Капитан мановением руки отослал капрала на место, налил эля себе и грациозно опустился на стул напротив меня.
– Отлично, – произнес он самым любезным тоном. – А теперь почему бы вам не рассказать мне, кто вы такая и как очутились здесь?
Выбора у меня не было, и я поведала ему ту же историю, что и Колуму, опустив не слишком тактичное изложение подробностей нашего с ним столкновения, которые он, разумеется, помнил и сам. Я не имела представления о том, что рассказал ему Дугал, и не хотела угодить в ловушку. Капитан слушал мое повествование с вежливым, но скептическим выражением лица. Я заметила, что в отличие от Колума он и не думал его скрывать. Откинулся на спинку стула и подумал.
– Вы назвали Оксфордшир. Но я что-то не припомню там никаких Бошанов.
– Откуда вам их знать? – огрызнулась я. – Ведь сами-то вы из Суссекса.
Он удивленно раскрыл глаза. Я готова была откусить себе язык.
– Могу ли я спросить, откуда вам это известно? – сказал он.
– Э-э… ваша речь. Точнее, ваш выговор, – поспешила я с объяснением. – Чисто суссекский.
Красивые брови поднялись почти до самого парика.
– Моим учителям, а также моим родителям было бы неприятно услышать, что мой выговор так выдает место моего рождения, – сухо произнес он. – Ведь они пошли на определенные усилия и затраты, чтобы исправить его. Но поскольку вы, как видно, настоящий знаток по части следов местных особенностей речи… – он повернулся к человеку у стены, – то нет сомнения, что вы сможете определить место рождения моего капрала. Капрал Хоукинс, будьте добры произнести что-нибудь. Все, что угодно, – добавил он, заметив смущение на лице молодого человека. – Какой-нибудь известный стишок, например.
Капрал, молодой парень с глупым мясистым лицом, обвел комнату растерянным взглядом в поисках вдохновения, собрал все силы и проговорил:
Милашка Мэг мне платье постиралаИ с ним бежать пустилась во всю прыть.Вот так беда! Но скоро я заставилКрасотку заплатить.
– Этого достаточно, капрал, благодарю вас.
Рэндолл жестом отпустил солдата, и тот снова встал у стены, обливаясь потом.
– Ну и?.. – обратился Рэндолл ко мне.
– Мм… Чешир? – предположила я.
– Близко. Ланкашир.
Рэндолл, сощурившись, посмотрел на меня. Заложив руки за спину, он подошел к окну и выглянул. Зачем? Чтобы проверить, взял ли Дугал с собой еще людей?
Неожиданно он повернулся ко мне с вопросом:
– Parlez-vous français?[23]
– Très bien[24], – немедленно откликнулась я. – А что такое?
Он испытующе глядел на меня, склонив голову набок.
– Черт меня побери, если вы француженка, – произнес он, как бы разговаривая сам с собой. – Возможно, оно и так, но встретить француженку, которая может отличить кокни от корнуольца…[25]
Он постукивал холеными пальцами по крышке стола.
– Как ваша девичья фамилия, миссис Бошан?
– Послушайте, капитан, – я улыбнулась со всем доступным мне очарованием, – играть с вами в игру «двадцать вопросов» весьма занимательно, но мне хотелось бы поскорее покончить с предварительными церемониями и договориться о продолжении моего путешествия. Я и так уж задержалась надолго и…
– Ваши игривые манеры не помогут вам, мадам, – перебил он меня, снова прищурив глаза.
Фрэнк это делал в тех случаях, когда ему очень сильно что-нибудь не нравилось, и я ощутила некоторую слабость в коленях.
– Я и не рассчитываю на помощь, – ответила я как можно смелее. – У меня нет никаких требований ни к вам лично, ни к гарнизону, ни к Маккензи. Все, чего я хочу, это получить разрешение продолжать мое путешествие. И не вижу причин, по которым вы бы могли против этого возражать.
Он смотрел на меня, крепко стиснув губы.
– Вот как? Не видите? Прекрасно. Однако поставьте себя на мое место, мадам, и, возможно, мои возражения сделаются для вас ясными. Месяц назад я и мои люди преследовали по горячим следам шайку неизвестных шотландских бандитов, которые угнали небольшое стадо скота из имения возле границы…
– Ах вот они чем занимались! – воскликнула я. – Мне это не было известно, – добавила я малоубедительным тоном.
Капитан Рэндолл тяжело задышал, но сдержался и продолжил свой рассказ:
– В разгар этой законной погони я встречаю полуодетую англичанку в таком месте, где ей не положено быть даже в сопровождении собственного эскорта, англичанку, которая отказывается отвечать на мои вопросы, которая на меня нападает…
– Вы первый напали на меня! – не удержалась я от восклицания.
– …соучастник которой оглушает меня во время внезапного коварного нападения и которая затем покидает место действия, скорее всего, с чьей-то помощью. Я и мои люди тщательно обыскали все кругом, и уверяю вас, мадам, не обнаружили никаких следов вашего убитого слуги или отнятого у вас имущества, вашего платья и вообще ни малейших доказательств того, что рассказанная вами история правдива.
– Вот как? – только и смогла выговорить я.
– Да, вот так. Мало того, в течение четырех месяцев не поступало никаких сообщений о разбойниках. И вот теперь, мадам, вы появляетесь здесь в обществе военачальника клана Маккензи, и он сообщает мне, что его брат Колум считает, будто вы шпионка, работающая на меня!
– Но ведь это не так, – резонно возразила я. – Вы-то это знаете.
– Да, это я знаю, – с подчеркнутым терпением подтвердил он. – Не знаю я лишь того, кто вы есть на самом деле, черт меня побери! Но я намерен это установить, уверяю вас, мадам! Я начальник здешнего гарнизона. И как таковой я уполномочен предпринимать определенные шаги для того, чтобы обезопасить округ от предателей, шпионов и любых других внушающих подозрение личностей. И эти шаги, мадам, я полностью готов предпринять.
– И что же это за шаги, нельзя ли узнать? – поинтересовалась я совершенно искренне, хотя в словах моих, возможно, прозвучала насмешка.
Он встал, посмотрел на меня сверху вниз в некоем раздумье, обошел вокруг стола и, протянув руку, вынудил меня подняться со стула.
– Капрал Хоукинс, – произнес он, все еще глядя на меня, – мне понадобится ваша помощь.
Капрал явно смутился, но тем не менее бочком-бочком подошел к нам.
– Встаньте позади этой леди, капрал, – скучным голосом приказал Рэндолл. – И крепко возьмите ее за локти.
Он отвел назад руку и ударил меня под ложечку.
Я не закричала, потому что не могла дышать. Опустилась на пол, согнувшись вдвое, пытаясь вобрать в легкие хотя бы глоток воздуха. Я испытала невероятное потрясение – не от боли, которая, конечно, тоже дала себя чувствовать вместе с нахлынувшей слабостью. Просто за всю мою сознательную жизнь никто и никогда не бил меня намеренно.
Капитан присел на корточки возле меня. Его парик слегка съехал набок, но, кроме этого, да еще сильного, какого-то особенного блеска в глазах, он не вышел из рамок своей привычной и тщательно сохраняемой элегантности.
– Надеюсь, что вы не беременны, мадам, – произнес он вполне разговорным тоном, – потому что в противном случае беременность ваша вскоре прервется.
Я начала дышать с каким-то странным присвистом, и первые глотки кислорода вызвали боль в горле. Опершись на руки и колени, я приподнялась и ухватилась за край стола. Капрал, бросив на своего начальника испуганный взгляд, все-таки помог мне встать.
Черные волны то и дело прокатывались по комнате. Я опустилась на стул и закрыла глаза.
– Посмотрите на меня.
Голос был ясный и спокойный, словно мне предлагали чашечку чая.
Я открыла глаза и сквозь редеющий туман посмотрела на капитана. Он стоял передо мной, держа руки на своих изящных бедрах.
– У вас есть что сказать мне теперь, мадам? – спросил он.
– Ваш парик сбился набок, – ответила я и снова закрыла глаза.
Глава 13
Намечается бракосочетание
Я села к столу в буфетной, глядя в чашку с молоком и пытаясь побороть приступы тошноты. Дугал взглянул на мое лицо, когда я спускалась по лестнице, поддерживаемая мускулистым молодым капралом, и тотчас, пройдя мимо меня по лестнице, поднялся в комнату Рэндолла. Полы и двери в гостинице были толстые и прочные, но мне слышны были громкие голоса наверху.
Я подняла чашку, но руки еще дрожали, и пить я не могла.
Постепенно я приходила в себя от физической боли, но от потрясения – нет. Я знала, что этот человек не мой муж, но сходство было столь велико, а мои привычки так укоренились, что я была почти готова довериться ему и рассказать все так, как я рассказала бы Фрэнку, полагаясь хотя бы на воспитанность, если не на активное сочувствие. Его злобное нападение перевернуло мои представления и чувства, именно из-за этого я ощущала себя совершенно больной.
Больной и напуганной. Я близко видела его глаза, когда он опустился возле меня на корточки. На короткое мгновение что-то промелькнуло в глубине этих глаз. Всего только вспышка, не более, но я не хотела бы увидеть ее еще хоть раз в жизни.
