— Да еще эти собаки, — поморщилась Тейт. — Они смотрят так, будто хотят сказать: только попробуй пошевелись! Единственное, что не дает мне от них сбежать, — это то, как они соображают. Готова поклясться, Гэн может заставить их делать все, что угодно. И лошади тоже — те, что под ними, а не которых они увели у нападавших, — они словно продолжение всадников. Но эти собаки! Никогда не слышала о таких чудовищах!
— Они похожи на изображения древних ирландских волкодавов, — сказал Джонс. Встретив недоуменный взгляд Тейт, он продолжил: — Было несколько пород гигантских собак. Были у людей и кошки. Как-то читал об этом. Указом против домашних животных были уничтожены все собаки крупнее пятидесяти фунтов и все кошки. Это случилось, когда мы были детьми.
— У кого-то поднялась рука убивать этих собак, — заметила Тейт.
Джонс приподнялся.
— Они были бесполезны. Съедали пищу, нужную людям.
— Я читала об этих дебатах, пастор. И думала о том, не человек ли виноват в перенаселении мира. Я и теперь об этом думаю.
— На карту были поставлены жизни людей. Их надо было спасать. Ты бы предпочла ограничение рождаемости? Какие родители пойдут на это? А ты сама? Как было сделать по-другому?
— Я и не говорю, что знаю ответ, пастор, — возмущенно ответила Тейт. — Но осмотритесь вокруг — вот до чего довела ваша доброта. Не думаю, что этим можно гордиться.
— Перенаселение — не единственная причина…
Тейт сжала плечо пастора.
— Хозяева наблюдают за нами. Не будем демонстрировать наши споры, хорошо?
— Да? Конечно. Прости, я виноват.
— Так же, как и я. Это все стресс.
Словно понимая их ситуацию и желая уладить проблему, женщина в черном плаще улыбнулась Тейт, показывая жестами, что та должна присоединиться к ней и белокурой девушке.
Джонс сказал:
— Тебе следует принять ее предложение. Она так старается быть дружелюбной.
Когда Тейт в нерешительности поднялась, пастор добавил:
— Есть вещи, изменить которые время бессильно. Женщины всегда ищут компанию, направляясь в туалетную комнату.
Тейт устало покачала головой и присоединилась к своим новым компаньонкам. Поначалу те выглядели немного растерянными, но тем не менее всю дорогу до ближайшего холма улыбались.
Когда она вернулась к пастору, тот сидел рядом с раскатанными спальными мешками. Тейт направилась к маленькому костру, разведенному Класом. Юноша нанизал на вертел пять птиц вроде куропаток, которые аппетитно скворчали, поджариваясь на бездымном жару. К ним присоединился Джонс; Тейт с трудом сдержалась, чтобы не сказать ему подойти поближе. Пастор устроился на почтительном расстоянии, и это явно обижало их хозяев. Глядя снизу вверх, Клас задержал на нем неприязненный взгляд, затем коротко улыбнулся Тейт. Он указал на девушку, затем на птицу и потер рукой живот. Улыбнувшись в ответ, Тейт села напротив него на корточках.
Клас дотронулся до своей груди, затем указал на Гэна, засыпающего лошадям зерно, и назвал его имя. Затем он указал назад, туда, откуда они пришли. Он провел пальцем по лицу от правого виска через лоб к левому глазу и вниз по щеке. Прежде чем он закрыл глаза и откинулся назад, Тейт поняла, что он рассказывает ей о гибели члена их группы. Она кивнула, и Клас снова указал на Гэна, а затем в сторону их прежнего пути.
Понятно, подумала Тейт. Назад отсюда. Прошлое? А может — его отец. Клас подтвердил ее догадку. Произнесенное им слово не было точно «сын»: но звучало так похоже, что девушка решилась на эксперимент. Она указала рукой на горизонт и произнесла: «sun».[1] Затем он указала на Гэна и повторила слово.
Клас застыл, во взгляде появилась враждебность. Тейт испугалась, что контакт между ними может исчезнуть. Внезапно он обрушил на нее стремительный поток слов, в котором без труда угадывались злость и обвинение. Боковым зрением Тейт увидела, как Гэн отошел от лошадей. Он медленно приближался к ним, держа кисть на рукоятке своего ужасного меча, который выглядел скорее, как продолжение руки.
Тейт заставила себя улыбнуться, стараясь разыграть полное непонимание и невинность. Отойдя к спальным мешкам, она сняла и оставила там «карабин». Указав на Гэна и Джонса, Тейт произнесла: «сын», затем, указав на Класа, девушка повторила это слово. Потом, дотронувшись до своей груди, она отрицательно покачала головой и сказала: «не сын», повторив то же самое, указывая на Сайлу и Нилу.
Клас понемногу расслабился. Повернувшись к Гэну, он что-то сказал и пожал плечами. Когда он вновь посмотрел на Тейт, улыбки на его лице не было, но не было и прежнего напряжения.
Девушка надеялась, что ей удается сохранять беззаботный вид, и, желая усилить это впечатление, она налила из фляги воды в котелок и поставила его на огонь. Ей с таким трудом удалось растопить лед недоверия между ними и их спутниками пусть даже с некоторыми неудачами, — что надо постараться развить успех и произвести хорошее впечатление. Она сразу заметила, как затрепетали ноздри их новых знакомых, улавливая запахи армейского рациона. Через несколько минут вода закипела, и она всыпала в котелок три пакетика растворимого кофе. Помешав горячий напиток, она предложила его Класу. Заметив его подозрительный взгляд, девушка сделала первый глоток сама.
— Не самое лучшее из того, что мне приходилось пить, — лучезарно улыбаясь, сказала она, — но для татуированного носорога, вроде тебя, вполне сносно. И не собираюсь я тебя отравить.
После второго предложения Клас взял котелок. Отхлебнув, он заулыбался, глаза его засияли, как у ребенка. Возвращая с явной неохотой котелок, Клас украдкой бросил взгляд на Гэна. Поняв его намек, Тейт протянула котелок юноше. Гэн не шелохнулся. После этого, хотя и с видимым сожалением, Клас твердо отказался от нового предложения.
Когда Джонс наконец сел рядом с ней, Тейт дала ему полный отчет о случившемся.
— Они непредсказуемы, — завершила она свой рассказ, принимая от Класа жареную куропатку. — В некоторых вещах — абсолютные дикари, в других — благородны, словно герцоги.
— Придется вести себя очень осторожно.
— Еще более осторожно, чем нам сейчас кажется. Утром я обнаружила, что эта женщина, Сайла, скорее всего монахиня или что-то вроде этого. Роза на левом плече указывает ее чин. Может, я и заблуждаюсь, но если она только не подполковник, я гораздо старше ее по званию, и на этот счет можно не опасаться. Девушку зовут Нила: и, похоже, она находится под персональной опекой монахини. Возможно, они направляются в монастырь или какой-то его нынешний аналог.
Покончив с маленькой птичкой, Джонс задумчиво произнес:
— Меня беспокоит, далеко ли отсюда ближайший протестантский приход. Я рад, конечно, что мы не последние люди на Земле, но не знаю, как перенесу известие, что я — последний из методистов.
Тейт беззаботно рассмеялась, затем, порывшись в своем мешке, достала пакетик с солью. Она предложила своим спутникам попробовать и протянула им пакетик, прежде чем взять себе. На этот раз ее предложение было встречено возгласами одобрения. Они расходовали соль очень экономно, и, когда, обойдя по кругу, пакетик вернулся к Тейт, там еще оставалось несколько кристалликов. Такой же пакетик с перцем вызвал бурю восторгов. Он притягивал их, как наркотик, они нюхали перец и оглушительно чихали, насыпали его в ладони и лизали, пока на блестевших от удовольствия глазах не выступали слезы. Когда Джонс достал еще два пакетика, воины и женщины захлопали в ладоши, словно дети. Развеселившись, Клас не отказался от еще одного глотка предложенного Тейт кофе.
Закончив завтрак, воины снова подошли к лошадям, чтобы двинуться в путь. Постанывая от боли, Джонс взбирался на лошадь, а когда та попыталась укусить его, он едва не свалился, уворачиваясь от клацающих челюстей. Отряд тронулся, и Тейт сказала пастору:
— Надо ловить каждое их слово, чтобы изучить язык.
Джонс вздрогнул.
— Ты уже не рассчитываешь вернуться к нашим товарищам?
— Конечно, я надеюсь на встречу. Но для этого надо работать, и прежде всего научиться говорить.
Гэн занял место замыкающего, и, казалось, общество Тейт ему не просто приятно. У девушки сложилось впечатление, что он ждет ее. Самая крупная из трех собак была не столь приветлива; несколько минут пес бежал в угрожающей близости от них, пока Гэн не заметил этого и не отослал его на фланг. Пес немедленно подчинился, но, убегая, оглянулся. После этого он несколько раз попадался ей на глаза, но тут же скрывался из виду. Сука — как она поняла, ее звали Чо, и совсем молодой кобель Шара не обращали на Тейт внимания.
Первые часы пути пролетели незаметно. Тейт была буквально ошеломлена богатством окружающей их природы. Они проезжали рядом с огромными стадами длиннорогих бизонов, вид которых напомнил Тейт исторические книжки и ковбоев. Были и антилопы — эти деликатные животные наблюдали за приближающимся отрядом до тех пор, пока расстояние между ними не становилось, по их мнению, опасно близким. После этого они фыркали и мчались прочь легкими прыжками, поблескивая белыми пушистыми хвостами.
