— Я не стану вторым Момом.
Губ Гани коснулась грустная улыбка.
— Ловлю на слове.
Маковый цвет
Прошло немало времени с тех пор, как я вернул Леброна в его королевство, и я надеялся, что после этого стану свободен и смогу сам распоряжаться своей судьбой. Но умирающий король будто клещ, впившийся в мою шею, связал меня клятвой, помочь его сыну и дать ему взойти на престол. В Целестии я занял место главного придворного мага, став самым молодым представителем этой должности, чем в одночасье нажил себе немало врагов. Отношения с принцем также не складывались, он боялся, остерегался меня и не доверял, хотя я был самым близким ему человеком все эти годы и единственный мог защитить этого мальчишку.
Леброн будучи подростком не раз сбегал с моих уроков магии, прятался от меня во дворце и подкупал слуг, чтобы запутать меня и не дать его найти. Со временем эти детские шалости начали приобретать более серьезную проблему, так как даже при встрече с послами или другими представителями народов он стремился отвлечь меня и не давал присутствовать на собраниях. Я стал изгоем во дворце, и слуги вместе с королем всё больше избегали меня, словно бы меня не существовало. Таким образом, я все меньше показывался на балах и приемах, стараясь не привлекать внимания, скрываясь в тени и выполняя свою клятву на расстоянии.
Знал бы принц сколько сил я вложил в его безопасность, сколько человек мне пришлось уничтожить за кулисами этого жуткого театра абсурда. Порой я не мог очистить свои руки от крови, а доказать причастность к заговору или покушению большинства умерщвлённых мной аристократов я попросту не мог. Кочуя из сознания в сознание, я раз за разом очищал окружение короля, находя врагов даже там, где их быть не могло. Все это накладывалось на меня словно растущий снежный ком, Леброн видел, что некоторые его подданные внезапно исчезали, переезжали и пропадали без вести, но тоже не мог мне ничего предъявить, так как я все еще был рукой его почившего отца, и выгнать или наказать меня он не имел права, король четко прописал мои обязанности, и я имел некоторую неприкосновенность благодаря клятве. От чего принц сердился, а люди, окружавшие его, все чаще шептали ему на ухо о том, какое чудовище он держит в замке.
Я стал рабом своей доброты, надеялся, что когда-нибудь я смогу заслужить доверие Леброна, и может быть, даже через сто лет, мое положение даст мне возможность освободить темных магов от гнета преследования, если буду достаточно терпелив. В конце концов, я знал, что выдержу и не такое испытание, если от этого действительно будет толк.
Находясь в то время в столице, я насколько это возможно, искал некромантов подобных мне и благодаря своей дурной репутации, обросшей как колтуны на уличном псе, слухами, у меня получилось собрать вокруг себя некоторое количество помощников, что словно ищейки шерстили столицу и близлежащие к ней поселения. Спустя еще какое-то время я смог забрать и детей, оказавшихся в церквях светлых. Малолетние рабы с ошейниками и цепями доживали максимум до десяти лет, пока их силу можно было еще подавить и контролировать, после их требовалось уничтожать, чаще всего замаривая голодом в подвалах или отравляя ядом. Все максимально аккуратно и чисто, вид детей на костре в столице не приветствовался. Конечно, ввязавшись в дела храмовников, мне пришлось чуть ли не сражаться за возможность сделать так как я хочу, Леброн тоже кривил губы и не хотел ни с кем ссорится, но даже он понимал, что нынешний порядок ужасен, поэтому я смог достучаться до него, пообещав, что я займусь избавлением столицы от темных и сам буду вершить их судьбу, если кто-то навредит честным светлым жителям. Столь небольшой, но важный для меня компромисс развязал мне руки, собрав часть наемных рабочих и выкупив целый корабль, я начал перевозить некромантов в Сомну. Это было безумно дорого и не слишком быстро, первых поселенцев мне пришлось отправить к деревне, где их точно не прогнали бы и помогли организовать, но моя победа дала мне еще немного сил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В конце концов, приблизилось совершеннолетие принца и его коронация. В столицу съезжалось все больше народа, следить за всем стало сложнее. Пришлось почти забыть про сон, и я все чаще обнаруживал в своей еде яд. Проверка слуг не дала совершенно никаких результатов, и еда, приносимая мне из кухни, должна была быть чистой, но тем не менее — печенье из мышьяка, пирожки с аконитом или грибные запеканки с поганками я видел не реже двух раз в неделю и только у себя. Крайне странный почерк, учитывая, что в столице при желании можно было найти и более действенные средства чем эти, и кто-то меня явно недооценивал.
В своих поисках я решил обратиться к Леброну, хотя бы предупредив его об опасности. Навряд ли бы он прислушался и стал переживать по поводу моей возможной смерти, но это как минимум дало бы информацию о том, что сейчас происходит в замке. Принц как и всегда скрылся где-то в отдаленных комнатах, запретив слугам сообщать о своем местонахождении, но я не торопился и, прощупывая магией окрестности, прогуливался по территории, наслаждаясь минутами покоя. Вскоре, в саду я почувствовал небольшой сгусток силы, и хоть это и не был принц, я решил проверить, кто именно предпочитает отдыхать в одиночестве так далеко от стен замка.
Стоило мне подойти ближе, как моему взору открылась белая кованая ажурная беседка, утопающая в буйном цвете роз и клематисов. Внутри был застелен стол, на нем разместились сладости в многоярусных вазах и тонкий фарфоровый сервиз, украшенный бабочками. Услышав мои шаги, из беседки выглянула эльфийка, наверно, самая прекрасная из тех, что я когда-либо мог видеть. Ее светлые локоны спускались почти до земли, тонкие руки закрывал легкий, полупрозрачный палантин, длинное платье подчеркивало стан и открывало хрупкие плечи и ключицы. Девушка вздрогнула, увидев меня, но не испугалась и пригласила внутрь на свободное место перед ней. Несколько оробев от такой неожиданности, я принял приглашение, тайком даже от себя понадеявшись, что, хотя бы здесь не увижу ядовитых угощений.
— Меня зовут Люмиэль, можно просто Люми или Люмия. Угощайтесь, я по привычке попросила накрыть на двух человек, но мой брат сейчас слишком занят, чтобы посещать мои чаепития, а больше я никого здесь не знаю.
Люми вежливо улыбнулась и налила в мою чашку чай с мятой. Я покорно поблагодарил ее и прикоснулся к ручке.
— Мое полное имя я думаю вам ни к чему, но можете звать меня Ньярл, придворный маг Целестии. Рад составить вам компанию здесь.
Эльфийка чуть вздрогнула и подняла на меня взгляд своих выразительных глаз, цвета весенней травы.
— Ньярлатхотеп, правильно?
— Да, если вам так угодно.
— Простите, это наверно прозвучит грубо, но вы же сильный маг? И насколько я слышала, за вами тянется целый шлейф из смертей, что вам приписывают.
Я покорно кивнул и собирался уже встать из-за стола, но Люми поймала мою руку в каком-то отчаянном жесте, вцепившись в меня. Я услышал, как быстро забилось ее сердце, и как дрожит ладонь. Шепотом эльфийка затараторила что-то, пригнувшись ко мне.
— Простите, простите пожалуйста, я знаю, такое не просят, но мне очень нужна ваша помощь. Я не знаю кого еще попросить об этой услуге.
Заметив, что девушка готова была расплакаться, я все же встал из-за стола, и, обойдя его, опустился на одно колено перед стулом эльфийки.
— Прошу вас, успокойтесь, я выслушаю все, что вы скажете и не беспокойтесь, нас здесь никто не сможет услышать.
Люмия закивала и, не отпуская мою руку, будто я мог исчезнуть, если она перестанет ее держать, отпила чай.
— Я… да, простите, я так долго молилась… Солар говорил, что я смогу найти помощь здесь, но попасть сюда было так сложно, я почти потеряла надежду. — сделав глубокий вдох, она пригнулась ко мне и заглянула в глаза. — Вы ведь отмечены богами, Ньярл? Я слышала, вы несете в себе их силу, потому вас никто не может убить или навредить вам.
