Интересно, а чтобы сказали, глядя на все это безобразие истинные «толстовцы» с их теорией непротивления злу и насилию? Смогли бы они осудить Алексея за его жесткие, граничащие с жестокостью поступки? Вместо того чтобы самому быть битым, он позволил себе воспротивиться постулату и не подставить вторую щеку, а других нарубил в мелкую щепу.
Такое повергает в уныние и депрессию.
Отчаяние переходит в сдавленный крик и задушенный стон.
Жлобы и ревнители морали посыпают свои головы крупнозернистым пеплом. Сверху натягивают заячьи треухи, так и ходят.
* * *
Как было понятно изначально, инструктор Понятовский толстовцем не был. И никогда уже им не станет. От такого поворота событий когда, почитай, пять выдающихся бойцов в лучших ритуальных традициях спецназа искалечены, он только и смог, что тягостным стоном помогая при этом себе руками показать Алексею свое кровоточащее к этому отношение… И все же заводной характер не давал ему возможности признать свою неправоту и прекратить человеконенавистническое проверочное занятия.
Прекратить калечить юность нашу боевую пусть даже и болгарскую. Ему, понимаешь, захотелось отыграться на, казалось, беззащитном бойце по имени Пирогов. Он просипел, пытаясь откашляться от внезапно возникшего кома в горле: «Сейчас, ты, капитан».
Что за напасть?
Этот тоже оказался улыбчивым. Но хоть ничего не просил, не издевался. Просто вышел не разуваясь, ожидая следующих козней и подвохов со стороны Понятовского. А того при виде очередного спокойного и уверенного новичка, обуяло, иначе и не скажешь, яростное раздражение.
— Твой приятель, показал всем нам неплохое владение приемами…
В первый раз их назвали приятелями, не отделяя одного от другого. А тот продолжил: «Нам всем хочется посмотреть, сможешь ли и ты справиться с двумя… Нет, с тремя соперниками…»
Судя по хмурым и неприветливым физиономиям столпившихся бойцов, им совсем не хотелось того, о чем говорил бравый инструктор. Конечно, трусов среди них не было, но и желающих вот так просто, за здорово живешь без всякого повода и дополнительной оплаты «за боевые» быть искалеченным тоже не находилось.
Их горячечный пыл и молодецкое желание позабавиться с беззащитными и необученными новобранцами за последние десять минут улетучилось как дым Отечества, который оказался не сладок и не приятен.
Очень не хотелось прямо с утра, имея громадьё всевозможных планов на вечер, вместо их исполнения надолго оказаться в лазарете. Поэтому стоящие вокруг импровизированного татами, опустили очи долу и превратились в ничем не интересующихся и ко всему равнодушных оловянных солдатиков.
Понятовский, глядя на опушенные головы и неуловимые глаза, к совести и чести не взывал. Зачем. Мы в армии. Здесь можно приказать и этих глупостей нам не нужно.
Он зычно выкликнул фамилии троих офицеров. Те вышли, явно с большой неохотой. Когда они расположились в треугольник, последовала команда — бой.
* * *
Пирогову, глядя на этих безутешных обреченных мужчин, внутренне смирившихся с тем, что им сейчас побьют морды ерничать расхотелось. Хотя и солнце в небе веселилось, и птички над головой щебетали. Но, наблюдая за их агрессивной решимостью, как можно дороже продать разбитую физиономию и от этого готовых, на решительные действия ему пришлось напрячь все силы мобилизовать все скрытые возможности и вспомнить уроки, которые ему некогда давал сэнсей Сакебимбер-сан.
После команды к началу схватки, трое одновременно бросились на него. На этом и строился его расчет. Он старался кружиться и двигаться так чтобы, резко меняя направление, сбивать с толку атакующих его бойцов. Увертывался, блокировал и уходил от мощных, скулодробящих ударов. Успевал выделывать немыслимые балетные па и защищаться при этом от их нападения их же телами. Они, подхваченные азартом схватки, тут же сломали треугольное построение. Как Понятовский с края площадки не пытался призвать их к дисциплине, как не командовал, срываясь на крик, но ребята оказались слишком азартными и увлеченные погоней, просто не слышали его.
Со стороны все происходящее напоминало детскую забаву. Когда трое старших оболтусов, ради скуки и развлечения пытаются поймать младшего, для того, чтобы сначала подкрутить ему уши, а потом послать на поиски окурков и других запрещенных радостей жизни. Но от пристрастия к вредным привычкам, бегают они неумело и только мешают друг другу.
Потом от своего же неумелого не координированного бега ударяются лбами друг о друга и падают, как-то уж слишком навзничь. Третий же здоровяк неосмотрительно натыкается переносицей на вытянутую руку шустрого паренька и падает на них сверху… Шок приобретает необратимые последствия.
Удар диверсантскими лбами, напоминал бильярд. Любимую в народе американку. Звук последнего триумфально-победного загоняемого в лузу шара. Сухой, хлесткий, с оттягом. Обычно после такого удара невыдержанные игроки победно вскидывают руки. В нашем случае, были вскинуты ноги, но тоже достаточно высоко и победно.
Инструктор, наблюдая эту кучу малу и предусмотрительно отскочившего от тех, кто попадал Пирогова, дал команду к прекращению этой беготни. Он так и скомандовал: «Прекратить беготню». Хотя уже никто и не бегал.
Трое молодых мужчин достаточно сексуально один на одном лежали вповалку. В то время, как рядом с этой живописной композицией в недоумении стоял еще один и искренне удивлялся, неповоротливой неосторожности своих соперников. Выражение на его лице было такое, словно ему предложили исполнить Пасхальную ораторию И. С. Баха на бубне, при этом петь и одновременно рыдать от умиления.
* * *
На этот раз, Понятовский сам вышел на поле рукопашной битвы. Его соперник, видя и правильно оценивая внутреннее состояние вышедшего против него бойца, оказался кроме всего прочего и благоразумным человеком.
«Избежав неравной схватки и радости от победы над слабым, ты одержал победу над собой… Над своими страстями». — Любил повторять ему сэнсей.
Хотя и им овладел спортивный азарт борьбы, и даже несколько раз его соперник очень неловко падал, натыкаясь на собственные препятствия в шароварах. И все же в один из моментов, кулак инструктора настиг его. Правда, у последнего ощущение было таким, как будто кулак вошел не в живот соперника, а попал в рыхлую вату. У боксеров такое движение телом называется — микширование, т. е. за счет движения корпуса происходит не очень заметное со стороны, но очень эффективное управление силой и мощностью удара соперника. К огромному удивлению недоверчивого Понятовского, соперник мешком свалился ему под ноги.
