Она устало кивнула, голова ее лежала у него на плече.
Эйб высоко поднял фонарь, осветивший низкую дверь, которая, казалось, была вставлена прямо в темноту.
— Я нашел это место давным-давно, — хвастливо сказал он, открывая щеколду.
Это была маленькая каменная хижина, состоявшая всего из одной комнаты. Внутри было пусто и грязно, только высохшие листья устилали пол.
Исаак поставил Николь на дрожащие ноги, вынул изо рта кляп. Она глубоко вздохнула, и на глазах у нее выступили слезы благодарности. Он развязал веревки на руках и начал развязывать ноги, но Эйб с криком оттолкнул его.
— Какого дьявола ты делаешь? Кто тебе велел развязывать ее?
Исаак взглянул на брата, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте.
— Но что она может сделать? Ты что, не видишь, что она валится с ног от усталости? Есть здесь какая-нибудь еда? А вода?
— Там за домом старый колодец. Исаак с отвращением огляделся.
— Что это, в конце концов, за дом? Какой сумасшедший мог жить в таком болоте?
— Я думаю, здесь не всегда было болото. Просто река изменила русло и отрезала этот остров. Здесь есть кабаны, масса кроликов и пара яблонь на берегу. А теперь хватит болтать. Пойди принеси воды. В прошлый раз я оставил здесь ведерко.
Исаак неохотно вышел в темноту. Николь прислонилась к стене. Запястья и щиколотки затекли, малейшее движение причиняло ей боль. Она не сразу сообразила, что к ней подошел Эйб и наклонился.
— Что, утомилась? — тихо сказал он, проводя ладонью по ее шее. — Ты еще не так утомишься после того, как я займусь тобой. Никто еще не любил тебя так, как буду любить я.
— Нет, — прошептала она и шагнула в сторону, но ноги не слушались, и она упала на четвереньки.
— Что ты с ней делаешь? — раздался от дверей голос Исаака. Он подбежал к Николь и поднял ее.
— О Боже! — усмехнулся Эйб. — Да ты, можно подумать, действительно влюбился. Что ты так о ней беспокоишься? Она просто шлюха.
— С вами все в порядке? — спросил Исаак, поддерживая Николь за плечи.
— Да, — прошептала она.
Исаак принес ей чашку воды. Она с жадностью припала к ней пересохшими губами.
— Хватит. Теперь садитесь и отдыхайте. — Обняв Николь, Исаак повел ее к противоположной стене, подальше от Эйба.
— Молокосос, — неприязненно процедил Эйб. Он собирался сказать еще что-то, но замолчал.
Исаак сел на пол, притянул Николь к себе.
— Успокойтесь, — сказал он, почувствовав, как напряглось ее тело. — Я не причиню вам зла.
Николь так устала, так замерзла, что уже не могла думать о приличиях. Исаак положил ее голову на свое плечо, и они оба тут же заснули.
— Исаак! — Сквозь сон Исаак почувствовал, как кто-то трясет его за плечо. — Проснись! — Эйб не сводил глаз с Николь. Его злило, что эта шлюха так много позволяет его брату. Ведь он и не мужчина еще, всего пятнадцать, у него и женщин-то еще не было. А ведет себя так, будто умеет с ними обращаться. Эйб смотрел на Николь уже целый час, с тех пор, как в темную комнату проникли первые лучи солнца. Ее растрепанные волосы струились по спине, влажные кудри прилипли к лицу, густые черные ресницы лежали на щеках. А этот рот! Он просто сводил его с ума. Его все сильнее раздражал брат, чья рука так вольно обнимала Николь, касаясь ее груди, прикрытой бархатом.
— Исаак! — снова позвал Эйб. — Ты собираешься спать весь день?
Исаак с трудом проснулся, прижал к себе Николь и улыбнулся ей.
— Вставай! — грубо закричал Эйб. — Сейчас вернешься к нашей лодке и привезешь сюда припасы.
Исаак кивнул. Он не спрашивал, почему бы Эйбу самому не сходить за припасами. Он привык подчиняться старшему брату.
— Ну как, вам стало лучше? — спросил он у Николь. Она кивнула.
— Зачем вы привезли меня сюда? Вы хотите, чтобы Клей заплатил выкуп?
— Ступай, Исаак! Я сам с ней поговорю, — приказал Эйб и, видя, что Исаак медлит, грубо бросил: — Ступай же!
Он проводил взглядом Исаака, который спускался к воде по тропинке.
Оставшись наедине с Эйбом, Николь почувствовала сильную тревогу. Вчера голова ее была затуманена, но сегодня она поняла, что ей грозит опасность. Исаак был добрым и неиспорченным мальчиком, чего при всем желании нельзя было сказать о его старшем брате, который сейчас мрачно уставился на нее. Она поднялась.
— Вот мы и одни, — прервал Эйб напряженное молчание. — И ты, наверное, думаешь, что слишком хороша для меня, не так ли? Однако я видел, как ты висла на Исааке. — Он шагнул к ней. — Ты, видимо, из тех бабенок, которые любят только молоденьких.
Николь, прислонившись к стене, стояла прямо, стараясь не выдать своего страха. Вдруг ей послышался голос деда: «В жилах Куртеленов течет королевская кровь!» Николь взглянула на дверь. Может, ей удастся проскочить мимо него.
— Тебе не удастся улизнуть. Так что можешь прямо сейчас ложиться на спину. И не надейся, что вернется Исаак и поможет тебе. Он придет не скоро.
Николь медленно двинулась вдоль стены. Что бы ни случилось, просто так она не сдастся.
Но Эйб тотчас схватил ее за волосы, медленно намотал их на руку и грубо привлек ее к себе.
— Чистые, — прошептал он. — Клянусь, это самые чистые волосы, которые мне доводилось нюхать. Некоторым мужчинам не нравятся черные волосы, а мне нравятся. — Он хмыкнул. — Тебе повезло.
— Я не думаю, что вы получите большой выкуп, если причините мне хоть какой-нибудь вред, — проговорила Николь, с отвращением чувствуя на лице зловонное дыхание Эйба. Его маленькие глазки казались почти черными, ее обволакивал запах пота.
— Какая-то ты бесчувственная, — усмехнулся Эйб. — Почему ты не плачешь и не просишь о пощаде?
Она холодно взглянула на него, стараясь не показать виду, что боится. Ее дед, подумала она, смело глядел в лицо разъяренной толпе. Разве можно это сравнить с каким-то грязным негодяем?
Продолжая держать Николь за волосы одной рукой, Эйб другой подобрался к ее груди и принялся ласкать ее большим пальцем.
— Твоя цена не зависит от того, что я с тобой сделаю. Пока ты жива, я буду развлекаться с тобой, сколько захочу.
— Что вы имеете в виду? — спросила Николь, подумав, что ей удастся отвлечь его разговором.
— Не твое дело. Я не собираюсь ничего тебе объяснять. — Его рука спустилась к изгибу бедра. — Замечательное у тебя платье! Но оно мне мешает. Ну-ка сними его!
— Нет! — тихо произнесла Николь.
Эйб сильно потянул за волосы, рискуя сломать ей шею. Ее глаза наполнились слезами от боли. Но раздеваться она не станет. Она ни за что не позволит этому человеку обращаться с собой, как со шлюхой.
Внезапно Эйб отпустил Николь и рассмеялся.
— Мне никогда не доводилось иметь дело с такими упрямыми шлюхами, — сказал он и, подойдя к двери, поднял с пола веревки, брошенные Исааком. — Ну, ладно, если ты не хочешь раздеваться сама, я помогу тебе. Знаешь, никогда еще не видал голую женщину.
