«Рабочий кабинет» Екатерины – это просторная украшенная пейзажами комната, вдоль стен которой стоят шкафы. Камин поднимается до самых потолочных балок, откуда свисают семь чучел крокодилов и большая оленья голова. По окружности зала выставлена коллекция минералов, восемь фигур из обожженной глины и четыре маленькие пушки [252] бронзового литья на колесах и с затворами. Внутри шкафов в полном беспорядке свалены всевозможные предметы: восточные кожаные веера, венецианские маски, зеркала, куклы в траурных платьях, еще куклы в придворных одеждах, баночки с духами и помадами, коробочки, сундучки, всевозможные футляры, любопытные вещицы: чучело хамелеона, фигурки из венецианского стекла, изделия из китайского лака, «коробочка с античными идолами», разнообразные игры (шахматы, маленький бильярд, бирюльки, медные колесики и игра из сорока восьми пластинок, покрытых эмалью, «как маленьких, так и больших».) «В плохую погоду, – пишет Брантом, – королева придумывала игры и коротала так свое время». В шкафах кабинета также находились предметы культа: статуэтки святых, золотые и хрустальные кресты, переносной алтарь (два мраморных квадрата, врезанных в деревянную плиту). Именно в рабочем кабинете сохранились те сокровища, которыми сегодня можно полюбоваться в галерее Аполлона в Лувре: двенадцать предметов из горного хрусталя, три из которых – «гондолы» на золотой подставке, покрытой эмалью.
В шкафу, стоящем между двумя большими окнами, хранятся книги, которые Екатерина всегда держала у себя под рукой, нечто вроде настольных книг. Среди них – «Утешение по смерти покойного короля Генриха», «Пророчества сивилл», григорианский календарь и труд под названием «Заблуждения мира». Затем чертежи «Портреты различных чертежей зданий», генеалогия графов Булонских – предков королевы по материнской линии, и развлекательные книги – пособие по игре в шахматы и «Разные авторы и разные истории»: мемуаристы не пожелали удовлетворить наше любопытство. Можно представить, что к этому разделу относились французские хроники (по свидетельствам многих очевидцев, Екатерина удалялась в свой кабинет читать древние истории королевства; она часто цитировал деяния Людовика XI). Возможно также, что сюда же она относила Историю Флоренции и Государя своего соотечественника Макиавелли: почему-то считается, хотя и бездоказательно, что в своей политике она применяла его максимы. [253]
Эта маленькая коллекция является лишь очень небольшой частью библиотеки королевы. В ней всего насчитывается около 4500 томов. Из общего количества 776 рукописей, представляющих собой один из самых богатых фондов той эпохи, Екатерина получила от маршала Пьеро Строцци, своего кузена, а тому они, в свою очередь, достались от кардинала Ридольфи, племянника Льва X. Чтобы составить каталог библиотеки, летописцам пришлось отправиться на улицу Платриер, в расположенный неподалеку, но за пределами дворца дом, где королева поместила свои рукописи, хранителем которых был ее духовник и библиотекарь Джованни Батисто Бенчивени, аббат Бельбранша. Рукописи относятся к самым разным эпохам: некоторые – совсем недавние, другие – почтенные средневековые манускрипты. Среди них есть даже папирусы. Они посвящены самым разным областям человеческого знания: теология, философия, право, история, а также естественные науки, география, астрономия, математика и главные литературные произведения Античности, классические шедевры или познавательные книги – например, труды по магии.
Богатство обстановки и личных вещей королевы проявлялось еще больше благодаря гобеленам на стенах и портьерам, украшавшим проходы между залами и галереи.
При отделке в большом количестве использовались золото и серебро, бледно-алый бархат, шелк с золотой тесьмой, серебряное камчатное полотно, кожа с золотым и серебряным отливом. Большие апартаменты королевы должны были поражать воображение всей этой симфонией красок и света. Их называли «траурные апартаменты». Анфилада этих величественных комнат была затянута в белое кружево на фоне черного шелка и черного бархата, усеянного печальными символами королевы, взятыми ею после смерти мужа, а также на фоне черной кожи, обшитой золотом и серебром.
Еще одним чудом этого королевского дома была посуда: серебряная, конечно, а еще – покрытая эмалью – сто сорок один предмет «фаянса под яшму», вероятно, из мастерской Бернара Палисси – блюда, кубки, чаши, сосуды, [254] кувшины для воды, солонки и миски великолепных расцветок, а рядом в сервантах были расставлены кубки и блюда, покрытые эмалью «в изображении» или прозрачные, изготовленные лучшими эмальерами Лимузена: Куртеи, Суром, Нуаилье и Леонаром Лимузеном.
В такой одновременно величественной и домашней обстановке королева изучала дела, писала или диктовала свои бесчисленные письма, играла в шахматы или вышивала – в этом она была большая мастерица. Она всегда была начеку, готовая бросить свое рукоделие и бежать в Лувр или ехать через все королевство, служа королю. И в других ее резиденциях были так же перемешаны роскошь и комфорт. В удобном и уже законченном загородном доме в Монсо не требовалось ничего перестраивать: там была разбита только площадка для игры в мяч. Был приведен в порядок еще один маленький загородный дом в Гранмон, на холме Шайо. За пределами Парижа главные строительные работы велись в Шенонсо и в Сен-Мор-де-Фоссе.
Очень скоро стало ясно, что замок Сен-Мор (бывшая аббатская резиденция), приобретенный у наследников кардинала дю Белле, слишком тесен, чтобы принять королеву и ее свиту. Под руководством Филибера Делорма началась первая очередь строительства – жилые помещения двух павильонов. Работы были завершены в 1569 году. Еще более значительные по объему работы продолжились с 1577 по 1581 гг. Разделенные павильоны имели теперь по четыре этажа и один этаж под крышей. Их объединило здание, увенчанное огромным фронтоном, который прикрывал три уровня галерей, выходивших на фасад девятью полукруглыми арками. Хотя Бюллан и был суперинтендантом этих работ, его все-таки нельзя считать архитектором, ответственным за создание этого безобразного «чудовища». Возможно, пришлось решительно пожертвовать эстетикой в угоду функциональности, потому что галереи обеспечивали удобную связь с павильонами, задуманными как независимые жилые помещения. Сен-Мор был очень приятным поместьем, где жизнь протекала между фермой бенедиктинского аббатства, откуда поставлялись свежие продукты, [255] и заповедником, полным дичи, Екатерине он напоминал о сельских удовольствиях больших флорентийских вилл ее детства.
Помимо своих собственных строек Екатерина интересовалась тем, что строит король. На какое-то время она решила продолжать строительство Шарлеваля в долине Анделы, около Лионских лесов в Нормандии. Едва начав работы в этом поместье, которое должно было, по замыслу ее сына Карла IX, превзойти Фонтенбло, король умер. Чертежи и макет здания были выполнены итальянцами: Джанни Галлиа, или Жаном Феррарским, и братьями Джироламо и Андреа Корда. Жак Андруэ дю Серсо воспроизвел его чертежи, очень гармоничные и симметричные, и общий вид – совершенно антиклассический и обильно украшенный. Но в 1577 году королева-мать прекратила работы в этом мертворожденном дворце в связи с отсутствием необходимых финансовых средств.
Екатерина увлекалась не только архитектурой, но и монументальной скульптурой. В Италии она оценила работы Микеланджело и восхищалась, вне всякого сомнения, гробницами новой ризницы собора Сан-Лоренцо во Флоренции, одна из которых была гробницей ее отца. Овдовев, она заказала мастеру конную статую Генриха II. Но Микеланджело умер, так и не успев ее сделать. До своей смерти в 1566 году литейщик Риччьярелли, прозванный Вольтера, успел только отлить коня на своем макете: эта бронзовая конная статуя с Людовиком XIII стояла на Королевской площади в Париже и была разбита в 1793 году. Статую Генриха II Екатерина заказала Джанни Болонскому, но ее так и не получила.
Не всегда Екатерине удавалось получить творения великих мастеров полуострова. Но эту темпераментную собирательницу коллекций ничто не могло остановить: ее даже устраивали работы их учеников, как, например, статуя умирающего Адониса, которую она в 1566 году попыталась приобрести у одного римского врача.
Вносила ли Екатерина лично изменения в свои архитектурные проекты? Судя по тому, что мы о ней знаем, – [256] вполне вероятно. Известно, что она умела читать сметы и архитектурные чертежи и при необходимости была в состоянии сделать рисунок, поясняющий, что именно она хочет. Даже если чертежи были утверждены, а здание начинало строиться, она не боялась менять его снаружи и изнутри, что доказывают счета за строительные работы. Некоторые архитектурные идеи явно принадлежат Екатерине: во всех зданиях в изобилии представлены галереи, соединяющие павильоны, симметрично расположенные по отношению к перспективной оси, вокруг которой организуется весь ансамбль поместья – замок и сад. Члены королевской семьи располагают практически независимыми жилыми помещениями: например, павильон короля и павильон королевы в Сен-Мор, апартаменты парижского особняка: траурные апартаменты, апартаменты принцессы Лотарингской и царствующей королевы. Но все эти помещения абсолютно равнозначны по размеру и по великолепию отделки. Такое оригинальное расположение уравнивают королеву, ее сына и различных членов королевской фамилии. Кроме того, резиденции королевы задуманы как места встреч, где беседуют или ведут переговоры, где устраиваются всевозможные праздники и церемонии: поэтому так важны залы для собраний, как, например, большой овальный зал в особняке королевы, колоннады-променуары, галереи, перекинутые через речки и каналы с водой, большие аллеи в садах, располагающие к беседе, и залы для игр – в мяч или шарами.
