Не знаю, как объяснить словами, что я ощущала, когда Хисейкин в таком мерзком тоне начинал говорить об Ийке!
– Вадик…
– Да подожди, не перебивай! – с досадой проговорил Хисейкин. – «Вадик, Вадик…» Говоришь со мной так, как будто ты мне подружка, честное слово! Ты моя ошибка юности, понятно? Я никогда себе не прощу, что, когда моя мама лежала в больнице с холециститом, я с тобой как раз куролесил, по глупости, каждый вечер… Вот и получил – до сих пор расплачиваюсь… Жидкость, случайно попавшая в организм, через семь лет пошла в школу… А ее мамаша ни прокормить, ни дать ей ничего, кроме своей глупости, не может! Ты вообще ей Библию читала? Она ни одного праздника церковного не знает! На какой день Господь сотворил человека, ответить не может! Молиться толком не умеет!
– Вадик, я не учу Ийку тому, в чем сама не уверена…
– Ну вот, – искренне вздохнул он, – а ты спрашиваешь, зачем она мне? Да чтобы дать ей, наконец, то, что ты не дала, понимаешь? И мне всегда мешала, крутилась рядом, когда я с ней встречался…
Иногда мне кажется, что я не все знаю о своем бывшем муже. Возможно, по отношению к Марине он совсем другой человек.
– Ладно, Саша! Что уж теперь! Думаю, из Ийки может получиться хорошая няня. Сколько она у нас продержится – не могу обещать. Но я тебе говорил – ее возьмут и другие люди…
– Чего ты не можешь обещать?! – наконец, не выдержала я. – Какие еще люди ее возьмут? Зачем ты девочке жизнь корежишь? Ведь для нее все не так просто! И она, похоже, вовсе не нянькой работать к тебе пришла… Отпусти ее, Хисейкин! Перестань ей глупости всякие плести – про модельные агентства, про сладкую жизнь…
– Ты извини, Саша. Я вот именно поэтому с тобой и не могу общаться. Никак. Ни в каком качестве. И чем дальше, тем хуже. Я тебе про Фому, а ты мне – про Ерему. Ты же спрашивала меня, чем меня Ийка привлекла в качестве няни? Я тебе ответил. При чем тут какието модельные агентства? Я вообще не в курсе. Пока. И не звони мне ты больше, ради бога. Я так ждал, когда Ийка вырастет, чтобы с тобой, наконец, перестать общаться совсем! Могу я когданибудь освободиться от тебя?
Он бросил трубку, и я перевела дух. Да, не подцепить, ни за что не ухватиться. Он ускользает и ускользает, и при этом жалит, душит… Мерзкий, лысый, потливый питон. Гад, гад ползучий, вот уж точно… Ладно, по крайней мере, я, кажется, узнала настоящую причину – Хисейкин со своей Мариной решили временно закрыть вакансию няни, взяв мою девочку к себе в качестве почти бесплатной прислуги. Объяснение, конечно, несуразное и очень уж неожиданное, даже для Хисейкина, любящего всякие выкрутасы и перемены в жизни, но тем более оно похоже на правду.
Глава 14
Не сами вещи вводят людей в заблуждение, а представления о вещах.
Еврипид
Следующее, воскресное, утро началось с сюрприза. В девять утра позвонил капитан Кротов и пригласил нас продолжить вчерашнюю прогулку.
– Я машину починил. Не составите мне компанию в Серебряный бор?
Я на секунду задумалась. В компании, особенно в такой приятной, спокойно уже не поразмышляешь. А мне так нужно было бы собраться с мыслями…
– Мальчиков ваших покатаю, в лесу сейчас прекрасно. Я вчера далеко ездил на велосипеде… – продолжал Андрей Алексеич доброжелательно и както светло, так что даже в комнате как будто стало больше света.
Наверно, просто больше надо общаться с противоположным полом, чтобы случайный смазливый оперуполномоченный не вызывал бури эмоций во мне и световых эффектов в комнате.
Но Кротов не дал мне времени на раздумья и, приняв мое молчание за согласие, предложил:
– Часов в одиннадцать подойдет? Я подъеду к вашему дому.
– Хорошо… – с очень большими сомнениями в душе сказала я, не очень понимая, зачем это ему, и, главное, зачем это мне.
Роман с милиционером, который к тому же моложе меня лет на пять, а то и на семь, я заводить не буду, а он со мной – тем более. Мужчины, как правило, за версту чувствуют мою суховатую порядочность и обходят нас с ней стороной. Что тогда?
Я подошла к шкафу и открыла его. Давненько я не задумывалась – что надеть. Так… Вот уже первый шаг в силки ловеласа сделан. Вчера, к примеру, когда я ехала ругаться с Хисейкиным, между прочим, бывшим мужем, мне было совершенно все равно, во что я одета. Спроси меня, я и не вспомню – в чем была… Помню, что пыталась подкрасить глаза, пока спал Владик, получилось неудачно, и я тут же все смыла. А сейчас…
Я перебрала свои вещи, приложила к себе даже Ийкину светлую водолазку, которую она почемуто не забрала. Потом со вздохом надела свой обычный свитер, зимой он лыжный, летом – от ветра, и черные джинсы. Нечего заниматься глупостями. Не на свидание же меня оперуполномоченный пригласил. Наверняка чтото надо. Не удивлюсь, если окажется, что ему срочно нужна справка о диспансеризации в школу или сад для племянника или чтото в таком роде. Даже недавняя удивительная встреча с Олегом не заставила меня поверить, что во мне осталось нечто женское, способное привлечь мужчину, тем более симпатичного и молодого.
Андрей Алексеич приехал повоенному точно, без двух минут одиннадцать. Я посмотрела на градусник за окном, чтобы понять, сколько слоев одежды натягивать на детей, и увидела его – в красной спортивной ветровке, в белом свитере… Просто чудеса. Как с картинки модного журнала. Вчера он был одет попроще. «Справка! – одернула я сама себя. – Не забывай! Человеку чтото от тебя надо. Иначе зачем бы он так суетился? Вчера приехал, сегодня… Сейчас попросит без очереди когонибудь к хирургу провести. Хирург принимает раз в неделю, к нему так просто не попасть. Или к отоларингологу, пробки в ушах себе лично промыть, без очереди и без денег. Все окажется очень тривиально и просто, вот увидишь. Сто раз такие истории слышала от подружек и родительниц маленьких пациентов! А сама чуть не попалась».
Несмотря на эти грубые попытки остановить саму себя, я чувствовала невероятное волнение и непонятную радость и ничего не могла с этим поделать.
Собранные мальчики уже пихались и ссорились у дверей, а я стояла и смотрела на себя в зеркало. Надо было хотя бы волосы распустить, что ли… Хорошо хоть помыла вчера голову. Утром ведь была с грязной головой, когда он на велосипеде Гришу во дворе катал. На моих светлых волосах, правда, грязь не очень заметна…
Я опять одернула себя. Что это? Зачем это? Почему я вдруг разволновалась? Мне это совсем не нужно. Совсем. У меня другие проблемы… Я заперла дверь, потом снова открыла ее и быстро накинула на шею прошлогодний Ийкин шарф. Недавно я купила ей другой, модный, полосатый, с торчащими разноцветными веревочками. А этот, очень красивый, пастельнорозового цвета, так и висел на вешалке с осени. К моей внесезонной бежевой куртке он, кажется, очень пойдет.
