Козлу. Он был потоплен несколькими залпами.
На следующий день Эбергард выделил для обстрела только старый броненосец "Три
Святителя" и слабый броненосец "Ростислав". Ввиду появления подводной угрозы он
решил не рисковать более новым "Пантелеймоном". Чтобы позволить кораблям иметь
более высокую скорость, было принято решение не связывать группу обстрела
тихоходными тральщиками. Они в сопровождении эсминцев были посланы к Босфору
заблаговременно, чтобы обследовать и подготовить 3 района для маневрирования группы
обстрела.
Гидросамолет с "Николая I" осмотрел пролив и сообщил, что кораблей противника не
обнаружено. Однако постепенно зыбь усилилась, и в 9.25 гидроавиатранспорт сообщил,
что прекращает полеты, так как один из самолетов уже получил повреждения при
попытке спустить его на воду. Кроме того, второй самолет, вернувшийся из разведки,
сообщил, что в районе Босфора поднялся густой туман, который делает совершенно
невозможными какие-либо наблюдения.
Эбергард решил дождаться улучшения погоды. Действительно, к 11.00 туман начал
рассеиваться, а зыбь немного улеглась. Начальник группы траления сообщил, что
подготовлены 2 района, и прислал миноносец "Зоркий", чтобы проводить броненосцы в
точку, откуда планировалось начать обстрел. В 12.45 гидроавиатранспорты снова подняли
самолеты. Те подтвердили, что никаких турецких кораблей поблизости нет.
В 14.40 броненосцы открыли огонь. Несколько неожиданно появился крейсер "Кагул". Он
сообщил, что получены сведения о месте нахождения новых батарей, и командующий
флотом прислал его указывать выстрелами (?!) места этих самых батарей. "Три
Святителя" вел огонь из 152-мм орудий по таинственным батареям, а "Ростислав"
стрелял из башенных 254-мм орудий. Обстрел завершился в 16.10, всего было выпущено
29 — 254-мм снарядов и 132 — 152-мм. Точные результаты обстрела установить не
удалось.
Гораздо больший успех принесли действия отдельных кораблей. Крейсер "Кагул"
уничтожил у Румелийского побережья 2 парусника. Он также перехватил итальянский
пароход "Амалия" с грузом керосина в бочках. Тот шел из Констанцы в Константинополь.
Пароход был отправлен в Севастополь с призовой командой. Эсминцы "Гневный" и
"Пронзительный" в Эрегли потопили артиллерийским огнем пароходы "Еширлимак" и
"Морна". Крейсер "Память Меркурия" также уничтожил несколько целей. Все это
временно парализовало систему перевозки угля в турецкую столицу. Этот обстрел также
послужил косвенной причиной новой встречи Черноморского флота с "Гебеном".
Следует прямо признать, что обстрелы Босфора, задуманные как демонстративная
операция, таковой и остались. Ни о каких серьезных результатах говорить не следует.
Если сравнивать операции русского флота с действиями союзников в Дарданеллах, то
сразу бросается в глаза совершенно различный масштаб и напряженность операций. Дело
даже не в том, что де Робек имел в своем распоряжении вчетверо больше кораблей, чем
Эбергард. Вести обстрел всего 2 часа и задействовать лишь 2 броненосца из 5 — цифры
говорят сами за себя. Впрочем, русские ведь и не собирались форсировать Босфор, в
отличии от англичан. Просто не следует пытаться изображать эти операции чем-то по-
настоящему серьезным. Хотя, как мы уже отмечали, косвенные последствия обстрелов
Босфора оказались гораздо более серьезными, чем прямой ущерб от бомбардировок.
Безуспешные погони
В 1915 году в строй вошли 2 новых линкора — "Императрица Мария" и "Императрица
Екатерина Великая". Это окончательно изменило ситуацию на море в пользу русских.
Командование флота сумело сформировать 3 маневренные группы: линкор "Императрица
Мария" и крейсер "Кагул"; линкор "Императрица Екатерина Великая" и крейсер "Память
Меркурия"; броненосцы "Евстафий", "Иоанн Златоуст", "Пантелеймон" и крейсер
"Алмаз". В состав каждой группы в качестве кораблей охранения входили старые
угольные миноносцы. Новые эсминцы типа "Новик" действовали самостоятельно. Самое
важное заключалось в том, что в состав маневренной группы как единого целого входили
корабли разных классов. Это были фактически предшественники созданных
американцами в годы Второй Мировой войны оперативных соединений. А для 1915 года
такое новшество являлось крупным прорывом вперед в области военно-морской тактики.
Ведь до сих пор практически во всех флотах наблюдалось стремление сводить корабли
одного класса в состав эскадр, дивизий, флотилий, и лишь при надобности перед самой
операцией комплектовать этими организационными единицами выходящее в море
соединение. Естественно, ни о какой сплаванности, ни о каком взаимопонимании не
могло идти и речи. В условиях базы, разумеется, объединение кораблей одного класса в
структурную единицу имеет большие преимущества.
Однако боевая операция управляется совсем иными законами, чем бункеровка дивизиона
эсминцев. И командование российского Черноморского флота первым это поняло и
сделало соответствующие выводы. К минусам принятой организации следует отнести то,
что маневренные группы не имели постоянных командиров. Командование флота
назначало очередного подвернувшегося адмирала руководить каждой следующей
операцией.
С вводом в строй линкора "Императрица Мария" связано одно любопытное
происшествие. Однажды к старшему офицеру строящегося корабля старшему лейтенанту
Городысскому (В день гибели линкора Городысский будет находиться на той же
должности, однако уже в чине капитана 2 ранга) явился старик в морской форме, отдал
честь и отрапортовал: "Матрос первой статьи… явился к месту службы". Городысский
переспросил его, решив, что просто не понял старика. Однако и во второй раз он получил
такой же ответ: "Матрос первой статьи с линейного корабля "Императрица Мария"
явился к месту службы". После этого он объяснил оторопевшему офицеру, что служил на
парусном линейном корабле "Императрица Мария", входившем в состав эскадры
адмирала Нахимова. Более того, он даже участвовал в Синопском сражении 1853 года,
когда была уничтожена турецкая эскадра. Когда Черноморский флот был затоплен в
Севастопольской бухте, старик спас забытую на корабле икону Св. Николая Чудотворца.
Теперь он явился на новый линейный корабль и принес спасенную икону.
Городысский сразу понял, какое огромное моральное значение может иметь все это для
команды корабля. Этот старый матрос, сразу получивший прозвище "Синопcкий", стал
настоящим кладом. Его приписали к команде, и все свое свободное время он делился с
молодыми матросами своими воспоминаниями о море, морскими легендами и байками,
рассказами о прошлом русского флота и его боевой славе. Труднее было определить
прямые служебные обязанности, которые бы он мог исполнять, все-таки старику уже
было под восемьдесят. В конце концов, ему поручили следить за безопасностью и хранить
ключи от отсеков. В этой должности он стал настоящим проклятьем для разболтанных
портовых служащих. Впрочем, для части команды тоже.
Итак, после ввода в строй линкоров господство на море окончательно и бесспорно
перешло в руки Черноморского флота. С этого момента все столкновения приняли
довольно однообразный характер: русские догоняют, немцы (или турки) удирают. С
одной стороны, это приятно. Не часто в русской военной истории описания боевых
действий столь однообразны и монотонны, но никто на эту монотонность не жалуется. С
другой стороны, ведь ни разу так догнать и не удалось… Но это были настоящие погони, а
не то ленивое вальсирование, которое позволили себе "Гебен" и "Бреслау", уклоняясь от
не слишком назойливого внимания Королевского Флота в августе 1914 года на
Средиземном море. Адмирал Сушон и думать позабыл о своем опрометчивом обещании
Энверу: "Ich werde die Scwarzmeerflotte zerschmettern".
Итак, перед вами история германо-турецкого военно-морского драпа, которая, как
нетрудно заметить, началась за полгода до ввода в строй первого русского линкора.
4-6 января 1915 года
В начале января 1915 года крейсера "Бреслау", "Хамидие" и "Берк" получили приказ
обеспечить переход в Трапезунд транспорта с войсками и орудиями. Для этого они
должны были совершить вылазку в восточную часть Черного моря. Как мы уже писали,
при выходе из Босфора "Берк" подорвался на мине. Однако "Бреслау" и "Хамидие"
получили распоряжение продолжать операцию, при этом крейсера должны были
