Только сейчас я смог открыть слипшиеся от чужой крови глаза и осмотреться.
Жива Шуйская. Слава моему богу.
Передо мной лежал истерзанный псимаг, всё тело которого покрывали колотые раны. Рядом, на полу, лежали револьвер и кинжал, стена напротив сплошь усыпана метательными ножами.
– Что с остальными? – спросил я своего боевого товарища.
Наговицын улыбнулся, демонстрируя выбитые передние зубы и выставил большой палец вверх.
– Фсе в порядке! Нафы Кофинского взяли. Во глафе с Ихнатофым.
– А его сестра?
– Её нашли в подвале. В клетке. Ты даже не представляешь, что это за место, – ответил только что зашедший Темников. – Ты просто должен это увидеть!
Глава 22
– Прости, я не знала, что ужин с подругами закончится такой бойней. Там наверное из-за меня погибли люди, – Шуйская зарыдала и бросилась мне на грудь, несмотря на залитую кровью броню.
– Ты ни в чём не виновата, крошка. Всё это из-за меня. Кто это был? Грозин?
– Нет. Косинский и его люди. Я узнала его по голосу, а потом появилась его сестра, баронесса. Она хотела освободить меня, но Косинский ударил ее и за волосы выволок из комнаты.
– За волосы, говоришь? – я со скрежетом сжал зубы. В этот раз, сука, купатами ты не отделаешься. Я нашёл глазами Игнатова. – Миша! Ты вроде, Косинского взял, где он?
– Рад, что ты выжил, брат. Всё гавно мы пока складываем в холле. Чтоб в одной кучке было.
– Спасибо. Твои все живы?
– Да, брат. У Крутинина двоих сразу прибило. У Остальцева только раненые.
Я оставил Настю, предварительно расцеловав её до посинения, и отправился в главный зал.
В особняке время от времени ещё звучали звуки выстрелов и разрывов от заклинаний. Вырвавшиеся из террариума твари разбежались по всему дому и сейчас их планомерно отстреливали.
Косинского я нашёл сразу. Его мерзкий клетчатый жилет отсвечивал на фоне сидящих на коленях людях, как детская неожиданность на белоснежной простыне. Увидев меня, он затрясся и попытался спрятаться за вазой с огромным лимонным деревом.
Я размеренным шагом подошёл к нему, на ходу натягивая на лицо не предвещающую ничего хорошего улыбку, вытащил из укрытия и за шкирку поволок на середину зала.
Барончик сопротивлялся и смешно дрыгал ножками.
– Иди-ка сюда, маленькое ничтожество, – я усадил его на стоящий рядом стул и хорошенько встряхнул за плечи. – Женщин бить любишь, значит?
Избивать пленника я не хотел, теперь его жизнь и без того круто изменила направление, но и отказывать себе в удовольствии я тоже не собирался.
Когда в моих руках появился кожаный ремень, Косинский заскулил. Я дёрнул его и он завалился на пузо, выставив вперёд свою толстую упитанную залницу. Вот и отлично! Думается мне, так ты проведёшь всё оставшееся тебе время.
На громкий хлопок с таким же громким визгом не повернулся разве что портрет самого барона, где он гордо смотрел куда-то вдаль, сложив руки на гарде родового меча.
– Ааааа! – верещал Косинский, когда я не сдерживаясь, порол его по заднице.
– Об тебя руки даже не хочется марать, животное! Кто тебе приказал? Грозин? Милославский? Отвечай, гнида!
– Прошу вас! Я ни в чём не виноват! Это Милославский! Это всё он и ваш дядя! Прошу вас!
Я ещё раз хлестанул его ремнём и схватив за жирные волосы, подтянул ближе.
– Следующий удар будет в два раза больнее. Чем вы здесь занимались?
– Милославский привозил сюда людей. Их били. Заставляли брать на себя всё, что он скажет. А тех, кто отказывался, скидывал к тварям. Там люк в полу есть, на втором этаже. Иногда он устраивал показательные казни. Сажал человека на стул в «зоопарке», а потом, на его глазах, сбрасывал жертву. После такого представления люди даже убийство Императора на себя брали, несмотря на то, что он ещё жив! Это страшно!
– Ты только что сказал «ещё»? Все слышали? – я увидел, как глаза Косинского полезли на лоб. Похоже, сейчас он неосознанно выложил истинные цели всей этой шайки.
– Я… нет, Ваша Милость! Я просто… вылетело. Не хотел. Честно.
– Толоконников тоже здесь был?
– Кто…а, да! Его шантажировали. Вымогали деньги… Грозин часто этим занимался.
Я посмотрел в глаза каждого, кто стоял вокруг нас, и продолжил допрос.
– Кто ещё в этом замешан? Говори, а не то…
– Я всё расскажу, только не дайте им меня убить! Я молю вас!!! Увезите меня к себе! Заприте! Посадите в клетку! Что угодно! Только не в канцелярию! Они убьют меня! Милославский не тот человек, который прощает ошибки.
Да уж! Искал Шуйскую, а разворотил целое крысиное гнездо. Даже представить не могу, что сейчас начнётся. Если этот Милославский настолько отбитый, что развернул бизнес по выколачиванию из людей денег, сидя в кресле начальника Тайной канцелярии, то от него можно ожидать чего угодно. Тем более сейчас. Ему наверняка доложили об этом захвате. Значит, нужно действовать сразу, пока рыбка ещё не успела затухнуть.
Двери распахнулись и в зал вошли Демидов с Покровским.
– Где Настя?
– С ней всё в порядке. Она…
– Я здесь.
Я обернулся и увидел Шуйскую, та стояла у стены и всё это время наблюдала за допросом Косинского.
Демидов протопал через весь зал и с чувством обнял Настю. Мне показалось, что у князя даже дрогнул голос, когда он спрашивал, всё ли с ней в порядке. Похоже, их связывает нечто большее, чем просто родственные отношения дяди и племянницы.
– Ваша Светлость, извольте ознакомиться? – подошёл Темников. В руках он держал коробку.
– Да, Артём. Что там у тебя? – Демидов протёр глаз, сделав вид, что в него что-то попало.
– Это, наверное, под камеру бы. Чтоб время не терять.
– Остальцев! Журналиста нашего давай сюда.
– Секунду, Ваша Светлость!
Вокруг забегали люди и через секунду перед нами появился мужичок с огромным пузом и с тараканьими усами. На месте левого глаза у него поблескивал протез, который постоянно сползал куда-то вниз, и складывалось ощущение, что глас народа пялится на чужие ноги.
– Ваша Светлость, Ваши Милости, – мужик поклонился. – Всеволод Ярославленский-Курчинский, к вашим услугам.
