И все же они не имели права трогать ее. Она принадлежала другому.
— Я не сержусь, — ответил голубоглазый великан.
— Она так соблазнительна, — признался один из мужчин.
— Она твоя? — спросил другой.
— Да, — кивнул великан.
— Да, я принадлежу ему! Я его рабыня! — внезапно выпалила женщина.
Великан с удивлением взглянул на нее.
— Это был он, господин! — рабыня указала на парня в толпе. — Это он! Я уверена!
— Это и вправду был ты? — спросил великан.
— Ты ведешь по улицам обнаженную рабыню, проталкиваешься через толпу, — объяснил полицейский офицер. — Чего еще можно ждать, если здесь мужчины?
Кое-кто с любопытством поглядывал на Туво Авзония, и тот покраснел от гнева.
— Так это сделал ты? — спросил великан у парня, на которого показала рабыня.
— Да, я, — признался тот.
— Да-да, он! — крикнула рабыня. — Он еще пожалеет об этом!
— Иди к нему, — приказал великан.
— Что, господин? — удивилась рабыня.
— Иди к нему сейчас же.
Рабыня встала рядом с парнем. Великан махнул ему рукой.
— Господин! — запротестовала рабыня.
— Спасибо, — кивнул парень и решительно взял рабыню за руку.
Она вскрикнула.
Через несколько мгновений по знаку великана рабыня была отпущена. Покрасневшая, дрожащая, с широко открытыми глазами, она бросилась к великану и прижалась к его ноге.
— О, господин! — почти простонала она.
На коленях она оказалась на одном уровне с арестованной Сеселлой Гарденер, стюардессой, закутанной в мешковину. Ее держал на привязи полицейский.
— В следующий раз проси моего позволения, — сказал великан парню. — Я часто бываю великодушным.
— Прости, — искренне ответил парень.
— Но вы должны закончить то, что начал он! — умоляла рабыня своего хозяина.
— Как ее зовут? — спросил парень.
— Я еще не дал ей имени, — объяснил великан. — Пока она безымянная рабыня.
— Ты дашь ей имя?
— Не знаю, — пожал плечами великан. — Я еще не решил.
Женщина испуганно взглянула на него. Некоторым рабыням не давали имен, но обычно хозяин все же называл их, как собак, чтобы было удобнее их подзывать. Однако любая кличка была ценной для рабыни.
— Похоже, она недавно стала рабыней, — заметил кто-то.
— Меньше часа назад, — уточнил офицер флота.
— Она быстро научится всему.
— Надеюсь, — кивнул великан.
— А она надеется еще больше! — крикнули в толпе. Послышался смех.
— Господин! — умоляюще прошептала рабыня.
— Тварь! — шипела Сеселла Гарденер. — Ничтожество!
Рабыня удивленно взглянула на нее.
— Разве мы не сестры по несчастью? — спросила она. — Пожалей меня!
— Я — свободная женщина, — возразила Сеселла Гарденер, — а ты всего лишь рабыня!
— Господин, — спросила рабыня, глядя на великана, — что вы позволили ему делать со мной?
— Ты же рабыня, — напомнил великан.
— У меня странные чувства, — пробормотала рабыня, со слезами на глазах прижимаясь к его ноге. — Я еще никогда не испытывала такого… Мне неудобно. Я не знаю, что делать!
В толпе засмеялись. Рабыня заерзала по камням мостовой.
— Я беспомощна. Я во власти мужчины, я прошу милости!
— Нам пора, — сказал офицер флота.
— Вы ведь закончите то, что начал он, господин? — просила рабыня. — Умоляю, коснитесь меня! Прошу вас! Я готова сделать все, что вам угодно!
— Ты обязана делать все, когда тебе прикажут, — напомнил великан.
— Да, господин, — простонала она. — Я беспомощна, я так беспомощна!
— Сука! — выкрикнула Сеселла Гарденер.
— Скоро и ты будешь такой, — сказал полицейский, держащий ее на веревке.
— Нет! — запротестовала Сеселла.
— Да, маленькая шлюха, да, — возразил офицер.
— Нет, я не проститутка! Не проститутка! — крикнула Сеселла Гарденер, и тут же завизжала от боли.
— Ты слишком шумишь, — объяснил ей офицер.
Он схватил ее за волосы, дважды обернул их вокруг кулака, запрокинув голову женщины за спину. Она не могла пошевелиться.
Рабыня в ужасе смотрела на нее. Арестованная застонала.
— Нет! — вскрикнула рабыня. — Не надо трогать ее!
Мужчины обернулись к ней.
— Пожалуйста, не трогайте ее, — тихо повторила рабыня.
— Тебя просили вмешиваться? — сурово спросил великан.
— Нет, господин.
— Ты получила разрешение говорить? — допытывался великан.
— Нет, господин, — еле слышно прошептала рабыня.
— Встань.
Рабыня боязливо поднялась на ноги.
Схватив женщину за волосы одной рукой, великан ударил ее по щеке так, что на ней остался багровый отпечаток пальцев. Помедлив немного, он вновь ударил ее тыльной стороной ладони, а потом поставил на колени.
Теперь они оказались в равном положении с Сеселлой Гарденер, которую офицер по-прежнему держал за волосы.
— Мне ничего не нужно от грязной рабыни, — процедила Сеселла Гарденер сквозь сжатые зубы, не осмеливаясь двинуть головой.
— Да, госпожа, — простонала рабыня.
— Ты должна понять, — сказал великан, — что нельзя вмешиваться в мужские дела.
— Да, господин.
Офицер отпустил Сеселлу.
— Когда у меня будет время, я в первый раз накажу тебя, — заметил великан, — ибо тебе еще надо многому научиться.
— Да, господин.
Сеселла Гарденер потрясла головой, откидывая назад свои спутанные волосы. Туво Авзоний заметил это и решил, что стюардесса тщеславна, как рабыня.
— Пора идти, — напомнил еще раз офицер флота.
— Можно мне говорить, господин? — робко спросила рабыня.
— Да, — кивнул великан.
— Мне стало жаль ее…
— Можно жалеть и сочувствовать, но не всегда позволено говорить об этом. И совсем нельзя вмешиваться, — наставительно заметил великан.
— Значит, я совсем бесправна? — тихо заплакала она. — И я буду наказана?
— Да.
— Тогда я постараюсь быть лучше.
— И это будет очень разумно с твоей стороны, — заметил великан.
— Господин!
— Да?
— Я возбуждена!
— Это обычное состояние рабыни.
— Вы будете хотя бы иногда прикасаться ко мне?
— Наверное, если ты как следует об этом попросишь.
— Да, я буду умолять! — воскликнула рабыня.
— Шлюха, — бросила Сеселла Гарденер, стоя на коленях и вскинув голову так, что ее пышные волосы рассыпались по плечам.
Туво Авзоний представил себе, что значит обладать такой женщиной — всецело, полностью, как хозяин обладает своими рабынями. Эта мысль заставила его передернуться.
Офицер флота пошел прочь. Великан взглянул на рабыню у своих ног и тоже начал выбираться из толпы. Через несколько шагов он остановился и оглянулся.
