«Я был глубоко взволнован, увидев на фоне вечернего неба эту группу каменных столбов. Самый высокий из них как перст указывал на мерцавшую в небе звезду. Ощущение отрешенности, вызванное этим зрелищем, было столь сильным, что рождало чувство необъяснимого душевного подъема. Контур холмов был поражающе необычен. Казалось, что их начертала на бумаге рука наполовину бессознательного человека, который позволял своему перу круто перемещаться вверх и вниз, в то время как его мысли находились где-то далеко». Так полтора века назад описал Метеору англичанин Ричард Миллз, побывавший в Греции одновременно с мятежным поэтом Джорджем Байроном.
Действительно, каждая святая обитель здесь как бы плавает в волнах голубоватого воздуха. Утопающие в зелени красные черепичные крыши и белые стены монастырей над серыми скалами в поразительной гармонии с окружающей природой. Здесь царит гулкая тишина, лишь изредка прерываемая перезвоном колоколов. Она усиливает ощущение отрешенности от мирской суеты, как бы устраняет барьеры, разделяющие природу и человеческую душу. Монаху здесь кажется, что он уже оторвался от грешной земли и находится на полпути к небу. Кстати, слово «метеора» по-гречески означает «парить над землёй».
Основателем Метеоры считается святой Афанасий, поселившийся шесть веков назад на самом высоком из каменных столбов. Остается загадкой, как он впервые туда взобрался. Ведь для этого надо преодолеть вертикальный подъем в 250 метров, равный по высоте восьмидесятиэтажному дому. Остается либо предположить, что Афанасий был первоклассным скалолазом, либо поверить преданию о том, что он вознесся туда на крыльях орла. «Монах Афанасий с помощью Святого Духа поднялся на вершину скалы, которая по праву получила имя Большой Метеорон, ибо была выше всех других. Там он нашел святое место для успокоения души, подлинный рай на земле», — писал греческий патриарх Митрофан Третий.
Афанасий родился в 1302 году в знатной семье, получил хорошее образование. Много скитался, скрывался от турок, был монахом на горе Атос, а затем пришел в долину Тессели, где увидел удивительные скалы. На макушке самой высокой из них, площадью всего около полгектара, Афанасий основал монастырь Большой Метеорон. В 1382 году была освящена заложенная им церковь Преображения, сохранившаяся до наших дней. До 1923 года подъем на святую обитель был сложной и рискованной операцией. Добраться туда можно было лишь с помощью нескольких веревочных лестниц или в сетке, похожей на большую авоську. А уж скиты самого Афанасия и других отшельников были еще недоступнее.
Вслед за Большим Метеороном на соседних каменных столбах в конце XIV века возникло еще два десятка православных монастырей. Они получили общее название Литополис, то есть «город на скалах». Это было трудное для христиан время. С востока надвигалась турецкая угроза. Монастырям требовалась поддержка мирских властей. Они нашли ее в лице правителя сербского княжества Трикала. Это был Симеон Урик, породнившийся с древним византийским родом Палеолог. Он постригся в монахи и стал преемником основателя Метеоры. Благодаря его помощи церковь Преображения в 1484 году была расписана фресками, которыми люди могут любоваться поныне.
Крест — азиатский символ?
В Литополисе — «городе на скалах» — жили тысячи православных монахов-аскетов. Большую часть времени они проводили в своих скитах и лишь по воскресеньям собирались на богослужения. Наедине с природой они учились быть мудрыми в мыслях и скромными в желаниях.
Это место, как бы вознесенное над миром, оказалось идеальным для монашеской обители. Метеора была духовным оазисом, она действовала как магнит, отовсюду привлекая в этот каменный лес христианских паломников. Они приходили сюда, чтобы молитвами и созерцанием стать ближе к Богу.
Монастырь Варлаам был основан монахом, который поселился тут в 1350 году и оборудовал себе скит на высоте более трехсот метров над долиной. Первые аскеты взбирались на скалу с помощью веревочных лестниц и врезанных в камень бревен с блоками. Пока монахи крутили скрипучий ворот, какие использовались на парусных судах для подъема якорей, посетитель в сетке полчаса раскачивался над пропастью.
Самое красивое здание монастыря Варлаам — его главная часовня. По преданию, ее построили в 1542 году всего за 22 дня, однако материалы для нее пришлось заготовлять 22 года. Такой срок весьма правдоподобен не только для средневековья, но и для наших дней. Я видел, каких трудов стоит поднимать на макушки каменных столбов мешки с цементом, даже имея лебедку с электромотором и металлические тросы. Часовня монастыря Варлаам, гласит надпись у иконостаса, была расписана «в 7052 году от сотворения мира» (то есть в 1544 году). На одной из фресок изображен известный отшельник святой Сысой, скорбящий над открытым гробом Александра Великого. Сюжет подчеркивает тщетность мирской суеты. Все в человеческой жизни — слава, власть, богатство — не имеет значения после смерти.
Основанные в XIV веке обители на скалах особенно процветали в XV и XVI веках. Именно тогда в Метеоре появились фрески. Стиль этих росписей сложился под влиянием известного иконописца Феофана с острова Крит. В 1527 году он расписал здесь церковь в монастыре Святого Николая. Потомственный иконописец, он воплощал силу религиозного чувства в соответствии с канонами своего времени. Как принято в византийском искусстве, он изображал природу в стилизованной манере, как бы отстраняя свою композицию от земной жизни. Однако его фреска «Адам, дающий имена животным» создает целую галерею мифических тварей, написанных с определенной долей юмора.
Даже беглое знакомство со старинными фресками, которые мне удалось посмотреть в монастырях Большой Метеорон, Варлаама и Святого Николая, дает богатую пищу для размышлений. Во-первых, человеку, увидевшему каменный лес Метеоры, уже не кажутся гиперболически стилизованными очертания горных круч на старинных византийских иконах. Они столь же реалистичны, как пейзажи китайских художников в жанре «гохуа». Чтобы убедиться в этом, достаточно увидеть горы в провинции Гуанси.
Во-вторых, возникает большой соблазн предположить, что Феофан с Крита, чьими фресками славится Метеора, был потомком Феофана Грека, который вместе с Андреем Рублевым в конце XIV века расписывал соборы Московского Кремля. Ведь мастеров в старину было принято именовать по месту их происхождения. И потомок живописца, которого на Руси звали Феофан Грек, на родине должен был бы зваться Феофан с Крита.
Меня также поразило, что персонажи византийских икон часто изображены в той же «позе созерцания», что и буддийские святые. Соединение большого и безымянного пальцев руки на Востоке считается жестом медитации. Случайно ли, что наши старообрядцы крестились щепотью, сохраняя именно это положение руки?
