залег в кустах. Ждать стало привычным для Ульва. Только в этот раз это оказалось не так безобидно. Машины постоянно подъезжали к кафе, останавливаясь на парковке, и уезжали. На очередной небольшой фургон оборотень не обратил даже внимания. Только притормозил автомобиль не на стоянке, а прямо у обочины. Трое мужчин в серых одинаковых комбинезонах, вооружившись сеткой, удавками на длинных палках и пистолетом, стреляющим дротиками, принялись шарить по всем кустам. Ульв насторожился, ощетинился и замер. Бежать сейчас увидят. Остаться — точно найдут. И нашли.
— Вот эта зверюга! — завопил один из мужчин.
— Пол, Даг, зажимайте с двух сторон и гоните на меня, — скомандовал другой.
Ловцы, держа на вытянутых руках сеть и удавку, двинулись одновременно справа и слева. Волк зарычал и, выскочив из кустов, встал в стойку, готовый броситься на первого, кто посмеет сунуться ближе, чем на десять шагов. То, что пришли конкретно по его шкуру, было понятно. Видно, кто-то его все же заметил и позвонил в службу отлова диких животных. Мужчины что-то улюлюкали, цыкали и зазывали зверя, как могли, делая маленькие осторожные шаги. Ульв сделал несколько выпадов в разные стороны, и ловцы дружно попятились.
— Даниэль, это какая-то чересчур агрессивная особь, — посетовал Пол. — Может, у него бешенство?
Это было последнее, что услышал Ульв. Больше ловцы рисковать не стали. Тихий выстрел — и холку обожгло, а тело стало быстро становиться ватным. Через каких-то пятнадцать-двадцать секунд волк зашатался и рухнул на землю, не сделав и шага.
19.3
Пробуждение было тяжелым. Замутненный разум никак не хотел включаться в работу. Первое, что понял Ульв, когда открыл глаза, он еще в теле волка. Второе, что скоро рассвет, а значит, с момента, как его усыпили вчера вечером, прошло несколько часов. И третье, с трудом встав на лапы и осмотревшись, что он заперт в большой клетке. А вокруг раздражающий лай собак.
— "Как ты, первый волк клана Грихольм, так глупо попался?!" — простонал про себя оборотень и, уловив приближающиеся шаги, притвориться спящим.
— Почему этот бугай еще не пришел в себя? — удивился Пол. — Доза транквилизатора в дротике стандартная, а он вон какой здоровый. Даже болонка бы давно очухалась.
Однако у напарника было свое мнение на этот счет:
— И хорошо, что до сих пор в отключке. Видал, какой он агрессивный?
— Потому что это не собака, а волк! Я вам сразу сказал, как только увидел.
— Да откуда волки в городе-то? — возразил Даг. — Я их и в лесу нашем не встречал. Если только помесь какая. А так-то, конечно, крупноват для обычного пса.
— Да, волк это! Точно!
— Волк это или собака, Даниэлю без разницы. Звезданет по башке кочергой и в печь.
— Да уж, — соглашаясь, почесал затылок Пол. — Не любит наш начальник собак. Это факт.
— Хе, — усмехнулся второй ловец. — Ты бы тоже возненавидел, если бы тебя в детстве покупала покусала дворняга. Теперь вот перчатку носит круглый год, скрывая изуродованные пальцы.
— Бр-р…
— Ладно, идем. Остальных блохастых проверим.
Услышанное Ульва, мягко говоря, не порадовало. Осталось сдохнуть здесь, как безродная псина. Какой славный конец для благородного волка! Дождавшись, когда ловцы уйдут подальше, зверь поднялся и обследовал клетку: небольшой висячий замок, тонкие прутья — все это фигня для оборотня. Интересно, как окружающие отнесутся к абсолютно голому человеку? Но об этом можно будет подумать чуть позже. Ульв попытался обернуться человеком… и не смог. "Вот это сюрприз! Только ворком мне еще стать не хватало!" — неприятно кольнула паническая мысль. От злости волк ткнулся мордой в решетку. Пробить, конечно, не удалось, а вот взбудоражить шумом соседей и вызвать нестройный лай вокруг себя получилось легко. Заткнуть неугомонных псов помог протяжный вой. Собаки действительно затихли, прижав уши и пригнувшись к полу.
Время тянулось ужасно медленно. Вернуть человеческий образ так и не вышло, и Ульву ничего не оставалось, как просто лежать и ждать. Утром, когда работник приюта принес еды и воды, он принципиально ни к чему не притронулся. А чуть позже снова появились Пол и Даг. Их разговор оборотень услышал еще издалека.
— Отто говорит волк ничего не ест.
— Этот придурок наверняка насыпал собачьего корма хищнику.
— Ну, извини, ни кроликов, ни баранов у нас нет, — ворчливо подметил Даг. — Да и какой смысл за него переживать? Его все равно послезавтра в расход пустят.
— Даниэля значит, и завтра не будет? — уточнил напарник.
— Нет. Сказал, повезет детей к теще. Жена всю плешь проела. За день точно не управится.
— Спокойный какой, — удивился Пол, не переставая глазеть на смирно лежащего волка.
— И правда, ничего не ест и не пьет, — констатировал Даг, оценивая неплохую кость в миске. — А то, что спокойный, так это из-за клетки. Выпусти и узнаешь всю мощь его клыков.
— Пошли, чего теперь на него глазеть, — махнул ловец, уводя приятеля.
Если с раздражением еще можно было бороться, то жажда одолевала Ульва все сильнее и сильнее. Выждав, когда останется один, оборотень жадно припал к воде и, почувствовав, как снова тяжелеет голова, понял, что совершил очередную ошибку. Всего через несколько минут он уже не мог стоять на ногах и просто лежал, хрипло дыша, пока не отключился окончательно.
Пол налил кофе из автомата и уселся перед мониторами. Камеры охватывали все клетки с животными, но ловца сейчас интересовал только один зверь.
— Черт возьми, почему волк опять в отключке? Отто! — возмущенно позвал мужчина.
Работник на зов явился и недовольно промычал:
— Ну-у.
— Чё ну?! С серым что? — тыча в монитор, спросил Пол.
— Так я ему в воду транков немного добавил.
— Нахера? — раздраженно рявкнул ловец. — Он же смирный.
— Я немного. Так, чтобы слегка контуженный был. Мало ли. Может он агрессивный. Мы всем так даем, — пробасил здоровяк, оправдываясь.
— Так он не слегка. Животное в полной отключке. Так и сдохнуть недолго, — язвительно заметил мужчина.
— Ну и что. Все равно Даниэль вернется и в расход пустит. Возни меньше, — ворчливо отмахнулся Отто и ушел.
Действительно, чего было дергаться из-за какого-то волка, но по какой-то причине ловец симпатизировал этому зверю.
Ульв очухался только под утро. А чувствовал себя еще хуже, чем вчера. Чувства притупились настолько, что даже противный собачий запах не раздражал чувствительный нос. И опять не получилось вернуть человеческий облик. Невольно подступала паника. Оборотень не понимал, чем же таким его травят, что он не может совершить оборот. Выход виделся только один. Необходимо было вытравить заразу из организма и вернуть ясность ума для возобновления возможности обращаться, а значит, придется отказаться от всего,
