посоветовал «Пушкарский двор».
Куролесили мы на полную катушку. То-есть атаман, конечно, хмельного не пил. Ему татарка не дозволяет.
— Что, из-за магометанской веры? — поинтересовался я.
— Да нет. Галаня, когда напьётся, больно становиться на девок падок. Помниться, как-то на Макарии, Гольшат застукала его с пышнотелой молодкой. Галаня был вдрызг пьян и денег на девку не жалел. Купил ей соболя, жемчужные бусы и красные сапожки из персидского сафьяна. Так эта ведьма велела Вакуле держать молодку, а сама кривым ножичком порезала ей личико. С тех пор Галаня ни вина ни мёда ни разу не пригубил.
Так вот, гуляем мы. Я песни пою, остальные пляшут с девками. И вдруг на улице — бах, бах. Мы конечно туда и видим на земле Мишку Баламута, а чуть дальше строй солдат с ружьями наперевес.
Галаня как заорёт:
«Измена!»
Мы сразу назад, заперли ворота. У всех с перепугу шары на выкате. Бегают, вопят как юродивые, девок зачем-то режут, будто они виноваты.
Я к Галане подошёл и говорю:
«Знаю, атаман, как нам шкуры спасти. Однорукий трактирщик, помимо прочих грешков, якшается с контрабандистами. Прячет у себя их товар, и для этого завёл под трактиром потайной подвал из которого подземный ход ведёт в заброшенную часовенку. Из-за этого часовенка та стала пользоваться у местных дурной славой. Ночью в её окнах видят свет и потом говорят, будто там водятся приведения. Только где вход в потайной подвал я не ведаю».
«Сейчас узнаем», — ответил Галаня, позвал Вакулу и велел привести трактирщика.
Тот попытался отпираться, но ты Вакулу знаешь, с ним такие штуки не проходят. Трактирщик показал вход в подвал. Пока мы один за другим пробирались по узкому лазу, атаман решил оставить вместо себя солдатам подарочек. У трактирщика нашлось два бочонка пороха. Галаня привязал к ним однорукого и, прежде чем спуститься в подвал, поджёг фитиль. Эх, жалко я не видел парсуну этого дурня, перед тем как он взлетел на воздух, — Еремейка широко улыбнулся, очевидно ясно представив себе выражение лица человека, сидящего на бочке с порохом.
Я парсуну трактирщика видел, и хотя не находил в этом ничего смешного, был вынужден, превозмогая боль, выдавить из себя подобие смешка.
Галаня пересчитал уцелевших. Их оказалось восемьдесят два, из которых на ногах — чуть больше пятидесяти. Положение выживших в астраханской резне было плачевное. Не было провианта, было мало оружия и огневого запаса. Так что попадись на пути казаков даже не слишком сильный воинский отряд, они бы явились для него лёгкой добычей.
В лодках нашли рыбачьи сети и Галаня отправил несколько человек наловить рыбы, чтобы утолить уже начавший мучить людей голод. Рыбаки вернулись к полудню с богатым уловом. Рыбу тут же испекли в углях и съели.
За едой ватага сбилась в кучу и некоторое время заговорщицки шушукалась. Галаня, гнев которого быстро сменился упадком духа, всё это время, хмурый и подавленный сидел у костра. Гольшат была рядом. Она тревожно посматривала на совещавшихся казаков, прижимая к себе руку атамана.
Наконец сходка закончилась. Казаки расступились и пропустили вперёд Дуньку Казанскую. Разбойница низко поклонились Галане и сказала:
— Выслушай, батя, братьев казаков. Не со злом мы пришли к тебе, а за справедливостью.
— Молви, — глухо отозвался Галаня, но тут же опередив разбойницу, заговорил сам. — Если вы, вольные казаки больше не желаете видеть меня своим атаманом, то я готов уступить место тому, кого вы выберете. Если вы считаете, что я повинен в гибели ватаги и потере захваченной в Персии добычи, за что заслуживаю смерти, тогда казните меня той казнью, какую присудите. А не захотите казнить, тогда отпустите назад в Астрахань посчитаться с воеводой, дабы смыл я вину его и своею кровью.
— Казаки считают, что в случившемся нет твоей вины, — ответила Дунька. — И спрашивают, куда теперь поведёшь их, атаман?
Галаня поднял глаза, утёр рукавом запачканного и залитого кровью атласного кафтана скатившуюся по щеке слезу и произнёс:
— В место, где нас никто не найдёт. На Шайтан-гору. Залижем раны, а там видно будет.
Плыть решили по ночам, а днём прятаться и ловить рыбу, чтобы не передохнуть с голодухи. Так мы оставили позади Царицын и приблизились к Саратову. Один из дней мы провели в развалинах древнего татарского города, именуемого Укек. Именно здесь Матвей Ласточкин разделался с захватившими его донскими ватажниками. Пока мы лениво жевали уже порядком опротивевшую всем осетрину, один из казаков поведал нам связанную с этим местом страшилку. По преданию в горе, возвышавшейся над городом, была похоронена жена какого то золотоордынского хана. Однако бог отверг её нехристианскую душу, да и дьяволу она тоже, почему-то не приглянулась. Поэтому душа осталась в разлагающемся теле. И чтобы не сгнить полностью, мертвячке надо подпитывать себя свежей кровью. И потому, каждую ночь, она выходит из своей гробницы и убивает заплутавших путников.
— Чушь всё это, — рассудили казаки.
Однако когда начало темнеть поспешили убраться из Укека как можно скорее.
Ясной душной ночью мы проплыли мимо Саратова. Я слышал лай собак и видел тусклые огоньки в слюдяных окнах. Представил, как Иринка сидит с рукодельем и испытал безумное желание прыгнуть в воду и вплавь добраться до берега. Если бы не раны, я может быть, так и поступил.
Ещё через четыре дня мы увидели перед собой Жигулёвские горы. Со времён, когда войско великого государя Иоанна Васильевича разгромило Казанское и Астраханское ханства, потянулся на Волгу гулящий люд. И особенно полюбилось тому люду Самарская лука. Место глухое, дикое, страшное. Попробуй сыщи тут беглого человека. Над рекой вздымаются высокие горы, поросшие густым лесом. Леса пересекают глубокие буераки. В скалах много пещер, иногда таких длинных, что почти все, кто пытался пройти их до конца, бесследно сгинули. А те, кому всё-таки посчастливилось выбраться на свет божий, рассказывали удивительные истории об огромных озёрах виденных ими глубоко под землёй.
О Жигулёвских горах издавна складывали легенды. О Царёвом кургане говорили, что здесь похоронен татарский князь, шедший войной на Русь. Курган над его могилой насыпали воины, каждый из которых принёс землю на своём щите. И судя по высоте горы татарское войско было поистине несметно. О Змеиной горе рассказывали, что в стародавние времена здесь жил огнедышащий змей. Он безобразничал в округе и успел погубить великое множество людей, пока его не убил один богатырь, разрубивший змея на части превратившиеся в разбросанные тут и там камни. Пустынная Казачья гора, поднимавшаяся среди густых лесов, называлась так, потому что здесь много лет назад царские стрельцы казнили страшной
