— Но, по-моему, ты ничего не знаешь о тех машинах, про которые мы говорили с Хоури, когда были здесь последний раз — ты, наверно, слышал краем уха. Спрашиваешь, что за машины? Их сделали не люди, это точно. Мы не знаем, откуда они прибыли. И они уже здесь, в системе Дельта Павлина. Это все, что нам известно. Нам кажется, это Силвест… помнишь его? Должно быть, он случайно вызвал их сюда, когда проник в артефакт Гадеса.
Конечно, он помнит Силвеста, если вообще может что-либо помнить из прошлой жизни. Они доставили Силвеста на борт, чтобы вылечить Капитана. Но Силвест сыграл на их потребностях, его интересовал только Гадес.
— Разумеется, — продолжала Вольева, — это только догадки, но они недалеки от реальности. Хоури знает об этих машинах очень много, куда больше меня. Но она узнала о них таким способом, что ей будет непросто рассказать, что именно она знает. Во многом мы все еще блуждаем впотьмах.
Она рассказала Капитану о том, что происходило на данный момент, потом снова запустила запись на дисплейной сфере мостика. Она показала, как полчища Подавляющих начали переработку трех лун, добывая из их сердцевины нужные им элементы.
— Впечатляет, правда? Но пока они не делают ничего такого, чего не можем мы. И моему сердцу незачем уходить в пятки и там дрожать. Пока — нет. Что меня беспокоит, так это их следующий шаг.
«Горнодобывающие операции» прекратились две недели назад, совершенно неожиданно и беспричинно. Искусственные вулканы, установленные по экватору каждой из трех лун, разом перестали извергать породу. Остались лишь последние тонны измельченного материала, которые все еще кружились на орбите.
По подсчетам Вольевой, на тот момент по крайней мере половина массы каждого из спутников была выброшена в космос. Луны превратились в полупустые оболочки. Это было захватывающее зрелище — когда они сжались, как только работы завершились, и превратились в компактные оранжевые мячики из радиоактивного шлака. Некоторые машины отделились от поверхности, но многие, казалось, выработали свой ресурс и не подлежали восстановлению. Эта картина опустошения напугала Вольеву. Похоже, размеры затрат в первичном цикле обработки Подавляющих не волновали — цель оправдывала средства.
Однако миллионы более мелких машин все еще кружили около лун. Остатки колец обладали собственным тяготением. Машинам приходилось непрерывно «собирать» их, как отару овец, заставляя двигаться по ровным «дорожкам». Разнообразные устройства плавали среди них, поглощая и извергая материю. Вольева обнаружила мощные вспышки экзотического радиоактивного излучения в зонах их деятельности. Машины запустили какой-то жуткий алхимический процесс. Сырая руда, добытая из лун, превращалась в элементы и соединения, которые просто не существовали в природе.
Но еще до того, как «вулканы» прекратили выброс руды, начался новый процесс. Потоки материи покидали орбиту вокруг остатков малых планет. Крупицы переработанного материала образовывали длинные языки, которые вскоре достигли длины в несколько светосекунд. Очевидно, машины-«пастухи» придали им достаточное ускорение, чтобы преодолеть притяжение лун-прародителей. И теперь языки материи вытянулись вдоль гелиоцентрической орбиты, по мягкой параболе, лежащей в плоскости эклиптики, и продолжали растягиваться — уже до нескольких световых часов. Вольева экстраполировала все три параболы и обнаружила точку пространства, в которой они сойдутся.
Сейчас в этой точке ничего не было. Но в момент встречи потоков туда прибудет еще одно действующее лицо — самый крупный в системе газовый гигант. Вольева склонялась к мысли, что это совпадение не случайно.
— Вот что я думаю, — сказала она, обращаясь к Капитану. — То, что мы наблюдали — это добыча сырья. Сейчас его направляют туда, где начнется настоящая работа. Они что-то творили на Рухе[29], что именно — я не знаю. Но можно не сомневаться — это часть их плана.
На проекционной сфере появилась сводка данных по газовому гиганту. В центре висела схема Руха в разрезе, похожая на половинку яблока, демонстрируя все слои и оболочки с соответствующими пояснениями — экскурс в неизведанные глубины, мир сверхъестественных химических процессов и запредельного давления. Газы, обладающие меньшей плотностью и температурой, окутывали океан чистого жидкого водорода. Еще ниже — при одной мысли об этом у Вольевой начиналась мигрень — находился еще один океан водорода, на этот раз сжатого до состояния металла. Илиа слегка недолюбливала планеты как таковые, а газовые гиганты вообще считала оскорбительным намеком на ничтожный рост и хрупкость людей. В этом отношении они были немногим лучше звезд.
Но Рух ничем среди прочих планет этого класса не выделялся. Он обзавелся стандартным семейством лун, большинство которых были ледяными шарами, затянутыми его притяжением. Ионы, срываясь с поверхности его горячих спутников, окружили планету огромными тороидальными поясами плазмы, которые сохраняли идеальную форму благодаря могучей магнитосфере гиганта. Но крупных каменных лун у Руха не было — вероятно, именно поэтому машины проводили подготовительные работы в другом месте. Кроме того, Рух окружала система колец с некоторыми интересными резонансными структурами, наподобие велосипедных спиц и странных маленьких узелков. Так или иначе, ничего нового для себя Вольева не увидела.
Что нужно Подавляющим? Что начнется, когда потоки материи достигнут Руха?
— Ты понимаешь мои опасения, Капитан. Я уверена, что понимаешь. Что бы ни задумали эти машины, нам это не понравится. Это орудия уничтожения видов. Вопрос в том, сможем ли мы что-нибудь с этим сделать?
Вольева умолкла и закурила. Пока никаких предвестников кататонии не появилось, и это хороший знак. По крайней мере, Капитан готов обсуждать события, происходящие в мире. С другой стороны, она еще не касалась тем, которые обычно вгоняли его в ступор.
Ладно, это единственный шанс. Сейчас или никогда.
— Я думаю, мы можем кое-что сделать, Капитан. Пусть не уничтожить машины, но хотя бы вставить им в колеса большой гаечный ключ, — она покосилась на свой браслет и отметила, что пока на корабле не происходит ничего необычного. — Как ты понимаешь, речь идет о вооруженном ударе. Не думаю, что можно использовать веские аргументы против силы, которая разрушила три наши планеты, даже разрешения не спросив.
Что-то произошло, подумала она. Дрожь прокатилась откуда-то из глубины корабля. Такое случалось и прежде и что-то означало — но что именно? Несомненно, разум, который управлял кораблем, избрал такой способ общения, но не обязательно то, на что рассчитывала Вольева. Скорее выражение недовольства — вроде ворчания собаки, которая не желает, чтобы ее беспокоили.
— Капитан… Я понимаю, это трудно. Клянусь тебе, понимаю. Но нам надо что-то делать, и чем скорее, тем лучше. Мы можем воспользоваться орудиями из Тайника — по-моему, это единственно возможный выбор. Осталось тридцать три, а если удастся вернуть те шесть, которыми я обстреляла Гадес — тридцать девять… Думаю, и тридцати трех будет достаточно, если использовать их быстро и точно.
Дрожь усилилась, затем стихла. Это начинает действовать на нервы, подумала Вольева. Но Капитан все еще слушал.
— Думаю, орудие, которое мы потеряли на краю системы, было самым мощным. Но те шесть, что пришлось сбросить, по разрушительной силе стояли на последнем месте — по крайней мере, по моим оценкам. Надо попробовать, Капитан. Рассказать, что я задумала? Взять на прицел три луны, из которых тянутся потоки материи. Девяносто процентов их массы до сих пор крутится на орбитах, но с каждой секундой все больше и больше перетекает к Руху. Почти все машины сконцентрированы вокруг этих лун. Если мы атакуем неожиданно, Подавляющие могут не выдержать. Но даже если кто-то уцелеет, мы сможем рассеять и заразить их запасы материи.
Илиа заговорила быстрее. План действий, который разворачивался в ее сознании, приводил ее в возбуждение.
— Машины смогут перегруппироваться, но им придется искать новые миры. Я даже думаю, что это не составит проблемы. Но мы сможем задать им жару. Мы используем другие орудия из Тайника и оставим от них мокрое место — повсюду, где сможем дотянуться. Мы можем отравить им колодцы, можем помешать им добывать сырье. Тогда им будет непросто довести до конца эту затею с газовым гигантом — если они вообще смогут что-то сделать. У нас есть шанс. Только одна загвоздка, Капитан. Тебе придется помочь.
Илиа снова посмотрела на браслет. По-прежнему ничего не происходило, и она позволила себе мысленный вздох облегчения. Сейчас на него больше не стоит давить. Она и так зашла дальше, чем ожидала, с этими разговорами о том, как ей нужно его сотрудничество.
И тут ответ пришел. Издалека донесся нарастающий рев разъяренного ветра. Илиа услышала его за километры коридоров.
