Томас замолчал, что-то соображая про себя. А потом вдруг начал расстегивать камзол.
– Что вы собираетесь делать? – подозрительно спросила Кэти.
– Поскучаешь тут одна. И придержи мою одежку, чтобы не свалилась, – с этими словами моряк вытащил из за пояса нож, взял его в зубы и, соскользнув с остатков караки, погрузился в воду. Кэти и ахнуть не успела.
Ей показалось, что Свифта нет целую вечность. Наконец, мотая головой и отфыркиваясь, он всплыл и, ощутимо качнув остатки караки, забрался назад. За его пояс была заткнута веревка, другой конец уходил куда-то в воду.
– Тебе придется помочь, – проговорил Томас, сплевывая соленую воду, – сейчас я нырну, подтащу сюда Питера, а ты обвяжешь его этой веревкой.
– Нет! – решительно запротестовала Кэти, – зачем?
– А я думал, ты против соседства со стариной Питером – ухмыльнулся Томас, – если нет, то как хочешь. Мне-то что. Мы уже давно плаваем вместе, поплаваем еще чуток. Тем более что он и при жизни был не больно-то разговорчив, так что ничего особо не изменилось.
– А акулы?
– Помогать будешь? – вместо ответа спросил Томас.
Кэти кивнула и вцепилась в веревку. Растянувшись на животе и изо всех сил стараясь не упасть, Кэти с закрытыми глазами подползла к краю перевернутого судна.
– Обвязывай!
Вблизи, как ни странно, помощник капитана уже не казался ей таким страшным – скорее внушающим острую жалость. Кэти пропустила протянутый ей конец веревки подмышками утопленника, крепко завязала и провела ладонью по его лицу, закрыв глаза. Томас одобрительно кивнул.
– Сейчас я снова нырну, – предупредил он, – я привязал другой конец веревки к ящику с гвоздями. Он чертовски тяжелый, и застрял там. Попытаюсь его выбить. Если получится, Питер уйдет на дно.
Кэти кивнула и с облегчением отползла назад, читая про себя короткую заупокойную молитву. К ее несказанному облегчению, покойник через минуту ушел в глубину, а ее товарищ по несчастью всплыл, цепляясь за борт. Лишившись ящика с гвоздями, остатки караки еще чуть-чуть поднялись над водой.
– Бренди? – предложил бывший капитан, показывая спасенный трофей.
– Нет, – решительно отказалась Кэти, – если только совсем умирать буду.
– К тому времени, когда ты соберешься умирать, в бутылке уже не останется ни капли, – честно предупредил Томас.
– Да и хвала Господу!
Некоторое время они молчали. Томас сосредоточенно прихлебывал из бутылки, созерцая неподвижный горизонт.
– Мистер Свифт, – позвала вдруг Кэти, – вы обещали мне сказать, куда меня везете, не раньше, чем начнет трещать палуба. Палуба уже треснула, так что ваш зарок соблюден. Думаю, теперь вы можете открыть мне эту тайну.
– Почему бы нет, – пожал плечами Свифт. – Одноухий заплатил мне, чтобы я отвез тебя в Алжир или Тунис, и там, прямо в порту, продал в гарем какого-нибудь мелкого паши.
– Почему мелкого? – обиделась Кэти.
– Потому что ты – не девственница, – откровенно объяснил Томас, – султану такие не нужны.
– Дай бренди, – попросила женщина и решительно приложилась к горлышку бутылки. Горизонт качался у нее перед глазами. Через секунду милосердное забытье погасило для нее солнце.
Глава 12
Возвращение в сознание было мучительным и напоминало… Наверное, так выныривают на поверхность с большой глубины. Мышцы болели. Руки и ноги казались тяжелыми и непослушными. Молодая женщина попробовала открыть глаза и тут же пожалела об этом: яркий солнечный свет немилосердно стегнул по векам. Она зажмурилась и невольно застонала. Немедленно рядом возникло какое-то движение, и высокий мелодичный голос спросил о чем-то. Она не поняла ни слова. Сделав над собой усилие, женщина снова открыла глаза. На этот раз свет почти не причинил боли, его источник заслоняло склонившееся над ней лицо. Определенно женское. Не слишком молодое, смуглое, с огромными, сильно подведенными глазами. Лицо, словно в рамку, было заключено в красный шелк, серебряные украшения были на лбу, в ушах, даже в носу. Полные губы шевельнулись, и на этот раз Кэти смогла разобрать:
– Comman vous senz se? – «Как вы себя чувствуете?» – перевела Кэти. В доме виконта Ченнефильда, где ее принимали, она научилась хорошо понимать французский язык и бегло говорить на нем, хотя от британского акцента так и не избавилась, трудные носовые звуки ей никак не давались.
– Голова болит, – проговорила она, с трудом разлепляя губы, – и пить хочется.
Дефекты произношения озадачили незнакомку лишь на одно мгновение. Лицо ее озарилось улыбкой, она кивнула, исчезла, заставив Кэти снова зажмуриться от брызнувшего в глаза солнца, и вскоре появилась с неглубокой миской… или просто очень широкой и плоской чашкой.
– Я помогу, – незнакомка наклонилась над Кэти, обдав ее терпким ароматом мускуса, и, подхватив подмышки, помогла привстать. Только сейчас Кэти разглядела, что лежит на чем-то вроде круглого дивана, обитого нежным шелком персикового оттенка. Незнакомка, которая так любезно ухаживала за ней, была облачена в легкий корсаж, ничего не скрывающий от взгляда, и что-то, что сначала показалось Кэти широкой юбкой из легкого газового полотна, но незнакомка шагнула, и Кэти с изумлением поняла, что это… в общем, не юбка. Скорее очень широкие и очень длинные панталоны с разрезами по бокам, в которых мелькало смуглое тело. Дружелюбная незнакомка была боса, но ее сильные руки с запястий и до самых предплечий украшали широкие кованые браслеты, а с шеи свешивался целый водопад замысловатых украшений.
В чашке оказалась жидкость желтого цвета с сильным цитрусовым ароматом.
– Это лимонный шербет, – по-французски пояснила хозяйка, – он горьковат на вкус, но хорошо утоляет жажду. – Она грациозно присела прямо на ковер. – Меня зовут Лайла, я – старшая жена хозяина корабля, который подобрал тебя в море.
– Старшая жена? – переспросила Кэти, от изумления едва не подавившись первым глотком напитка. Лимонный шербет и в самом деле оказался горьким, уголки губ защипало, но жажда прошла мгновенно.
– У господина Мехраба есть еще две жены, – с улыбкой пояснила Лайла, – но они так и не смогли родить сыновей, поэтому я – старшая. Мой сын – Хамид, наследник господина.
– Сколько же вообще бывает жен? – с любопытством спросила Кэти.
– Аллах дозволяет иметь четырех, – ответила Лейла и вдруг лукаво улыбнулась, – но наложниц может быть сколько угодно.
– Хм… А женщина тоже может иметь несколько мужей?
Улыбчивая Лайла в притворном ужасе закрыла глаза рукой:
– Что ты, девочка! Что с ними делать? Одного бывает больше чем достаточно.
