Вошла Анна.
– Ты что, спишь? – удивилась она.
– Уже нет.
– Извини. Курить до смерти хочется. Дай сигаретку, пожалуйста. Или две.
Я протянул ей новую пачку.
– Бери. У меня много.
– Значит, до завтрашнего утра к тебе не пристану.
Я сел на кровати. Анна была в белых шортах и футболке.
– Ты так много куришь? – спросил я.
– Пачки две в день.
Я покачал головой:
– Это плохо. Бросить не хочешь?
– Хочу. Поэтому и сигареты с собой не взяла. Терпения не хватает. Ну ладно. Спасибо, – она собиралась уйти.
– Постой, – сказал я. – Я хотел у тебя спросить…
– Что? Спрашивай.
– Это очень плохо, что у меня нет волос?
– Да нет. Мне, например, как-то всё равно. Конечно, без бровей лицо странно выглядит, но, в общем, дело привычки. Это всё, что ты хотел спросить?
– В шахматы не хочешь сыграть?
– Сейчас нет. Потом как-нибудь. А что ты тут валяешься? Сходил бы в душ.
– А, понятно. А то я смотрю – у тебя волосы мокрые.
– А ты что подумал?
– Не знаю. Я что-то здесь совсем плохо соображать стал.
– Это зря, – Анна вышла и закрыла дверь.
Я встал, подошёл к окну и открыл его. на улице было солнечно и тепло. Метрах в тридцати от дома горел костёр, около которого стояли Люся и Егошин.
– Обстановка ясна, – сказал я себе и решил, по совету Анны, пойти в душ. Взяв полотенце, мыло и сменную одежду, вышел из комнаты, спустился по лестнице вниз.
Слева от лестницы был вход в ещё одну комнату, где стоял стол, ещё несколько тумб с подсвечниками и ведро с песком. В углу находилась дверь в кладовку, которая была приоткрыта. Я пересёк комнату, прошёл небольшой Г-образный коридорчик и оказался у входа в душевую. Деревянная дверь, за ней – небольшая комната, из стены которой торчал металлический рычаг, похожий на ручку колодца, а рядом на стене – вешалка для одежды. Напротив – обычная кабинка душа, в потолке которой – большое матовое стекло.
Я зажёг свечу, покрутил рычаг – он вращался без особых усилий, разделся и вошёл в кабинку. Открыл кран.
Из душа потекла ледяная вода. Я выдержал под ней секунд десять, потом отпрыгнул, намылился и вошёл под душ ещё раз.
Несколько таких прыжков – и я оказался чистым и бодрым. Я оделся, потушил свечку и вернулся в свою комнату. Убрал старую одежду, полотенце повесил на спинку кровати и отправился гулять по дому.
Выше моей по галерее была только одна комната – такая же, как моя, но никем не занятая. Галерея заканчивалась небольшим балкончиком, нависавшим над холлом. Постояв на нем и не найдя ничего интересного, я спустился вниз. В зале справа оказалось всё то же самое, что и слева – то есть почти ничего, не считая прохода в кухню с большой печью. Поэтому я направился в центральный проход напротив входной двери. За ним оказалась лестница наверх. Она привела в зал, похожий на первые два – стол и четыре тумбы со свечами. За ним, однако, оказалась ещё одна комната – со стулом и письменным столом. Я выдвинул верхний ящик, но нашёл только несколько листов старой пожелтевшей бумаги. Справа от стола – дубовая дверь, в замке которой торчал ключ. Я отпёр замок и вошёл в комнату, заполненную от пола до потолка стеллажами книг. Я снял с полки одну из них – молитвенник. Другую – Библия. Странновато для защитника идей диалектического материализма. Вернув книги на место, я вышел из библиотеки в кабинет. Осталась всего одна дверь – по другую сторону стола. Я открыл её и оказался на балконе. Здесь, снаружи, дул приятный ветерок. Внизу раскинулась лужайка зелёной травы, за ней – группа деревьев, а чуть правее – вода. "Если зайти по воде за угол, – подумалось мне, – то можно увидеть домик деда Василия". В этот момент я услышал внизу голоса.
– Так-так, – говорила Анна. – И чем же ты это объяснишь?
– Ха-ха, – отвечал Владислав, – погодными условиями.
Где-то я уже встречал эту реплику. Скорее всего, Владислав книжек начитался.
– А теперь ты намного внимательнее и заботливее, – говорила Анна.
– А что, незаметно?
– Ой, Влад… – сказала Анна. – Как ты меня достал…
– В каком смысле?
– В каком хочешь.
Я вдруг безумно захотел туда, вниз. Сам не знаю, зачем. Я перебрался через точёные перила и, уцепившись за них, повис. А потом спрыгнул.
Анна и Владислав резко обернулись. Анна схватилась за сердце.
– Ой… Как ты меня напугал. Откуда ты взялся?
– Я это… упал, – соврал я.
– Откуда?
– Из би…блиотеки.
– Зачем?
– Не знаю.
– Все понятно. Влад, пошли.
И они двинулись вдоль стены дома, а я сел на корточки и смотрел им вслед. Я чувствовал себя полным идиотом. Посидев так минут пять, я немного пришёл в себя и отправился к костру. Около костра стоял стол, на котором лежали тарелки, помидоры и ещё что-то. Люся сидела у стола и нанизывала шашлык на шампуры. Егошин с лопатой выгребал угли из костра и ссыпал в мангал.
– Помощь нужна? – спросил я.
– Порежь помидоры. И хлеб тоже.
– Как?
– Ножом.
– Нет, я в смысле… кубиками или соломкой?
Егошин посмотрел на меня озадаченно.
– Нет, этими… ломтиками.
Я послушно взял ножик, присел на чурбачок возле стола и стал резать помидоры. Запах костра и вид спелых, сочных помидоров возбудил у меня аппетит. Я вспомнил, что не ел ничего с самого утра – как, впрочем, и остальные, так что пару долек я отправил себе в рот.
– Люсь, – сказал Егошин. – Ты крупные куски лучше разрезай. Не прожарится.
– Ага, – отозвалась Люся. – Я догадалась. Бери первые, – и она подала Егошину первую партию шампуров.
От домика в нашу сторону шли Анна и Владислав.
– Ну что? – спросил Владислав. – Жрать подано?
– Если хочешь, можешь брать сырой, – ответил Егошин. – Но лучше подождать минут двадцать. Принеси лучше из дома вино. Оно на комоде в моей комнате.
– Почему я? – спросил Владислав.
– Я принесу, – сказала Анна. – Что ещё надо?
– Рюмки.
– Хорошо, – она пошла к дому.
Владислав же присел возле мангала и стал нюхать дым:
– Ух… Пахнет-то как. А что, водки не будет?
– Почему? – удивился Егошин. – Будет.
– Эй! – крикнул Владислав вдогонку Анне. – И водку неси.
– Она в ведре с водой, – добавил Егошин. – У кровати.
Кусочки мяса, розовые и душистые от дыма и уксуса, постепенно сушились и подрумянивались на мангале. Я всё порезал и пересел поближе к шашлыку. Анна принесла три бутылки вина и две – водки, а также пять огромных рюмок, похожих скорее
