На его губах появилась улыбка.
— Нет. Нам предназначено быть вместе. Только надо, чтобы мы очень этого хотели.
Люси тоже улыбнулась.
— У меня все идеи иссякли. Может, ты что-нибудь придумал? Есть идеи?
Запрокинув голову, он посмотрел в небо.
— У меня есть идея побыть с тобой еще немного.
— Ты боишься умереть? — спросила Люси.
Дэниел лежал на спине, а она свернулась калачиком сбоку, положив голову ему на грудь. Он испытывал необычайное умиротворение.
— Нет. Я много раз умирал. А вот любовью занимался с тобой всего лишь один раз, и об этом чуде сейчас только и думаю. Так или иначе, этого Иоаким не сможет от нас отнять.
— Мы умрем?
Он размеренно дышал. Никогда прежде не ощущал он солнечное тепло во всей его полноте, как сейчас.
— Люси, мне не хочется об этом думать. Я хочу думать лишь о тебе. Но если ты ожидаешь от меня ответа, я скажу, что, вероятно, впереди у нас либо страдания, либо смерть. Я бы предпочел умереть, но счастливым.
— Правда?
— Да.
Она легла на спину рядом с ним.
— Раньше ты называл меня Люси?
Он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, и заслонил глаза от яркого света.
— Забавно, я везде вижу только тебя.
Она покачала головой.
— Мы на плаву посреди воды. Кроме меня, здесь ничего и никого нет.
Засмеявшись, Дэниел притянул ее к себе и обнял. Потом поцеловал в шею и губы.
— Люси, — сказал он. — Люси. Какое замечательное имя. — Он поцеловал ее в подбородок. — Люси. Это ты.
К тому времени как солнце встало у них над головами, у Люси покраснела кожа и она захотела пить. Она догадывалась, что с ним происходит то же самое.
— Думаю, с этим ожиданием не так все гладко, — наконец произнесла она.
— О чем ты?
— Скоро я превращусь в головешку и мы оба очень захотим пить. Я буду стараться сохранять самообладание, ты начнешь беспокоиться обо мне, а потом ты можешь совершить что-то, о чем пожалеешь.
— Ты права. — Дэниел поцеловал ее в щеку. — Давай насладимся тем, что у нас осталось.
— Я не хочу, чтобы он нас убил.
— Я тоже.
— И мы не можем ждать вечно.
Дэниел кивнул. Он не хотел говорить, что, по его мнению, Иоаким не допустит, чтобы эта ситуация продлилась после заката. Иоаким никогда не отличался терпением.
Люси некоторое время молчала. Дэниел охватил ладонями ее ступни.
— Можно тебя спросить кое о чем? — прошептала она.
— О чем угодно.
— Когда тонешь, что это за смерть?
Он с удивлением взглянул на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Как это происходит? Это больно? Долго длится? Это хуже, чем, например, быть застреленным?
— Ну… Со мной это случалось дважды. И дважды я был застрелен. Это произошло в более позднее время. Я бы сказал, что утонуть в целом лучше.
Она потерла ладони друг о друга и облизнула сухие потрескавшиеся губы.
— В таком случае это худшее, что может случиться, верно? Допускаю, что это довольно противно, но все же лучше, чем доставить ему удовольствие отнять у нас жизни. Давай спрыгнем с этой штуковины и поплывем. — Люси указала в сторону моря. — Мы либо доплывем до Китая, либо нет.
— Погода меняется, — произнес Дэниел, вглядываясь в даль.
— Что?
— В открытом океане сейчас шторм, и, похоже, он движется в нашу сторону. Не знаю, хорошо это для нас или плохо.
— Что может быть в этом хорошего?
— Меньше обгорим. Меньше будем мучиться от жажды, если удастся ухватить влаги.
Внезапно прогремел выстрел.
— Наверное, ему надоело ждать, — усмехнулся Дэниел.
Люси теснее прижалась к нему.
— Мне кажется, нам пора отправляться, — сказала она.
Дэниелу хотелось прикасаться к ней, говорить с ней, вдыхать ее запах и смотреть, как она смеется. Он не хотел умирать. Не желал, чтобы все это закончилось. Но надо было стряхнуть с себя оцепенение. Он не волновался о том, что произойдет с ним, он беспокоился о Люси.
— Ты считаешь, что так будет лучше? — спросил он.
— Да.
Люси пододвинулась к краю понтона, и Дэниел последовал за ней. Он заметил, что она держится рядом с ним, постоянно касаясь его тела.
— Это твой сознательный выбор? Ты безоговорочно веришь в то, что я тебе рассказывал, и хочешь плыть в Китай?
Она посмотрела ему в лицо, словно проверяя его.
— Да.
— Люси, подумай хорошенько. Пусть Иоаким застрелит меня, а ты возвращайся к нему с миром. Это на время удовлетворит его жажду крови. Надеюсь, он не сделает тебе ничего плохого. Ты сможешь поехать в Штаты и вернуться к нормальной жизни. Это будет самым разумным.
— Как ты можешь такое говорить? — Люси дернула его за ногу. — Я не согласна. Неужели ты действительно думаешь, что он оставит меня в покое, позволит вернуться к нормальной жизни?
Лгать Дэниел не мог.
— Ты права. Но остается шанс.
Она прикусила нижнюю губу.
— Этот шанс мне нравится примерно так же, как все наши прочие шансы. Так или иначе, я никуда не пойду без тебя. Мы вместе поплывем в Китай. И если случится самое худшее, я умру с тобой вместе, но жить без тебя не стану.
— Ты сказала нечто подобное, когда была Констанцией, и я отговорил тебя от этого.
Она грозно взглянула на него.
— Обмани меня хоть раз, Дэниел! — И протянула ему руку. — Готов?
— Не хочу, чтобы это закончилось, — вздохнул он.
— Это только начало, — откликнулась Люси с уверенностью, которой он позавидовал.
Дэниел наклонился и поцеловал ее.
— В Китай, — промолвил он.
Она кивнула. У нее дрожал подбородок, и Дэниел понимал, что она боится открыть рот, чтобы не расплакаться.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
Улыбаясь сквозь слезы, Люси посмотрела на него, потом со всей силы сжала его руку, и они вместе прыгнули.
Когда они погрузились в воду, прогремел еще один выстрел. Дэниелу не хотелось отпускать ее руку, но он понимал, что так ей будет трудно плыть. Он подумал о ее плече. Они плыли целеустремленно, но он знал, что надолго их не хватит.
Солнце по-прежнему освещало воду, и вдруг Дэниел увидел зигзаг молнии. Он посмотрел на Люси, на ее тяжелое от воды платье, постарался не думать пока о плохом, однако исход ситуации был очевиден.
Волны росли и покрывались густой пеной, и это мешало Иоакиму целиться с берега. Еще несколько сот ярдов вперед, и они оказались бы вне поля его зрения и вне пределов досягаемости.
Иоаким может погнаться за ними на катере, но ему помешает погода. Ни один разумный судовладелец не согласится вывести катер в море во время шторма. Вероятно, у Иоакима уже есть лодка. Может, он ее украдет. Но если он даже на время оставит берег, то потеряет контроль над ними. Должно быть, он считает, что они вернутся на то же место. Он знает, что у них нет выбора. Единственное, чего он не может контролировать, это их способность умереть. Он не сумеет догнать их там, куда они отправляются.
Они проплыли еще четверть мили, когда Дэниел заметил, что Люси не хватает дыхания. Еще он боялся, что ей больно. Он замедлил темп, и они немного поболтались на месте. Бороться с волнами становилось все труднее.
— Не волнуйся, — сказал Дэниел. — Китай никуда не денется.
— Он ведь не может теперь выстрелить в нас, верно?
— Нет. Я его даже не вижу.
— Тогда мы здесь одни.
Люси дрожала.
— Мы одни. — Дэниел обнял ее за плечи. — Как твое плечо?
— Нормально.
Он кивнул. Вода остывала, отчего все процессы, включая смерть, должны были замедлиться.
— Что случится, если мы не доберемся туда? — задыхаясь, спросила Люси. — Как человек умирает?
— Не поддавайся ей, — ответил Дэниел. — Просто плыви, пока она тебя не заберет.
— Долго это длится?
Он не хотел вдаваться в детали физиологии утопления. Это только напугало бы ее.
— Несколько минут. Ты сильная, и твое тело будет сопротивляться, но я тебе кое-что обещаю.
— Что?
— В самый тяжелый момент, самый мучительный и мрачный, когда терпеть уже невозможно и тобой овладевает страх, на тебя снизойдут умиротворенность и покой, каких ты никогда прежде не испытывала.
Она воспрянула духом.
— Это происходит со всеми?
— Это произойдет с тобой.
На следующем отрезке пути ими овладело странное спокойствие. Они плыли под водой, приподымаясь, чтобы вдохнуть воздух. Дэниел плыл рядом с Люси и смотрел на нее. Он был почти загипнотизирован красотой замедленных движений ее тела под водой. Боролся с собой, не зная, пытаться поддержать ее и дать отдохнуть или нет. Ему не хотелось все это затягивать. При всем ужасе этой ситуации, в том, как вокруг них бурлили волны, через которые продолжали просачиваться солнечные лучи, было нечто восхитительное. Дэниел вспомнил о своей первой жизни в Антиохии, когда он пятилетним ребенком спасался под водами реки от землетрясения. Он думал, что тогда встретил вечность, и задавался вопросом, не увидит ли снова вечность вместе с ней.
