– Должно быть, это врач. – Хэдли потер сонные глаза и потянулся. – Еще немного, и я пойду домой и лягу в постель. Кажется, прошли годы, с тех пор как я начал заниматься расследованиями подобного рода… Остальные дела совсем запустил… Устал…
– Простите, – раздался голос за дверью. – Могу зайти на минутку?
Хэдли круто обернулся. Вначале голос был ровным, затем вдруг резко изменился. Это был голос мертвеца. Они увидели Далри, выходящего из темноты. Узел на его галстуке был ослаблен, лоб блестел от пота. Его глаза, когда он переводил взгляд с одного на другого, болезненно сверкали.
– Ничего не говорите! – неожиданно загремел доктор Фелл. С трудом выкарабкавшись из глубин кресла, он схватил молодого человека за руку. – Ради бога, держите рот на замке! Лучше подумайте как следует…
Далри осторожно высвободил свою руку.
– Это бесполезно, – сказал он, не сводя глаз с Хэдли, а затем ясно и четко произнес: – Я хочу сдаться, сэр. Это я убил Филипа Дрисколла.
Глава 20
ПРИЗНАНИЕ УБИЙЦЫ
В библиотеке настала ужасающая тишина. Казалось, даже шаги наверху замерли, как будто услышали Далри. Огонь стал спокойнее и светлее, его желтые отблески падали на унылое и бледное лицо Далри. Молодой человек машинально распахнул воротник, словно ему стало душно. Не сводя глаз с весело пляшущего пламени, он продолжал:
– Я и не думал его убивать. Это произошло случайно. Мне не стоило скрывать, это моя ошибка. Так что теперь вы вряд ли мне поверите. Но мне все равно. Я ничего бы вам не сказал, если бы вы не стали подозревать майора Биттона… а потом он покончил с собой, и это окончательно убедило вас, что именно он убил Дрисколла… Этого я уже не мог вынести. Он был настоящим другом. Фил всегда думал только о себе. Но майор Биттон… – Он потер глаза. – Я потерял очки, а без них плохо вижу… Можно мне сесть, сэр? У меня нет сил.
Никто не шелохнулся. Он неуверенно приблизился к камину, опустился в кресло, и, когда протянул руки к огню, все увидели, как они дрожат.
– Ах, глупый юнец! – сокрушенно покачал головой доктор Фелл. – Вы все испортили. Весь вечер я старался прикрыть вас. Еще с того момента, как увидел вашу невесту. И вот вы все испортили. Вам не следовало говорить. Вы только принесли в этот дом еще одну трагедию.
Хэдли выпрямился, словно пытаясь оправиться от удара, нанесенного прямо в лицо. Он пристально смотрел на Далри… Затем откашлялся.
– Это что-то нереальное, – наконец выдавил он. – Этого не может быть. Неужели вы хотите сказать мне, офицеру полиции, и при этом нисколько не шутите…
– Я целый час бродил по улице. – Молодой человек все еще дрожал от холода. – Когда мы попрощались с Шейлой в квартире ее друга… и я поцеловал ее и пожелал спокойной ночи, я знал, что вижу ее в последний раз на свободе. И думал, что мне не хватит храбрости признаться. Но потом я понял, что и молчать тоже не в состоянии. Я подлый человек, но не до такой степени. Я пытался заглянуть себе в душу, когда бесцельно бродил по улицам. Не знаю… Все так перепуталось… – Он обхватил голову руками. Потом воззрился на собеседников, будто ему в голову пришла какая-то идея. – Кто-то из вас сказал… Кто-то сказал, что уже знал об этом?
– Да, я знал, – мрачно ответил доктор Фелл. – И если бы у вас хватило здравого смысла промолчать…
Хэдли достал дрожащими руками блокнот, и, когда он заговорил, голос его звучал неуверенно:
– Мистер Далри, мой долг – предупредить: все, что вы скажете, может быть…
– Да, да, – сказал Далри. – Сейчас я все расскажу. Я замерз. Господи, как мне холодно! Дайте согреться… Это виски? – Он близоруко всмотрелся в стакан, который Рэмпоул протягивал ему, и судорожно обхватил его обеими ладонями. – Благодарю вас, благодарю. Мне нужно выпить… Думаю, нет толку объяснять вам, что это был несчастный случай, верно? Понимаете, он действительно погиб от собственной руки. То есть он бросился на меня и в пылу борьбы… Бог видит, я не хотел его убивать. Я его любил. Я хотел… я хотел только украсть эту проклятую рукопись.
Он замолчал, тяжело дыша.
– Может, так оно и есть, – с подозрением уставился на него старший инспектор. – Но надеюсь, это неправда. Надеюсь, вы расскажете мне, как вы ухитрились ответить по телефону в квартире Дрисколла без четверти два, а всего через несколько минут убить Дрисколла в Тауэре.
Доктор Фелл с досадой ударил тростью по краю камина.
– Все кончено, Хэдли. Беда совершилась. И я тоже могу сказать, что вы нащупали очень важный момент, с которого все ваше расследование пошло по неверному пути… Видите ли, Дрисколл был убит вовсе не в Тауэре. Он был убит в своей собственной квартире.
– В своей квартире… Боже всемогущий! – вскричал Хэдли. – Это же совершеннейшая нелепость!
– Вовсе нет. – Далри отпил еще глоток виски и, видимо, начал согреваться. – Именно так и было. Я не знаю, почему Фил вернулся к себе. Даже представить не могу. Я постарался, чтобы он наверняка находился в это время в Тауэре. Для этого я и сделал тот фальшивый звонок себе самому. Но… мне нужно было только одно – убрать его с дороги, чтобы я смог украсть манускрипт и сделать вид, что это была кража со взломом…
Далри уже почти не дрожал, только был невероятно грустным и усталым. Он говорил странным, бесцветным голосом, как тяжелобольной.
– Мне уже лучше, – вдруг сказал он. – Мне стало легче, когда я признался. Я не мог этого больше скрывать, я не создан для таких испытаний.
– Давайте-ка с самого начала, – сказал старший инспектор. – Вы сказали, что хотели украсть рукопись По…
– Я был вынужден, – сказал Далри, как будто это все объясняло. – Понимаете, вынужден.
– Как это – вынужден?
– О! – простонал Далри, поднял руку к глазам, но не обнаружил там очков. – Ах да! Я же вам не говорил. Все произошло совершенно внезапно. Я и не думал, что когда-нибудь вздумаю украсть ее из этого дома. Это было бы… О, я не знаю! Я не могу это объяснить. Но когда он позвонил мне в воскресенье вечером в Тауэр и сказал, что украл вместе с цилиндром дяди и его драгоценную рукопись…
– Вы знали, что Дрисколл был шляпным вором?
– О господи! – измученно воскликнул Далри. – Конечно, знал. Разумеется, он должен был ко мне обратиться. Я всегда ему помогал. Он… Ему всегда нужна была помощь. Да и все равно он все мне рассказал. Потому что ему еще взбрело украсть головной убор охранника Тауэра…
– Великий боже! – пробормотал доктор Фелл. – Это я просмотрел. Ну конечно! Любой уважающий себя шляпный вор попытался бы…
– Вы не могли бы помолчать? – взорвался Хэдли. – Послушайте, мистер Далри. Он сказал вам об этом…
– И вот тогда-то у меня и появилась эта идея, – с рассеянным видом кивнул Далри. – Понимаете, я был в отчаянном положении. Меня не оставляли в покое, и через неделю все вышло бы наружу. И я сказал Дрисколлу, чтобы он держал рукопись у себя и сидел тихо, пока я не выдумаю план, как ему помочь. Еще я посоветовал ему вернуться к сэру Уильяму в воскресенье вечером и выяснить все, что можно, прежде чем действовать. А тем временем… – Он откинулся на спинку кресла. – Я знал, где был Эрбор во время уик-энда. В субботу вечером я выходил с Шейлой и поэтому знал. Я не посмел бы звонить ему, если бы он был здесь…
– Так это вы звонили Эрбору?
– Да, разве он вам не сказал? Я боялся, что он узнал мой голос, и страшно испугался, когда узнал, что сегодня он сюда заявится…
Хэдли язвительно уставился на доктора Фелла:
– Тогда что Эрбор имел в виду? Мне показалось, вы сказали, что он определенно узнал Дрисколла?
– Да, – сказал доктор. – Только, боюсь, Хэдли, вы не обратили серьезного внимания на то, что сегодня сказала Шейла Биттон. Вы помните, она сказала, как Дрисколл разыгрывал ее по телефону, делая вид, что это звонит Далри, и что она в это верила? У вас с Дрисколлом были похожие голоса, не так ли, мой мальчик?
– В противном случае, – пробормотал тот, – мне не удалось бы все проделать. Я не актер, понимаете. Но если он мог изображать меня, следовательно, я мог подражать ему и сказать Паркеру по телефону, что место встречи меняется, и послать себя самого на квартиру Дрисколла…
– Погодите! – вскричал Хэдли. – Я ничего не понимаю. Вы говорите, что сначала позвонили Эрбору и предложили ему рукопись, хотя ее у вас не было, а потом… Но почему? Почему вы решили ее похитить?
Далри допил виски.
– Мне необходимо было раздобыть тысячу двести фунтов, – спокойно произнес он.
Откинувшись на спинку кресла, Далри смотрел на огонь. Постепенно он приходил в себя, и его тяжелое дыхание успокоилось.
– Позвольте рассказать немного о себе, – продолжал молодой человек. – Я знаю, для большинства людей тысяча двести фунтов не много значат, но для меня это было все равно что двенадцать тысяч. Не знаю, что вам обо мне известно. Мой отец – священник на севере Англии, и я – самый младший из пяти его сыновей. Я никогда не имел многого. Собственно, и не требовал этого. Я получил образование, но мне приходилось работать, чтобы его оплачивать, потому что я не отличался блестящими способностями. Если у меня и было что-то, то это воображение, и я хотел… когда-нибудь… и это смешно… Нет, я не скажу вам, чего хотел. Я хотел об этом написать. Но воображение мало помогает сдавать экзамены, и мне с трудом удавалось не попадать в число отстающих. И тем не менее в то время меня ничего не беспокоило. Я занимался кое-какими исследовательскими работами в Тауэре и познакомился там с генералом Мейсоном. Я ему понравился, а он – мне, и он пригласил меня стать своим секретарем.
