Весь остаток дня мы провели в обществе аборигенов Крита. Кстати, конфеты понравились только детям, да и то не всем. Тушенка тоже не имела особого успеха, зато зеленый горошек почему-то пошел на ура. У нас с собой было три банки, взятые в основном из тех соображений, что места они занимают немного, а на Родосе все равно никому не нужны. Зачем, когда уже поспевает свежий горох? Однако критяне смолотили все до последней горошины и даже попытались вылизать банки. А потом в меру сил пробовали отвечать на наши вопросы, каковой процесс, хоть и был затруднен полнейшим незнанием языков друг друга, все-таки потихоньку пошел.
Мы узнали, что это не все племя, еще примерно столько живут вон там (нам показали на запад). Все в одном месте обитать не могут, им будет нечего есть. Более того, самый старший и самый высокий среди наших собеседников долго махал руками и что-то вякал, показывая, что на юге тоже должны быть какие-то люди. Однако остальные явно с ним согласны не были.
Самый главный вопрос – откуда они тут взялись – донести до аборигенов так и не удалось. В силу чего и ответа на него не появилось.
Питались аборигены чем-то, что можно было выкопать в лесу, – во всяком случае, именно это следовало из их жестов. Я решил, что это какие-то коренья, и заинтересовался – а вдруг это что-нибудь полезное? Но один парень из благодарности за горошек убежал в ближний лесок и через полчаса вернулся, гордо неся добычу. Ею оказался какой-то червяк наподобие опарыша, но здоровый – и в длину, и в толщину примерно с мой указательный палец. Естественно, что всякое желание дальше развивать затронутую тему у меня пропало.
Впрочем, и без расспросов было ясно, что питаются наши собеседники из рук вон плохо, поэтому в финале встречи мы подарили им топор, нож, несколько рыболовных крючков и моток лески. Причем, что интересно, они почти сразу поняли, зачем все это нужно.
Ночевали мы метрах в трехстах от деревни критян, обнеся вытащенный на берег катамаран и установленную рядом с ним палатку охранным периметром на пяти столбиках. Кроме того, каждый из нас в меру своих лингвистических способностей попытался объяснить островитянам, что подходить сюда нельзя. Не знаю, кто именно оказался самым красноречивым, но цель была достигнута – за ночь нас никто не побеспокоил.
Итак, размышлял я, Крит как место для перебазирования отпадает. Мало того что здесь живут аборигены, так еще и охотиться не на кого. Да и климат, как мне показалось по местной растительности, более засушливый, чем на Родосе, хотя острова находятся недалеко друг от друга. Приличный лес есть только в горах, так что с любым строительством тут сразу возникнут трудности. Наконец, до ближайшего материкового берега километров сто, поэтому и регулярные охотничьи экспедиции устраивать будет не так просто.
Кстати, и без помощи аборигенов можно было достаточно корректно предположить, откуда они тут взялись. Либо когда-то, пусть даже и сотни лет назад, выдалась настолько холодная зима, что значительная часть моря замерзла, и люди перебрались на Крит по льду, да так тут и остались. Либо рыбаки с материка были унесены сюда ветром. В таком случае болезненный вид островитян объяснялся не только хроническим недоеданием, но и вырождением в результате регулярного кровосмешения.
В общем, вывод был ясен – Крит нам неинтересен, и его аборигены не представляют никакой опасности. Скорее уж мы можем оказаться опасными для них.
Я связался с Катей и услышал:
– Хоть мы все по тебе и соскучились, но, наверное, стоит все же обогнуть Крит с юга, как планировалось, а только потом возвращаться.
– Да, конечно, – согласился я.
Утром мы двинулись дальше, а уже около одиннадцати увидели вторую деревню. Она весьма походила на первую, но была меньше – всего три хижины, а из народа удалось заметить только две возившиеся в какой-то куче фигурки. На проплывающий в полукилометре от берега катамаран они не обратили внимания, мы тоже не горели желанием с ними пообщаться, и к часу дня деревня исчезла за кормой. Сразу после этого береговая линия повернула на юго-восток, что означало – мы прошли середину острова.
На то, чтобы достигнуть его западной оконечности, потребовалось двое суток. Ничего заслуживающего внимания на берегу не встретилось, так что мы делали остановки только для ночевок. И вот наконец утром третьего дня Крит резко кончился. За выступающим далеко в море низким и узким полуостровом была только бесконечная водная гладь.
Плавание вдоль южного берега Крита оказалось совсем не таким, как вдоль северного. Во-первых, теперь остров затенял нам ветер и пришлось почти все время идти на моторе. Во-вторых, в отличие о противоположной стороны, где пристать к берегу можно было в общем-то где угодно, здесь скалистые берега почти везде отвесно обрывались в море и найти пригодное для высадки место было не так просто. Поэтому путь вдоль острова занял у нас пять дней.
На третий день мы, в четыре часа дня высадившись на берег в небольшой бухточке, обнаружили на берегу развалины еще одной деревни аборигенов. Если бы я до этого не видел, как она выглядит, то мог бы и не обратить внимания на то, что осталось от домов. Одно было ясно – люди здесь не живут очень давно, и, значит, население Крита скорее всего постоянно сокращается. Что ж, ничего особенно неожиданного в этом не было.
Утром шестого дня пути вдоль южного берега мы наконец-то дошли до восточного края Крита, и спешно поставленные паруса тут же наполнились ветром. Обратная дорога по знакомому пути через Арматию и Карпатос особых трудностей не представляла, и еще через три дня, вечером, «Катран» пристал к берегу острова Родос. Первая географическая экспедиция в новом мире благополучно завершилась.
Глава 23
Что день грядущий нам готовит?
Ясно, что за время нашего отсутствия в поселке должны были образоваться какие-то новости, и первую из них Катя мне сообщила сразу после того, как обняла и расцеловала, едва я успел соскочить на берег.
– Знаешь, а неустанные труды по внесению в генофонд наших соседей свежей струи увенчались успехом. Ына – ну вторая из тех девушек, которые удостоились Пашиного мужского внимания, – явно беременна.
Потом Катя внимательно осмотрела меня.
– Господи, похудел-то как всего за тринадцать дней, – вздохнула она. – Ну ничего, мы тебя быстро откормим. Вот прямо сейчас и начнем. Или, может быть, сначала покажем друг другу, как мы соскучились?
– Конечно, сначала покажем, и, наверное, не один раз. А разжиреть я еще успею, не беспокойся.
Вторая новость встретилась у самого порога нашего дома – я, засмотревшись на Катю, на эту самую новость чуть не наступил. Выглядела она как шевелящийся мохнатый клубок из ушей, лап и хвостов, из недр которого раздавался радостный писк. Присмотревшись, я разобрал, что это наши котята играют с какими-то тремя щенками. Причем щенки были заметно крупнее, хоть и сильно моложе, они и на ногах-то еще держались не очень уверенно. Впрочем, играть им это не мешало.
