Мне стало страшно.
«Опасен не сам страх, а его последствия. Так что главное — это не бояться своего страха», — возникла мысль.
Верно. Как говорится, страх убивает разум.
— Что это ты бормочешь? — переспросил Колин.
Тон вестерлинга был напряженным…
— Думаешь, я не узнаю звучание этого проклятого языка? — возмущенно заявил Колин.
— Ты владеешь несколькими наречиями, — согласился Шон, — однако магам известно немного больше. Лучше я поговорю с ним.
— Пожалуйста, — Колин толкнул меня вперед, — разбирайся сам.
Мастер Ветров откинул капюшон на спину, открывая морскому воздуху свое не имеющее возраста лицо.
— Ling whorn Thy 'faran? — спросил он, а я со все возрастающим ужасом осознал, что прекрасно понимаю эту тарабарщину.
— Nower-tem de'wysse, не совсем чтобы знаю, — искренне ответил я на том же языке. — Мне кажется, это наречие просто сидит внутри меня…
— Лучше бы тебе знать поточнее, — заметил волшебник.
Между строк читалось: «Или я сам выберу ответ».
— Возможно, — расстался я с частью тайны, — тот сон все-таки не был сном. Значит, это Источник Предвидения.
— В Гильдии Магов не знают этого названия.
— А я не знаю его местонахождения. Обратитесь по этому вопросу к Искательнице: я ведь в магии понимаю столько же, сколько тигр в катании на коньках.
Шон позволил улыбке коснуться его губ.
— Это МОЖЕТ БЫТЬ правдой, — кивнул он. — Лишь возможность этого дает тебе право остаться в живых.
Я удивленно посмотрел на вестерлинга.
— Tres Linge Cythraulian 'otim Drug-hanrigan, — изрек он.
«Язык Бездны несет Зло Разрушения!»
«Верно, — согласился внутренний голос, — и разрушает он в первую очередь собственного хозяина. Пока тот не придет в Бездну самолично и не выяснит, что же от него требуется».
Высказав этому внутреннему голосу все, что я о нем думаю, — мысленно, разумеется, чтобы не давать Шону лишних поводов для подозрений, — я спросил у волшебника:
— Но как мне доказать, что я говорю правду?
— Это выяснится в Брайтоне. Я уже послал сообщение, тебя встретят. Предупреждаю заранее: не сопротивляйся. От некоторых заклинаний тебя даже доспехи сидхе не спасут.
Здорово, кисло подумал я. Этого мне только и не хватало для полного счастья…
Два заклинателя Четвертого Ранга ввели пленника. Рядом с их лиловыми мантиями мифриловая броня варвара сверкала подобно яркому солнцу.
— Оружие.
Шедший позади Рыцарь Храма положил на стол поодаль широкий пояс с закрепленными на нем коротким мечом и легким топором. Рядом лег метательный нож.
— Свободны.
Поклонившись, все три стража поспешно покинули комнату.
Старик в выцветшей голубой хламиде откинулся на спинку плетеного кресла и вперил в стоящего перед ним варвара свой взор, перед которым содрогались величайшие воители. Рыжий воин ответил хмурым взглядом, явно показывая, что ему это уже осточертело.
— Gwynfid-eran, — сказал старик.
Веревки упали к ногам пленника. Тот размял кисти рук, одновременно смотря по сторонам, но с места не двинулся, ожидая дальнейшего. С его стороны это было умным поступком.
— Язык Бездны в Эйниранде не звучал уже очень давно, — проговорил старик, прикрыв глаза. — То, что он — и ты — появился здесь в это смутное время, может говорить о многом.
— Но я…
— Ты можешь и не знать этого. Не имеет значения. Для дела важны только две вещи: знание и возможность претворить его в дело. Знание есть у меня, ты же станешь возможностью.
— Мне не нравится, как это звучит, — заявил варвар.
— Разве я сказал, что тебе должно это понравиться?
Тот сверкнул глазами, но сумел смолчать. Старик, погладив длинную седую бороду, вновь поразился его рассудительности.
— Не в моих правилах оставлять помощников без награды, — с нотками примирения в голосе произнес он. — Вернешься с победой — моя благодарность будет больше, чем ты можешь себе вообразить.
Или не вернешься вовсе, попутно подумал он, что избавит меня от другой проблемы, которая, если подумать, обязана своим возникновением лишь тебе самому…
— Хм-м-м… Ну, я могу вообразить довольно много.
— Столько и получишь, — усмехнулся старик, зная, что вообразить больше, чем он может заплатить, варвар просто не в состоянии. — Я никогда не обманываю.
— Так говорят все колдуны, — хмыкнул готландец.
— Не зови меня колдуном. Не люблю.
— Договорились, Лорд Мерлин.
— Неплохо, — заметил старик. — Что же подсказало тебе мое настоящее имя?
— Так это же очевидно, — удивился я. — Что рыцари, что волшебники ходят перед тобой на цыпочках и исполняют приказания с такой поспешностью, что даже забывают задаться вопросом, зачем это тебе понадобился бродяга-готландец. Да, ты мог бы быть просто одним из Героев Эйниранде, если бы не обстановочка. — Я скользнул глазами по периметру заполненной книгами комнаты, больше похожей на холл библиотеки. — Герои, насколько мне известно, предпочитают действие сидению за манускриптами.
— А ты был знаком с Героями-чародеями? Или… мм… с духовными лицами?
— Вряд ли у кого-либо из них будет такое собрание книг на запретном Языке Бездны, — усмехнулся я. — Оставалась лишь одна возможность. Не правда ли?
— Странно, — сказал Мерлин, меняя тему. — Я почти четыреста лет не встречал человека, который мог бы читать на этом наречии. Я-то думал, ты умеешь лишь говорить на нем.
— Вообще-то я едва могу читать на Общем, а других языков до недавнего времени не знал. Однако так уж получилось… и не спрашивай, как именно, — быстро добавил я, — все равно не знаю, как ответить. В общем, теперь я могу как говорить, так и писать на этом наречии. Но только на нем — на Общем я по-прежнему могу прочесть лишь самые простые слова.
Мудрец внимательно выслушал меня и кивнул, явно отметив что-то у себя в памяти.
— Что ж, принято. Так ты согласен выполнить одно задание?
Я пожал плечами.
— У меня что, есть право выбора?
Мерлин весело хихикнул.
— Так я и думал, — вздохнул я. — Что я должен сделать?
Властитель Эйниранде описал затруднение, возникшее у него с неким заносчивым типом, который провозгласил себя Повелителем Драгоценностей и на основании сего потребовал, дабы выскочка и самозванец Мерлин немедленно убрал свою костлявую задницу с Изумрудных Островов, потому как они (в смысле острова) являются средоточием самых дорогих камней Запада — изумрудов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
