо... — хрипло шепчет он. Я тихо смеюсь от облегчения и тут же всхлипываю от накативших чувств.
Дождь уже еле капает. Между нависшими тучами проглядывает солнце. Тёплый луч скользит по верхушкам деревьев, по мокрой земле, по нашим бледным лицам.
В его свете рассыпается в пыль кровавая книга…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 26
Джаред и Ри помогают Алану встать. Я держу принца за руку так крепко, словно он вдруг может исчезнуть, испариться как дым. Слёзы льются бесконечным потоком. Принц притягивает меня к себе.
Пытаясь успокоить, он снова и снова повторяет, что всё закончилось, что всё позади, но меня скручивает от рыданий, напряжение последних дней наваливается в один миг. Я цепляюсь за Алана, прячу лицо на его груди.
От дворца к нам спешат стражники… Они выглядят всклокоченными, словно их только что подняли из постели. Возможно, их усыпила чёрная магия. Её отголоски всё ещё в воздухе, царапают кожу холодом, напоминают о себе запахом гнили.
Прежде мирная поляна похожа на поле боя. Трава пожелтела и скукожилась, земля хлюпает от воды. Элиза лежит в кровавой луже, её волосы точно алые змеи, запястья изрезаны и покрыты бурой корочкой. Рядом одиноко поблёскивает кинжал.
Джаред и Алан раздают приказы.
На моих глазах Элизе заклеивают рот, руки стягивают за спиной верёвкой, а на запястьях застёгивают антимагические браслеты. Бывшая целительница открывает глаза — совершенно бесцветные, без единой мысли, словно её сознание вычерпали до последней ложки.
Илону найти не удаётся. Мне больно думать, что почувствует Джаред, когда узнает о роли своей матери. Ведь именно она помогла создать книгу. Она придумала концовку, в которой погибнет Алан. Она стала той искрой, что породила пожар.
Алан отводит меня в замок. Ему приходится приложить усилия, чтобы убедить меня подождать его в одной из гостиных.
— Побудь пока тут, приди в себя, — шепчет он, целуя в висок. — Мне надо кое-что уладить, я скоро вернусь.
У дверей он оставляет дежурить целый отряд из охранников во главе с Ри.
Обессиленная, я падаю на кровать. Всё что случилось болезненно колет сердце, словно репейник, который не удаётся выдрать. Настроение маятником качается от счастья к паническому страху. Я так привыкла бояться, что попросту сложно поверить, что теперь всё закончилось. Что книга рассыпалась в прах. Что теперь мы свободны...
Когда думаю о произошедшем, то возникает чувство, словно я прошлась над бездной по канату, а в руках не было даже палки для равновесия. Столько раз я могла упасть, но выжила. Чудом выжила!
Вскоре заглядывает лекарь, но не находит даже царапины. Все мои раны зажили… чего нельзя сказать о ранах душевых.
Потом приносят еды, одежды, набирают воду в ванну.
«Мы победили, я справилась», — говорю себе точно мантру. Забираюсь в горячую воду. После мытья одеваюсь в чистую одежду… Алана всё ещё нет, хотя прошло около часа. Волнение снова тревожит сердце.
Судорожно вздыхаю. Перед глазами встаёт жуткая картина… Алан в форме волка прыгает прямо на кинжал. Кровь толчками выливается из раны на животе. Нить жизни истончается…
Тру переносицу, мне хочется немедленно увидеть Алана. Снова убедиться, что с ним всё хорошо. Что счастливый финал мне не привиделся!
Опускаясь в мягкое кресло, откидываю голову на спинку и несколько минут просто отдыхаю. А потом, вздохнув, смотрю на руки. Как ни стараюсь, не могу заставить их снова светиться.
Но что это всё-таки было? Что за магия проснулась во мне? Неужели, белая целительная? Единственная магия, что способна бороться с кровавой магией культистов. Может, вот он ответ, почему у меня получалось противиться сюжету?
Могла ли Элиза подавить или забрать у меня эту силу с помощью книги? Тогда магия вернулась, когда я переписала концовку?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если подумать, то лишь однажды я видела, как Элиза использует белую магию — после костяной башни. А потом, пусть она и говорила, что лечит Алана, но ему это почти не помогало.
А может, дело в том, что я написала про шанс для всех? Может, так книга дала шанс Алану? Надеюсь, что Кристиния тоже свободна, а если нет, то получится её вытащить из зазеркалья.
