После таких признаний хочется откровенно спросить у себя: «Ты че, воин, конкретно, боишься? Что ли?».
Честный ответ звучит: «Да! Боюсь».
После боя никто, как правило, вскрытия погибшим не делает, образцы отстрелянных пуль не собирает и судебно-медицинскую экспертизу не назначает. Иди, докажи, что свои разнесли башку. Хотя тому, кому отстрелили, все уже по барабану.
* * *
Служба шла и деньги начислялись. Впрочем, деньгами эти слезы очень сложно назвать. Много армейского мата мне пришлось выслушать во время рассказов о том, как надо крутиться, чтобы их получить у армейских финансовых жуликов.
Зато, как врач очень скоро почувствовал благотворное влияние несения службы на свой изнеженный организм. Исчезли любые упоминания и проявления жировых складок. Походка — легкая. Цвет лица — здоровый и загорелый. Мышцы — упругие. Глаза горят и по ночам светятся фосфорическим светом. И еще много чего, касаемого тела.
А вот с духовной сферой, полная прострация и вселенская беда. Такие признания, даже самому себе тяжело даются. За двадцать два дня службы и размеренной жизни, мозгов осталось для того, чтобы ими думать о сексе, еде и…
Забыл…
Зато, такое времяпрепровождение, прекрасно помогает беспрекословно нести службу и выполнять приказы командиров, не обращая внимания на связанные с этим тяготы и лишения…
Если все пойдет такими темпами и дальше, то я скоро смогу похвастаться устной благодарностью командования.
* * *
До определенного момента меня устраивало состояние, в котором я находился. В выходные дни с удовольствием постигал жизнь и натужно развлекался. Из стороны в сторону болтался по городу.
При местной замызганной гостинице была открыта интересная комната аттракционов с названием «Казино». Не особенно торопясь, иногда заходил во внутрь. Благая цель вела меня туда. Пытался, дергая ручки автоматов выяснить отношения ко мне судьбы-злодейки. Денег для прожорливого «однорукого бандита» имелось достаточно.
Можно было и очень хотелось попытаться обмануть свою давно предначертанную сверху судьбу. Исходя из живости натуры и занятием побочной профессией повышенной опасности, жить мне осталось совсем не долго. Поэтому я не к нотариусам бегал, заверяя бумаги по наследованию своего имущества, а болтался в игровом зале вредного заведения. Полученного там заряда адреналина в игре с запрограммированным на мой проигрыш игровым автоматом, хватало на первое время. Потом пришло время взбадриваться за рулеткой и карточным столом. Выигрывал по мелочам, проигрывал по крупному…
Со вздохом отчаяния констатирую. Места для азартных игр, создавались не для моего обогащения… Совсем наоборот.
Казино и потасовки в баре, переходящие в форменные сражения перестали меня устраивать. Впрочем, от местных драчливых молодцов из комендатуры, а может и не от них, пару ножевых ранений получил. Даже не ранений, больше порезов, так по мелочам вскользь.
Как говориться, рабочие моменты военной службы с их некрасивой оборотной стороной… Делили проституток. Потом коллегиально голосовали. После обсуждали цену и поставили бар вверх ногами… Обслуживающий персонал уж слишком ее заламывал… Мне это не нравилось. Я возмутился и потребовал проведения конкретных мероприятий по поводу настойчивых предложений, снизить расценки на рынке сексуальной эксплуатации наших жен, дочерей и боевых подруг… Сутенеры еще со своими мордоворотами под горячую руку не вовремя подвернулись…
После, стоя перед зеркалом в номере гостиницы, куда меня завели те же гетеры, сам себя суровой ниткой и штопал.
И не смотря на все на это, к Интернету — ни ухом, ни рылом, ни ногой, ни рукой — не подходил. Чего я там не видел? Зазывных сообщений, которые меня выведут из душевного состояния и равновесия? Или всяких завлекательных и манящих порнографических картинок? Так я уже большой мальчик, мне это без интересу.
* * *
И вот настал этот день. Сегодня дошло окончательно — моя современная жизнь перестала меня устраивать полностью и окончательно.
Ну не хватало мне этого чувства игры чужими жизнями смертельной опасности и возможности избежать её, найдя правильный выход из тупиков.
Странное дело… Просто патология какая-то. Оказывается, совершать чьи-то акты возмездия и приводить в силу приговоры, обжалованию не подлежащие приносило не только шестизначные гонорары, но и моральное удовлетворение, если не сказать более чётко — профессиональное удовольствие.
Начинал подумывать о посещении психического доктора. Мы с ним посидим, поговорим… Постараюсь выговориться. Разгрузиться…
Хотя после разговора с ним, придется того… И его… Отправить на долгие курсы повышения квалификации. Когда еще найдут его тело?
Нежелательные свидетели мешают всем.
Вот такая геометрия круга — формулы сходятся, а применить их в жизни, не представляется возможным.
* * *
Каким магнитом меня затянуло в Интернет, не знаю. Несколько своих выходных потратил на то, чтобы доказать самому себе, что мне, все это совершенно безразлично… Уже не манит. Даже кофе пил просто так без задней мысли. Уходил сразу. Зашел, кофе глотнул и вышел. И вдруг, как будто силой завели и посадили перед монитором.
Сел за клавиатуру… Набрал свои пароли, и другую лабуду для выхода к данным. Так полегчало… Что и сказать без музыки Пахмутовой на слова Добронравова не возможно… Ни с чем несравнимое чувство облегчения и счастья…
Хотя сравнить через пару минут было с чем. Оттого что я там прочитал, меня так тряхнуло, как будто я свои пальцы, в стиле любителя наблюдать большие звезды сунул в розетку и 220 вольт не заставили долго ждать…
Забыв даже заплатить за услуги, я поплелся на выход. Правда меня нагнали на улице, сунул им ворох бумажек не считая, они видать подумали что чудак под кайфом и отстали. А я по любимой русской традиции, поплелся в близлежащее питейное заведение. Там пришлось крепко обдумать прочитанное…
Пересекал улицу уже на разноцветном облаке. Сразу заказал бутылку местного сорокаградусного продукта и пачку крепчайших сигарет без фильтра. Не курящему такое курить это очень серьезное испытание, поверьте мне. После затяжки выдохнуть уже не чем… Резкий спазм клещами зажимает легкие и носоглотку экстремала…
А курить я бросил, после того как в анатомичке вскрывали одного симпатягу, как сейчас помню, вши на нем были злые как собаки. Видно поэтому и запомнил.
Увидел тогда легкие курильщика во всей красе… В черно-бордовых язвах… Свисающие лохмотьями старой истрепанной, половой тряпки. Запах они распространяли… как бы помягче..? гниения и тлена. От одной мысли, что во мне расположилась, точно такая красота стало тоскливо и одиноко. Я еще тогда фотографию спившегося Эрнеста Хемингуэя в свитере и с трубкой отдал одной достойной женщине. Чтобы у меня даже вид трубки, не вызывал воспоминаний о счастье и удовольствии первой затяжки…
