На следующий день Николай II прибыл на "Георгий Победоносец", служивший штабным
кораблем флота. Эбергард сделал официальный доклад о деятельности флота, царь ничего
не сказал и лишь поинтересовался его планами на ближайшее будущее. Затем он спросил,
имеются ли у Эбергарда какие-либо вопросы.
Адмирал сказал: "Я имею сведения, что в ставке недовольны деятельностью моего
начальника штаба и моего флаг-капитана, и мне предлагают их сменить. Но за боевую
деятельность флота, Вашим Величеством мне вверенного, отвечаю я один. И если это
недовольство действительно существует, я всеподданнейше прошу Ваше Величество
заменить меня, и ради России и пользы флоту буду считать это Высочайшей мне
милостью".
Царь был очень удивлен и спросил, откуда такие сведения. Адмирал ответил, что это
слова Григоровича. Николай поинтересовался у Григоровича, откуда ему стало это
известно. Министр обтекаемо ответил, что об этом много говорят в морском
министерстве и Петрограде. На это царь заметил, что нельзя верить всем слухам, а
Эбергарду сказал: "Я вполне вам доверяю, и я доволен вами и деятельностью
Черноморского флота, о чем можете объявить в приказе".
Трещина, порожденная грубой телеграммой Николая Николаевича, продолжала
расширяться. Может быть, это было вызвано непониманием ставкой принципов морской
войны. От флота постоянно требовал"; "осторожности" и "обороны берегов". Призрачная
вероятность вражеского десанта буквально гипнотизировала ставку. А может быть, это
был просто припадки пещерного национализма, которым страдал великий князь.
Начальник оперативной части штаба флота капитан 1 ранга К.Ф. Кетлинский был
поляком, а ведь все давно и твердо знали, что людишек мутят скубенты, поляки и жиды".
Второе столкновение с "Гебеном", 10 мая 1915 года
7 мая русский флот вышел в море, чтобы нанести удар по Угольному району. В состав
эскадры вошли броненосца "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон", "Три
Святителя", "Ростислав", крейсера "Кагул", "Память Меркурия", "Алмаз",
гидроавиатранспорт "Александр I" и группа эсминцев.
9 мая эсминцы "Дерзкий" и "Беспокойный" вошли в порт Козлу и обстреляли портовые
сооружения. Они также потопили пароход "Селяник". В районе Эрегли крейсер "Память
Меркурия" уничтожил 2 парохода и 27 парусников. В результате активных действий
русского флота Турция к этому времени потеряла уже треть своего торгового тоннажа. В
10.00 сообщение об атаке прибыло из Эрегли в Константинополь, но с перепугу местный
комендант сообщил, что началась высадка русских войск! "Гебен" немедленно вышел в
море и по пути разминулся с русской эскадрой, которая направилась к Босфору для
обстрела береговых укреплений.
Последовавшее столкновение показало ошибочность применяемой Эбергардом тактики,
но в то же время оно продемонстрировало полное бессилие немцев.
На рассвете к проливу направились выделенные для обстрела броненосцы "Три
Святителя" и "Пантелеймон". Их сопровождали "Александр I" и "Алмаз". Остальные
броненосцы остались примерно в 25 милях от пролива. Крейсера "Память Меркурия" и
"Кагул" находились мористее в дозоре. То есть, русская эскадра была разбросана на
большом пространстве. Это совершенно непонятно, так как штаб флота полагал, что
"Гебен" может развить 28 узлов. Получается, что русские сами просто напрашивались
быть уничтоженными по частям.
Утром из Босфора вышел эсминец "Нюмуне". В 5.15 он заметил дымы на севере, пошел
им навстречу и в 5.40 передал по радио, что видит русский флот. Он попытался
обстрелять русские тральщики, но сам попал под огонь броненосцев и начал отходить.
"Гебен" принял радиограмму "Нюмуне" и пошел на сближение с русскими.
Его заметил крейсер "Память Меркурия", который полным ходом пошел на соединение с
главными силами, "Гебен" вдогонку ему нахально передал прожектором свои позывные
"GB". В 7.05 Эбергард приказал группе обстрела присоединиться к эскадре, а сам пошел
им навстречу. Однако "Гебен" быстро настигал его, и стало ясно, что соединиться
русские броненосцы не успеют. Поэтому Эбергард повернул навстречу "Гебену", чтобы
не подставлять под удар замыкавший строй слабый "Ростислав". При этом адмирал
приказал снизить скорость до 5 узлов. В 7.53 с дистанции 94 кабельтова русские открыли
огонь, "Гебен" немедленно ответил (По немецким данным, бой начался на дистанции 87
кабельтовых). Линейный крейсер вел огонь с максимальной скорострельностью, пытаясь
использовать свое кратковременное преимущество. Хотя его залпы постоянно накрывали
"Евстафий", и броненосец временами просто скрывался за стеной высоких всплесков,
попаданий немцы не добились. Вероятно, немцев сбила с толку хитрость Эбергарда, и
они совершенно неправильно оценили скорость русских броненосцев. Впрочем,
очередная попытка организовать централизованный огонь эскадры у русских тоже не
удалась.
Командир "Пантелеймона" капитан 1 ранга Каськов, оценив обстановку, приказал
выжать из машин все, на что они способны. "Пантелеймон" развил 17,5 узла — на
полтора узла больше, чем на испытаниях! Более старый "Три Святителя" старался не
отстать от него. В 8.06 группа обстрела присоединилась к эскадре. При этом
"Пантелеймон" открыл огонь по "Гебену", не вступая в строй, через голову "Ростислава".
Вскоре в линейный крейсер попали 2 тяжелых снаряда, из них 1 — ниже ватерлинии.
Хотя повреждения были несерьезными, положение "Гебена" становилось опасным. Он
отвернул в сторону и вышел из боя. В 8.12 бой закончился. Линейный крейсер сначала
отошел на север, удерживая дистанцию около 100 кабельтовых от русской эскадры. Когда
противники достаточно удалились от Босфора, "Гебен" развил 26 узлов и прорвался к
проливу.
Немцы полагали, что добились 3 попаданий, хотя на самом деле в русские корабли не
попал ни один снаряд. Залпы "Гебена" ложились так близко к "Евстафию", что
броненосец сильно встряхивало. Адмирал Эбергард несколько раз посылал старшего
офицера осмотреть нижние помещения, чтобы убедиться, что броненосец не получил
пробоин. Хотя на палубе и спардеке "Евстафия" после боя нашли более 30 осколков
германских снарядов, повреждений флагманский броненосец не получил. За этот бой
адмирал Эбергард был награжден мечами к имеющемуся у него ордену Св. Владимира 2-й
степени, что превращало орден в высокую боевую награду.
Подрыв "Бреслау" на мине, 18 июля 1915 года
Невидимый враг караулил турецкие корабли буквально повсюду. 19 июля отряд из 4
пароходов с грузом из 1 1000 тонн угля вышел из Зонгулдака в Босфор. Навстречу им 18
июля из Босфора вышел "Бреслау". Он также должен был встретить пароход "Кезан" с
грузом керосина. Крейсер должен был отконвоировать пароход через минные поля в
Константинополь.
Но в 6.56, уже через полчаса после выхода из пролива, крейсер налетел на мину, которая
взорвалась под котельным отделением № 4. 8 человек погибли. Крейсер принял 642
тонны воды, но сумел вернуться назад. Это заграждение поставил 14 июля русский
подводный минный заградитель "Краб".
"Бреслау" поставили в док для ремонта. После осмотра выяснилось, что повреждения не
столь велики, как показалось сначала. Однако нехватка материалов и квалифицированных
рабочих привела к тому, что ремонт затянулся до февраля 1916 года.
Атака Зонгулдака, 6 февраля 1916 года
Когда русское командование убедилось, что обстрелы с моря никак не могут прекратить
вывоз угля из Зонгулдака, оно решило провести воздушный налет на этот порт. Для этого
планировалось использовать авиатранспорты "Александр I" и "Николай I", каждый из
которых нес по 7 гидросамолетов. Именно самолеты должны были нанести удар по
шахтам, которые были укрыты складками местности от огня корабельных орудий.
1 февраля 1916 года группа эсминцев, блокирующая Зонгулдак, сообщила, что видит в
порту большой пароход. Командир дивизиона запросил разрешение проникнуть в порт и
уничтожить его, но начальник 2-й маневренной группы отказал ему, не желая подвергать
корабли чрезмерному риску.
Так как транспорт "Ирмингард" уже не раз ускользал от русских кораблей, командование
решило провести задуманный ранее воздушный налет на порт. Очередной начальник 1-й
маневренной группы получил приказ разработать план операции.
5 февраля на рассвете из Севастополя вышли миноносцы "Поспешный" и "Громкий".
Они должны были в 13.00 сообщить по радио состояние погоды в районе Зонгулдака.
