* Вечером в номер Листопада ворвался Балахнин.
- Дай-ка я тебя расцелую, грымза наихитрейшая!
Он в засос облобызал Ивана и - с неожиданной в тучнеющем теле резвостью выдал антраша.
- Стало быть, поддержали, - догадался Иван.
- Не то слово, - не стал больше томить Балахнин. - Горби приказал взять на контроль. В итоговое решение отдельным абзацем включат необходимость создания научных молодежных хозрасчетных центров. А главное: нам с тобой комсомольское поручение - представить детальную программу. Я назначен ответственным за ее реализацию от ЦК ВЛКСМ. Тебе предполагается поручить возглавить один из базовых центров. Так сказать, доказать личным примером. Вот так-то нас забрасывает!
Он подскочил к окну, за которым поблескивала в отражающихся огнях ночная Москва-река, блаженно закинул руки за голову, и - высунул язык: так-то, Москва, знай наших.
- Кстати, - не поворачиваясь, он ткнул назад пальцем. - Горбачеву по ошибке сказали, что ты доктор наук. - Если все тип-топ, через пару лет защищаюсь.
- Какие еще пару лет? - Балахнин развернулся свирепо. - Ты что, не понял? Доложено Генеральному! В общем чтоб через пару пару месяцев вышел на защиту. Или по-партийному спросим. Меньше чем доктора наук на такое дело ставить нельзя.
- Раньше, чем через год, не успеют издать монографию. Просто технически не выходит. А без нее невозможна защита докторской.
- В самом деле? - огорчился Балахнин. - Вот ведь понаставили бюрократических рогаток. И все равно, Ваня, - два месяца. А что касается монографии, давай ее мне, а я уж позабочусь, чтоб они там в своих типографиях перестроились и ускорились.
Он гоготнул, с сожалением оглядел опустошенный чемодан:
- Быстро вылакал. Тоже умеешь ускориться, когда хочешь. Эх, как же душа праздника просит! Съезд завершается. Слушай, давай высвистывай свою Вику, а с ней за компанию Нинку подтянем. Да и устроим, как ты выражаешься, гульку. А, доктор?
Разглядел помертвевшее Листопадово лицо. По-своему понял причину: - Полагаешь, не время? Тоже прав. Сначала надо закрепить победу. А потом уж - песнь победы во всю глотку. Ох, и споемся мы с тобой, Ваня! Большие перестроечные радости ждут нас впереди.
* Иван так не думал. Внезапная ночная связь с двоюродной сестренкой и последующее импульсивное сватовство, сначала в пьяном кураже казавшееся единственно возможным выходом, теперь надсадно саднили душу. Конечно, после женитьбы на Таечке, дядька, до того лишь присматривавший за племянником, зятя потащит по жизни ледоколом. Это как раз было понятно. Но это потеря Вики - единственной женщины, с которой Ивану было всегда и всюду хорошо и уютно. И погужеваться меж ними не получится: сумасбродная Вика бросит его, как только прознает про измену. А то еще, чтоб досадить, вернется к негодяю Непомнящему. Нестерпимая мысль, что роскошное ее тело, которым никогда не мог насытиться, будет отдаваться другому, обдала Ивана яростным холодком. Иван мучился. Понимая, что в эти дни пробует судьбу на излом, не знал, на что решиться.
В конце концов, собравшись с духом, он позвонил Таечке и, оборвав радостное журчание, сообщил, что женщина, с которой он встречался раньше, оказывается, ждет ребенка, и он как честный человек, хоть и привязан к Таечке, но не может оставить свое будущее чадо без отца и потому вынужден жениться. Засим, как говорится, всегда ваш...
Иван бросил трубку, - с невольным облегчением. На следующий день, перед самым отъездом, его по телефону разыскал дядя Петя и не предвещавшим добра голосом потребовал срочно приехать.
* Иван неспешно дошел до "высотки" на Котельниках. Могучим утесом нависала она над прочей Москвой.
Перед аркой Иван посторонился, пропуская смутно знакомую старуху, окинувшую его цепким взглядом. Лишь разминувшись, сообразил, что встретил знаменитую актрису. Вхождение в сонм небожителей, - вот от чего отказался он. Дверь открыл Петр Иванович. Хмурый, осунувшийся вид его, а более - небритый подбородок остановил изготовившегося каяться Ивана. Что-то здесь произошло, с ним не связанное.
- Что случилось, дядя Петь?
- Пройди, разговор есть, - Петр Иванович шаркнул по племяннику воспаленными глазами. - Но тихо, - Таечка только заснула... Да, как там у тебя на съезде?
- Э! - Иван отмел вопрос как несущественный, шагнул следом, в гостиную. Недоуменно оглядел стол с початым коньяком и наполненной рюмкой, - прежде дядя Петя привычки пить в одиночку не имел. - Да что стряслось? Говори, наконец!
- Ты прости меня, Ваня! Горе у меня! Уж такое горе, - пробормотал дядя Петя. Голос его прервался и, то ли чтоб восстановить дыхание, то ли чтоб пополнить силы, он приложился к рюмке. - Садись и слушай. Ты ведь Таечкину маму, жену мою в смысле, помнишь?
- Немного.
- А про то, что у нее были психические отклонения?.. - он требовательно вскинул глаза.
- Говорили что-то меж собой родители, - припомнил Иван. - Но... смутно. Да и умерла давно. Так она что?.. - начал догадываться он.
- Да...Склонность к суициду называется. Короче, чтоб без соплей, - с собой она покончила. У меня как раз шашня одна образовалась. Нашлись доброжелатели. Сигнализировали, так сказать. И - разом...Сначала у Таечки ничего не проявлялось. А лет семь назад - кто-то в школе обидел...
- Не тяни!
- Вены резала. Врачи говорят....В общем всякого наговорили.
- Не знал.
- Никто не знал. Даже Андрею не говорил. И тебе не хотел говорить! - он зло вскинул по-девичьи густые ресницы. - Потому что вроде как не повторялось. - Что с ней?! - Иван поднялся.
- Спит, говорю же. Врачи уколы сделали, - Петр Иванович жестом усадил его на место. Попытался перевести дыхание, всхлипнул стыдясь. - Из окна сегодня пыталась выброситься. Случайно зашел и...просто-таки поймал.
В горле его булькнуло, из глаз потекли слезы. Не в силах говорить, протянул пальцы, скрючив, как в момент, когда ловил он дочь.
Иван наполнил его рюмку, придвинул. Сам раскрутил бутылку и влил добрую порцию себе в горло. Петр Иванович выпил, перевел дыхание.
- Ты уж прости меня, Иван, за то, что вот так... кота в мешке. Дочь все-таки. Хотелось счастья ей. Потом думал, может, обойдется. Да и надежду имел, - после родов, знаешь, всякое восстанавливается. Женский организм - штука непредсказуемая. ...В общем какая после этого свадьба? Считай, не в претензии.
- Она...что-нибудь объяснила? Почему, в смысле? - боясь услышать ответ, Иван затаил дыхание.
Но дядя Петя лишь сокрушенно повел плечами:
- Сам думал, может, между вами чего-нибудь...Говорит, нет. Мол, по учебе. То-то и страшно, что без причины. То-то и горе!
Иван прищурился. Поднялся и прошел в горенку, где в полутьме лежала Таечка. Окна были тщательно зашторены и, судя по духоте, наглухо задраены. На звук двери она открыла глаза. И глаза эти при виде Ивана расширились.
- Ванюша! Папа сказал, да? - она подозвала его, жестом усадив рядом, прижалась щечкой к руке. - Ты не сердись. Как-то накатило. Дурочка, правда?! Я ведь тебя не виню, - сама навязалась. Всё понимаю. Но - как вихрем! Прямо как будто... Таечка безутешно зарыдала, закрывшись пальчиками. Иван, огорошенный, провел рукой по потному лобику. - Всё будет хорошо, - он принялся оглаживать ее по волосам. И в такт его движениям утихли рыдания, - Таечка завороженно вслушивалась в убаюкивающий голос, потихоньку раздвинув пальчики, которыми загораживала лицо.
Наконец действие таблеток возобладало. Она зевнула, глаза снова закрылись.
- Ты не уйдешь пока? - пробормотала, вновь засыпая, Таечка.
- Нет, нет. Я здесь. С тобой, - Иван подоткнул одеяло и, стараясь ступать тише, вышел.
Когда вернулся племянник, Петр Иванович сидел в той же безысходной позе.
- Видел? Так-то, племяш, - пьяновато пробормотал он. - Такие вот антраша жизнь выкидывает. Так что - езжай к себе и - удачи. Как говорится, всегда тебе будем рады.
Грузным шагом Иван пересек гостиную, отобрал бутылку, поставил в сервант. Пригнулся вплотную, злобно кося на дядьку.
- Вот шо, дядя Петь. Ты меня кончай за подонка держать, - хрипло объявил он. - У меня на носу, оказывается, защита докторской. Свадьба - сразу после защиты. Вот так - я сказал!
Он долбанул кулаком по столу. Будто обрубая пути к отступлению.
По ком звонят свадебные колокола
Защита докторской диссертации прошла в Плехановском институте. Диссертацию Листопад защитил успешно - без единого черного шара. И даже, если верить выступлениям на банкете, с некоторой пользой для науки. Надо однако признать, что особо каверзных вопросов и не задавалось. Члены Ученого Совета пообещали Петру Ивановичу поддержать молодого соискателя. К тому же, энтузиазма голосующим добавила информация о том, что Перцовский сельскохозяйственный институт включен в число базовых ВУЗов в рамках программы "комсомол - науке", контролируемой чуть ли не лично Генеральным секретарем, и уже подготовлен приказ о назначении Ивана Листопада проректором института, ответственным за проведение эксперимента. Так что простилось всё: и грубое нарушение ВАКовской процедуры, и неприличная поспешность. Единственно, старая профессура поворчала в кулуарах: "Слепил калабашку на живую нитку. Кандидатская-то была куда позанозистей. Кончился ученый". Ну, да не без завистников.
